Любовь без права на ошибку - Татьяна Алюшина

– Я здесь! – подал он голос откуда-то снизу и закашлялся.

Я осторожно сделала шаг, еще шаг и уперлась во что-то относительно мягкое, оказавшееся плечом Влада.

– Ты чего лежишь? – присела я перед ним на корточки.

– Вася, уноси детей, – очень сурово приказал он.

– Сейчас, – пообещала я и поставила детей на пол. – Постойте минутку. Ладно?

Они снова синхронно кивнули и схватились за ручки. Но с места не сдвинулись, молодцы! А я встала на четвереньки и поползла смотреть, что там с Битовым.

– Василиса! Уходи!

– Сейчас! – повторила я обещание.

И тут у меня похолодело внутри. Я смогла рассмотреть, что проклятая бетонная плита, упав, придавила Битову ноги. Как я поняла, ему досталось по боку, по касательной, и от этого удара он упал, а сверху на его ноги упала плита. Не все так страшно! Эта сволочь основной массой обрушилась на ряд детских кроватей, а вот отломившийся от нее длинный кусок лежал наполовину на крайней от входа кровати, подмяв ее под себя, а рваным краем, из которого торчали прутья арматуры, придавил ноги Влада.

– Васька, уходи!

Отвечать я не стала, попробовала приподнять плиту, ни фига не получилось. Но я оценила масштаб задачи и возможность ее решения. Так, мыслить будем сильно и позитивно!

– Уходи, немедленно! – надрывался Битов. – Спасай детей!

– Ладно! – «подчинилась» я.

Схватив детей на руки, ничего не говоря Битову, я рванула в освобожденный им проем двери. Дети были тяжеленькие, нести их оказалось трудно и неудобно, тем более бежать с таким грузом. Но я не замечала их веса и не обращала внимания на то, что они медленно сползают по моим бокам, лишь прижала их к себе посильнее. Я неслась дальше, обегая валявшиеся в коридоре куски бетона, через дверь, к толпе людей, стоявших у забора. Сунула кому-то в руки детишек и побежала дальше, не слушая вопросов и возгласов.

Совершать подвиги путем атаки с голыми руками на бетонную плиту мне как-то не хотелось, а инженерная мысль работала в моем замечательном мозгу практически на автомате. И я рванула к нашей машине, помня, что Битов не поставил ее на сигнализацию, распахнула багажное отделение, схватила оттуда домкрат, о котором напомнила моя прекрасная память, в самый нужный момент визуализировав в голове картинку, как он там лежит, когда я кладу в багажник свою сумку с вещами. И, ставя рекорды скорости, понеслась назад, ругаясь про себя.

Где эти чертовы спасатели, мать их так?! И пожарные доблестные вместе с ними, и их маму не забыть! Где все эти специально обученные люди?!

– Ты какого хрена вернулась?! – взревел медведем, разбушевавшимся не на шутку, Битов. – Уходи немедленно! Сейчас все рухнет к е… матери!

– Сейчас, – повторила я понравившееся мне, видимо, сегодня слово. Заклинило меня, что ли, со страху?

И пристроив домкрат под край плиты, начала торопливо его качать, поднимая эту сволочь бетонную. Вокруг творилось что-то сильно настораживающее! Что-то падало кусками, трещало, рвалось с таким звуком, словно какой-то великан разрывал железную арматуру как трухлявую веревку, сыпалась краска вперемешку со штукатуркой, и царствовала бетонная пыль.

– Васька! Мать твою! – Сев, Влад пытался оттолкнуть меня, ухватить за руку, я уворачивалась и продолжала качать. – Уходи! Брось это все и уходи, к е…! Немедленно!

– Битов, – не отвлекаясь от дела, объяснила я, – ты потрясающий любовник. А я слишком расчетливая девушка, чтобы разбрасываться такими мужчинами!

– Василиса, – сменил он тактику и попытался уговорить меня. – Я прошу тебя, уходи! – Но не выдержал и снова заорал: – Пошла вон, немедленно! Вали отсюда, я сказал! Не х… меня спасать! Да, е…, к…, уходи!

Я нагнулась, проверяя, как справляется домкрат с плитой, и, поняв, что надо еще что-то, не хватит высоты совсем чуть-чуть, стала осматриваться по сторонам. И в этот момент Битову удалось поймать мой локоть, он резко рванул меня к себе, так, что наши лица почти соприкоснулись, посмотрел мне в глаза пугающим черным бездонным взглядом и проорал:

– Ты хочешь, чтобы я подох, зная, что не смог тебя спасти и ты погибла по дурости?!

– А ты хочешь, чтобы я жила, зная, что не смогла тебя спасти?! – проорала я в ответ и выдернула локоть.

И, выворачиваясь от него, боковым зрением заметила висевшую на одной стороне кровати деревянную планку бортика. Я рванула к ней, проверила, насколько она крепкая, без особого труда оторвала от того честного слова, на котором она висела. Вернулась к проклятой плите, вставила планку под нее в упор и скомандовала Битову:

– На счет три! Готов?

– Давай! – дал он отмашку, перестав орать и прогонять меня.

Кровати были в этом детском саду фиговые, из ПВХ. Планка трещала, предупреждая о своей скорой гибели, прогибалась, но приподняла-таки плиту сантиметров на десять, так недостающих нам, в самом прямом смысле – жизненно недостающих сейчас. У нас получилось с первого раза! И Битов, громко матерясь, опираясь на локти, выдернул ноги из бетонного капкана и оттащил себя подальше от плиты. Я отскочила в сторону как раз вовремя – деревяшка сломалась, следом за ней, поднимая облако пыли, ухнула бетонная часть плиты, выстрелив, как из рогатки, из-под себя домкратом, который пролетел мимо меня, упал и пару раз попрыгал по полу, внося свою лепту в какофонию звуков катастрофы.

Я заскочила одним длинным прыжком за спину Влада, скрутила валиком к воротнику его рубашку, чтобы удобнее было хвататься и тащить, и оптимистично заявила:

– А вот теперь сваливаем отсюда!

И ровно через две секунды поняла, что сделала сильно преувеличенное по смелости заявление! У Битова были переломаны ноги, за левой тянулась кровавая дорожка, и я даже представлять не хотела, что у него там за травма! Левая рука тоже пострадала, она как-то странно выворачивалась в локте, видимо, на нее пришелся основной удар, когда свалилась плита, других повреждений визуально я не обнаружила. И он был тяжелый, и мог помогать мне, опираясь и отталкиваясь только правой рукой и совсем немного плохо слушавшейся левой и подтягиваясь на них.

А мне предстояло перетащить его в дверном проеме через гору какой-то ерунды, свалившейся с этажерки, протащить по заваленному коридору через центральную дверь на улицу. И это только на первом этапе!

– Васенька, – все понял Влад. – Уходи, девочка, прошу тебя. Ничего, сейчас спасатели приедут и вытащат меня. Все будет хорошо. Ты только уходи.

– Слушай, Битов, – разозлилась я. – Твоя жизнеутверждающая песня о смерти не соответствует нашей задаче! Поэтому сделай одолжение, заткнись!

И ухватившись поудобнее, я сцепила зубы и потащила его на себя, воя внутри от подкатывающей тошнотой безнадеги и матеря ее с особым изощрением. Нам удалось вывалиться в коридор!