Связной - Евгений Сухов

— Вот скажите мне, товарищ старший лейтенант, что же это за паскудство такое со мной происходит?

— Это ты о чем?

— Познакомился с красивой девушкой, строил планы… И не только на ближайшее воскресенье… думал, что мы после войны вместе будем. Не век же войне продолжаться!

— Не век, — устало согласился Тимофей.

— А она оказалась… с фашистами!

— Сам-то давно на немцев перестал работать?

— Что же вы меня так, товарищ старший лейтенант, — обиделся Копылов.

— А ты отвечай!

— Тут другое, — нахмурился Геннадий. — Я не собирался у немцев служить, рассчитывал перейти к нашим при первом же удобном случае.

— Значит, случай подвернулся, — хмыкнул Романцев.

— И потом, я ведь свою вину загладил.

— Загладил, — не сразу согласился Тимофей. — Иначе не сидел бы здесь.

— А может, еще по чуть-чуть? — несмело предложил Копылов.

— Почему бы и нет? Наливай!

Копылов вновь разлил водку по стаканам.

— За что пьем?

— За что… За то, чтобы война побыстрее закончилась. Чтобы выбить всех этих сволочей с нашей земли и зажить нормальной жизнью, — предложил Тимофей и, не дожидаясь одобрения, энергично вылил в себя водку.

Геннадий внимательно посмотрел на него и произнес:

— Вот скажите мне, пожалуйста, товарищ старший лейтенант, почему мне так не везет?

— О чем это ты?

— Едва влюбился, и тут такое!

— Тебе просто немного не повезло.

— Как же мне с ней дальше быть, товарищ старший лейтенант?

Тимофей взял с тарелки ломтик колбасы и с аппетитом зажевал.

— Вот что я хочу тебе сказать… Я не силен во всех этих амурных делах. А ломать голову о том, что нужно делать дальше, не стоит. У тебя свои задачи… Запомни одно: она — враг и находится по другую сторону баррикад! А все остальное вторично… Будет у тебя еще хорошая девушка, которую ты полюбишь… И она тебя будет любить.

Геннадий сидел смурной. Глаз не поднимал. Только человек оклемался, только жизнь почувствовал, так сразу с головой в любовь кинулся. А тут такое приключилось… Где-то ему можно было посочувствовать.

— А может, попробовать как-то перевоспитать ее, что ли… как меня? — с надеждой посмотрел он на Тимофея.

— Не обольщайся, не тот случай. Не получится! — покачал головой Романцев. — С тобой было совсем по-другому. А эта баба идейная, такую душещипательными беседами не проймешь. Она из тех, кто пристрелит, а потом перешагнет через твой труп и дальше потопает. Таких, как она, с корнем вырывать нужно!

— Значит, у нее нет шансов? — убито спросил Копылов.

— Никаких, — подтвердил Тимофей. — Знаешь, какой у нее псевдоним?

— Нет.

— Горгона! Это уже о многом говорит. Немцы — хорошие психологи и умеют давать правильные псевдонимы… Несколько дней назад она была награждена Рыцарским крестом 3-й степени, а такими орденами просто так не разбрасываются. Давай теперь поговорим о деле, она тебе что-нибудь передавала?

— Она передала мне шифровку. — Расстегнув нагрудный карман, Геннадий выудил из него небольшой листочек, сложенный вчетверо. — Сказала, чтобы я передал радиограмму в ближайшее время.

Тимофей взял листок: точки и тире, ничего не разобрать!

— Ты уже расшифровал? — спросил он с надеждой.

— Да, — хмельным голосом ответил Копылов. — Пишет, чтобы в район Красногвардейска сбросили диверсионную группу. В окрестностях имеются два плохо охраняемых моста.

— Так чего ты сидишь?

— А что?

— Забыл, какой сегодня день? Или мы будем за тебя шифровку передавать.

— Не получится, — усмехнулся Копылов. — В шифровальном отделе сидит милая и очаровательная фрейлейн с очень небольшим званием — унтершарфюрер СС, по-нашему — ефрейтор. Однако в своем деле она высочайший специалист и знает почерк каждого радиста. Обмануть ее невозможно, не помогут никакие тренировки! Мне известно, что ей удалось выявить восемь лжерадистов, с помощью которых советская военная контрразведка хотела затеять радиоигру. Я не знаю, каким образом ей это удается, но она не ошиблась ни разу! Может, ей помогает абсолютный слух или консерваторское образование, сложно сказать, а может, и то и другое… Но если у руководства возникает хотя бы малейшее сомнение в подлинности руки радиста, эту запись дают прослушать ей. Боюсь, что передать у меня не получится… Для передачи радиограммы я сегодня чуток перебрал. Что-то накатило на меня… Душу на части рвет! — глубоко вздохнул Геннадий.

— Ты ничего не рассказывал об этой милой фрейлейн.

— Вы и не спрашивали.

— Хорошо, будь по-твоему, — сдался Романцев. — Но чтобы к следующему радиосеансу ты был как огурчик! А что касается Люси… Забудь! Если, конечно, хочешь из всей этой истории выбраться целехоньким.

— Я вас понял, товарищ старший лейтенант, — устало проговорил Геннадий.

— Когда ты встречаешься с Люсей?

— Завтра.

— Смотри, не вздумай пропустить свидание.

— Приду… Хотя мне это будет и трудно.

— Вот и ладушки, — кивнул Романцев и захлопнул за собой дверь.

Глава 22

Особо важное донесение

Час назад старшему лейтенанту Романцеву передали пакет, имеющий высший гриф секретности — «Особо важно. Совершенно секретно. Только лично», в котором лежала шифровка. Тимофей недрогнувшей рукой надорвал край конверта и извлек из него распечатанную шифровку. Это был список агентов Яблонской разведшколы, отправленных в Москву и в Подмосковье за последний год. Список был длинный, включал около сотни фамилий, но у Романцева возникло смутное ощущение, что здесь что-то не так. Видимо, это и называется профессионализмом. Следовало все тщательно проверить.

Подняв трубку телефона, он тотчас позвонил полковнику Утехину.

— Слушаю тебя, Тимофей, — отозвался начальник третьего отдела своим глуховатым голосом. — Что там у тебя?

— Я получил шифровку от нашего резидента Купца.

— Слушаю тебя внимательно, — отозвался полковник, понимая, что речь пойдет о чем-то необычном.

— В ней около ста фамилий агентов, заброшенных за последний год в Подмосковье. Возможно их всех проверить по списку?

— Что тебя настораживает?

— Трудно как-то сказать. Скорее всего, возникло какое-то смутное ощущение… На уровне интуиции. Ну вот, например, в этом списке есть фамилия Тумаркин, он связник, был заброшен в район Загорска где-то с полгода назад. Я лично принимал участие в его задержании. Вот только живым нам взять его не удалось, застрелился, гад! Или вот Кривошеин c Коваленко. Мне тоже довелось принимать участие в этой операции… Их застрелили после десантирования под Ярославлем. Они там устроили такую сумасшедшую стрельбу… Троих наших положили, так что живыми их взять не представлялось возможным. Немцам должно быть известно, что все трое погибли, в Центр об их гибели передал радист, которому удалось уйти. Позже мы его запеленговали и взяли, он нам все и рассказал.

— Слышу, что это не ощущение, а вполне обоснованное подозрение. Давай отправляй мне пакет срочной почтой. Ознакомлюсь!

Закончив разговор, Тимофей запечатал конверт и размашисто подписал: «Высшая степень секретности. Лично в руки полковнику Г.В. Утехину, начальнику 3-го отдела». И, легко поднявшись, отнес письмо в курьерский отдел.

Получив пакет, полковник Утехин тотчас запросил дела по выявленным диверсантам за последний год. Через два часа в его кабинет принесли несколько десяток папок. На просторном, покрытом зеленым сукном столе более не оставалось места, и часть папок ему пришлось положить на стулья и подоконник. Переворачивая страницу за страницей, полковник выискивал нужные фамилии. Выходила весьма драматическая картина: все обозначенные агенты были или арестованы, или убиты. Впрочем, встретились несколько таких, за которыми военная контрразведка вела наблюдение. Но они особой активности не проявляли: отсиживались дома и спускались лишь только для того, чтобы прикупить хлеба и водки.

Утехин окончательно убедился, что предположение Романцева вполне обоснованно — вот что значит оперативный нюх! Немцы «не засветили» ни одного из заброшенных агентов, а те, кого они сдали, были или убиты, или арестованы военной контрразведкой. Из этого следовало, что барон Рихтер фон Ризе каким-то образом вычислил, что Мельник работает на советскую военную контрразведку, и подсунул ему этот список. Не исключено, что он вышел и на Купца. Разведчиков нужно было немедленно выводить из игры! Существовал серьезный риск, что немцы сумели разгадать суть операции «Связной» и понять, что последние полтора месяца их «кормили» откровенной дезинформацией.

Нужно немедленно позвонить в Генеральный штаб!

Обычно Утехин связывался с генерал-лейтенантом Соколовским. Но в этот раз поступил иначе. Время играло против них. Дорога была каждая минута.