Белый Z на лобовой броне - Михаил Александрович Михеев

никого и не было. Вот и все, ребятки, отвоевались. На все про все ушло от силы десяток секунд.

– Ты ранен?

Виталий, не отошедший еще от боя, обернулся, потом проследил за взглядом девушки и пожал плечами:

– Это их кровь.

– А вот это?

Виталий посмотрел, разрезал штанину, потом, шипя от злости, пальцами выдавил засевшую под самой кожей пулю, после чего обильно залил рану реквизированным тут же самогоном. Взвыл, только сейчас почувствовав боль, и прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Пуля сквозь этого козла прошла, насквозь. Надеюсь, он не заразный.

Тамара усмехнулась в ответ, помогла забинтовать ногу, потом деловито обыскала тела, собрав жиденькую горку документов. Открыла оказавшееся сверху удостоверение и громко хмыкнула:

– Знаешь, как у того козла, что тебя тормознул, фамилия? Передрищенко!

– Прямо говорящее фамилье. Ладно, плевать. Глянь, есть ли здесь что-нибудь нам интересное, и валим. А то ведь их и хватиться могут.

Тамара кивнула, но быстрый осмотр блокпоста не дал вообще ничего. Обычная, в меру загаженная стоянка не особо брезгливых полупрофессионалов. И хрен бы с ними.

Виталий, матюгнувшись сквозь зубы на нещадно болящую ногу, плюхнулся на пассажирское место, Тамара одним быстрым кошачьим движением запрыгнула в кресло водителя. Взревел мотор, и автомобиль рванул с места, как пришпоренный снаряд, унося их прочь.

Мало кому интересный проходной эпизод войны остался позади. И единственный заслуживающий внимания момент во всем этом балагане Виталию был насквозь понятен и неинтересен, а Тамаре… Тамара, похоже, и внимания-то на него не обратила.

И все же основное веселье случилось ночью. Точнее, уже под утро, когда звезды на небе подернулись облачной пеленой, луна уползла за тучи, и тьма наступила совсем уж кромешная. А потом все это благолепие чуть развеялось: скоро рассвет, и хотя солнце было еще далеко, стелящийся над землей туман словно бы подсветило изнутри. Именно в этот момент чуткий сон Виталия был нарушен отдаленным, но быстро приближающимся, едва различимо свистящим рокотом.

Не будь этого приближения, он бы и ухом не повел, но сейчас сработали рефлексы. Через какую-то минуту он стоял около машины, лихорадочно оглядываясь, но рассмотреть мог только очередной городишко примерно в километре от их стоянки. Точнее, не его даже, а мерцающий кое-где свет в окнах. Все остальное было надежно скрыто не ушедшей еще окончательно темнотой и могучими садами вокруг.

Чему Виталий у южан всегда завидовал, так это их садам. Все же шикарные они здесь, благо морозов нет. Выйдешь во двор, яблоко сорвешь, тут же и схрумкаешь. На севере такого благолепия нет, и хотя леса намного богаче, но за их дарами еще идти надо. Здесь же все свое и под боком. А вот конкретно сейчас еще и мешает.

Хотя город его, честно говоря, не интересовал совершенно. Тем более – это он знал точно – в ближайшие дни городишко окажется в центре гигантского котла. А может, и уже оказался, военные любят менять графики. Так что засевшие в городе войска – а Виталий еще с вечера определил, что их здесь немало – обречены. Вопрос лишь в потерях.

– Что случилось?

Зябко кутаясь в кое-как натянутую куртку, Тамара вынырнула из темноты и встала рядом.

– Пока не знаю. Где-то рядом вертолет идет. Гляну пойду.

– Я с тобой.

– Автомат возьми, – кивнул Виталий и тоже вооружился.

Спорить с женщиной – занятие бесперспективное, себе дороже выйдет, а вдвоем один черт веселее. Стрелять девчонка умеет – уже неплохо. Глядишь, и пригодится.

Тщательно маскируясь за складками местности, благо оврагов и невысокого, но густого кустарника хватало, они вышли к недалекому краю леса. Еще пару минут безуспешно осматривали городок. И в этот момент гул стал еще сильнее – значит, идут прямо сюда. Проклятие!

– Ложись! – шепотом рявкнул Виталий и, во исполнение собственного приказа, нырнул под ближайший куст.

Тамара плюхнулась рядом. Еще несколько секунд – и отдаленный гул превратился в свистящий рев, и над самыми головами, метрах в пяти от земли, прошел, рубя винтами стылый ночной воздух, вертолет.

Третьякова при виде заходящей на посадку винтокрылой машины аж на ностальгию пробило. Ми-8, он на таком налетался до одури, и в армии, и после нее. А этот еще и старой модификации… Вот только опознавательные знаки чужие.

Гражданская машина, влет определил Виталий. Похоже, у здешних ВВС большие проблемы с матчастью, вот и конфискуют да бросают в дело все подряд. Что же, тем лучше. На боевые вертолеты могли напихать многое, а на такие – вряд ли. Просто времени не так много, да и склады наверняка пустые. Стало быть, вряд ли с него увидят затаившихся разведчиков. Что, как ни крути, само по себе есть огромный, жирный плюс.

Вертолет не делал положенных для гражданской машины кругов, он просто и безыскусно сел в поле, у самой границы деревьев. Всего-то метров сто, прикинул Виталий. И почти сразу из растрепанного потоками воздуха сада к «восьмерке», пригибаясь, бросились человеческие фигуры. Две, три… Шестеро.

Похоже, какие-то важные чины, раз для их эвакуации рискнули пригнать воздушный транспорт, что при господстве в воздухе русской авиации сама по себе задача не из простых. Пилоты, согласившиеся пойти на такое, должны быть теми еще отморозками. Даже на фоне того, что в авиацию трусы не идут. А раз так…

– Винтовку! – громким шепотом приказал он.

Смысла приглушать голос особо не было, шум, поднимаемый вертолетом, глушил все, но как-то психологически спокойнее. Тамара кивнула, ужом отползла к оврагу, а там уж, вскочив и пригибаясь, метнулась к машине. Минута – и у Виталия было так необходимое ему оружие.

Он едва не опоздал, вертолет уже начал отрываться от земли и разгоняться, чтобы встречный поток воздуха облегчил взлет. Не самая лучшая ситуация, но и дистанция невелика, можно сказать детская.

Приклад толкнулся в плечо, и Виталий понял, что попал, еще до того как пилота вмяло пулей в спинку кресла. С настоящей боевой машиной подобное вряд ли прошло бы, но здесь и сейчас перед ним был эрзац, практически не защищенный. Даже в полумраке результат был неплохо различим.

Второй выстрел он успел сделать в последний момент, но тоже попал. Вертолетчик в правом кресле, так и не успев перехватить управление, осел. И машина, крепкая, надежная, советская, так и не набрав высоту, клюнула носом…

Вертолеты разбиваются по-разному. Бывает, взрываются. Бывает, с размаху плюхаются на шасси, да так, что сорванная турбина, кроша все, что попадется на пути, влетает в салон. По-разному бывает. Конкретно в этот раз вертолет просто зацепил винтами землю, а дальше летел уже неуправляемым,