Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго - Соня Чокет

Пошел ливень, когда мы дошли до центра этой маленькой деревушки и начали искать свой ночлег. Патрик с Пути вскоре узнал о том, что единственное общежитие для паломников было заполнено, а следующее находилось в десяти километрах от деревни. В то же время я узнала, что моя гостиница вообще располагалась в другом месте, в пяти километрах от Орнийоса в противоположном направлении. Мне либо пришлось бы идти, либо подождать час, чтобы меня забрали, по словам испанского паломника, который позвонил в гостиницу, после того как я трижды обошла всю деревню вдоль и поперек и не нашла ее там.

Так как кашель Патрика ухудшился, мы спросили о дополнительном номере в моей гостинице, но оказалось, что и там свободных мест не было. Чтобы не терять время и не опоздать к моменту, когда следующее общежитие заполнится паломниками, он решил, что ему пора идти дальше. Расстроенные, мы пожелали друг другу Доброго Пути с надеждой на новую встречу.

У меня был еще свободный час, и я пошла в единственное кафе поблизости, чтобы пообедать. Это место было забито паломниками доверху, и мне пришлось ждать, пока освободится столик. Как только представилась такая возможность, я сразу заняла место, так как я замерзла, промокла и проголодалась. Мой столик был на четверых, и раз у меня было три свободных стула, я пригласила троих паломников, которые ожидали, пока освободится столик. Они с радостью подсели ко мне.

После того как мы заказали свинину, картофель и салат (все, что у них было в наличии), мы начали беседовать. Все трое плохо говорили по-английски. Двое были австрийцами и один – из Германии. Они встретились на Камино несколькими днями ранее и теперь путешествовали вместе. Они начали оживленно что-то обсуждать на немецком, не обращая на меня внимания, но я была не против, так как сильно устала, чтобы вести диалог, не важно, на каком языке. Я лишь хотела поесть и оказаться в номере, чтобы подремать.

Не успев съесть и половину из того, что я заказала, попробовать десерт или выпить вина (да, здесь всегда вино лилось рекой), я увидела машину, которая приехала за мной, чтобы отвезти в гостиницу. Я повернулась к ребятам и сказала, что они могут доесть то, что у меня осталось, но я не успела даже встать со стула, когда моя бутылка вина уже была открыта, а еда лежала у них в тарелках.

Когда я села в машину, я спросила у женщины-водителя, прибыла ли моя сумка.

– Да, она там. Никаких проблем, – ответила она мне, улыбаясь.

Затем я узнала, сможет ли она меня с утра отвезти обратно.

– Конечно. Во сколько вам удобно?

Мммм, мне нужно было подумать. Затем я спросила:

– Восемь часов устроит?

– Отлично, – улыбнулась она. На этот раз я была уверена, что обещание будет выполнено, и расслабилась.

– Спасибо. Кстати, во сколько ужин в гостинице? – поинтересовалась я.

– Когда вам угодно, – ответила она непринужденно.

– Как насчет полседьмого? – обрадовалась я.

– Да, без проблем, – ответила она с желанием угодить.

Я была рада, что ужин будет так рано. Я не была уверена, что продержусь дольше.

– Я смогу где-то постирать одежду? – одолевала я ее.

– Да, я постираю ее для вас.

– Это не требуется, спасибо. Я сама могу это сделать.

– Нет. Вы – гостья. Я постираю для вас, – настояла она.

Я была рада получить такую помощь. Грязь, пыль и пот снова осели на моей одежде, и необходимо было ее постирать. Ванные и раковины не слишком подходили для этого, а мне было стыдно, что я так пахла.

Водитель сообщила мне, что гостиница была новой и что они с дочерью в ней же жили и управляли всем. Она относилась ко мне как к гостю в своем доме, и я была очень признательна ей. Было приятно получить такой теплый прием.

После ободряющего сна я проснулась в пасмурное, но не дождливое утро. Хозяйка уже приготовила завтрак: три вареных яйца, свежий апельсиновый сок и тост. Затем она попросила мой паспорт паломника, чтобы поставить в нем штамп. Допивая кофе с молоком, я была осведомлена о том, что моя сумка уже в машине и что хозяйка сама отвезет ее в следующую гостиницу. Это было приятно. Иногда я переживала, что она потеряется, потому что другие паломники рассказывали, как их вещи теряли при перевозке. Я запрыгнула в ее старую машину и пристегнулась. Через пятнадцать минут я снова была на Пути, а Гамби катался на мне спереди.

Когда я делала первые шаги, солнце начало появляться, но мощный ледяной ветер дул мне прямо в лицо. Он становился сильнее с течением времени, и вскоре я боролась с ним, ожидая, что меня сдует.

Это было впервые. Я уже встречалась со снегом, дождем, морозом, а теперь мне встретился арктический ураган. Счастливица.

«Ладно, Путь, – сказала я, качая головой, – давай уже, начинай».

Пришло время помолиться.

«Святая Мария, Матерь Божия, помоги мне справиться с этим ветром и продолжать двигаться вперед. Я открыта всем дарам Пути, которые он мне преподнесет сегодня. С благодарностью, аминь».

Хоть я и знала, что мне остается лишь переставлять ноги и следовать желтым указателям и синим ракушкам на пути, это все же было нелегко. Ветер был настолько сильным, что мне пришлось бороться за каждый свой шаг. С другой стороны, это успокоило мои мысли, и я была только за. Было приятно сосредоточиться на настоящем моменте и освободиться от любых мыслей. Я ощущала себя невесомой и спокойной, когда на меня влияло такое окружение во время ходьбы.

Постепенно мой разум привык к ветру, мысли снова закружились вокруг моих жизненных обстоятельств, и меня охватила глубокая печаль. До этого момента я была слишком разгневанной, чтобы чувствовать печаль. Сегодня это чувство неожиданно охватило меня, подобно шторму. Моя защита пала, и я осталась лишь со своей уязвимостью. Мне также было стыдно за свою уязвимость, потому что отец учил меня, что быть слабым неприемлемо. Тем не менее я не могла перестать. Я разрыдалась.

В этот момент я осознала, как гнев создавал ощущение защищенности и как на самом деле он блокировал мои чувства печали и грусти. Я всегда считала, что Патрик из нас двоих обладал такой защитной реакцией. Теперь я поняла, что я ничем не отличалась от него. Я хотела, чтобы он открылся передо мной, в то время как я оставалась закрытой. Это было нечестно – словно просить рыцаря снять доспехи, в то время как его противник будет стоять защищенный.

Я боялась настроений Патрика и как они контролировали все вокруг. Я была такой восприимчивой, что впитывала его чувства как губка, а это меня расстраивало и оставляло лишь ощущение удушья. В ответ я пыталась побороть эти чувства, чтобы не испытывать влияние негативной энергии. Мои попытки порадовать его были больше эгоистичными. Я хотела, чтобы он чувствовал себя лучше, чтобы мне самой стало легче. Это не работало. Это лишь раздражало и злило меня. Вот почему я так много путешествовала. Я никогда не признавалась ему, но мне действительно было лучше, когда его не было рядом.