Чёрный хребет. Книга 4 - Алексей Дроздовский

– В моих землях, – говорю. – Принято сначала насладиться ароматом хорошего чая и только потом пить его.

Чёрта с два я прикоснусь к этой вонючей жиже, но расстраивать девушку не хочется.

– Ничего, что мы пришли вдвоём? – спрашиваю. – Ты, наверное, приглашала только одного из нас.

– Нет, всё в порядке. Люблю побеседовать с людьми не из замка. Я уже устала от одних и тех же лиц.

– А как нам нравится сидеть за столом с такой замечательной девушкой! – замечает Брас.

Подношу чай к губам и делаю вид, что пью, а сам плотно сжимаю губы, чтобы ни капли не попало в рот. Пора переходить от церемоний к настоящей причине нашего визита.

– Изетта, – говорю. – У вас такая большая печь для еды. Наверное, можно приготовить пищу сразу на множество человек.

– Конечно! Видели, сколько прислуги в замке? Прокормить их всех совсем не просто.

– А кто занимается готовкой?

– Повариха, но все мы ей помогаем по очереди. И я в том числе.

Сейчас я собираюсь разбить её иллюзию. Держу в руках кувалду и собираюсь опустить её на стеклянный купол мировоззрения мёртвой девушки. Как бы я ни старался сделать это мягко, он наверняка обрушится с оглушительным звоном.

– Давно ты помогала поварихе с готовкой?

– На днях буквально.

– Когда именно? Вчера?

– Нет, – отвечает в задумчивости. – Вчера я занималась центральным входом. Туда ветром сносит много песка.

– Значит, позавчера?

– Позавчера я занималась стиркой.

День за днём мы проходим по расписанию девушки. Она обслуживает все помещения замка. Делает то, что скажет управляющий. У неё нет какого-то одного участка, которым она занимается ежедневно.

Мы всё дальше погружаемся в прошлое и оказывается, что она уже очень давно не помогала с готовкой.

– Как странно, – произносит Изетта. – Мне казалось, что это было пару дней назад. Ничего себе, время летит!

– Посмотри, пожалуйста, на эту печь, – говорю.

Девушка поворачивает голову вбок.

– Тебе не кажется, что она выглядит как-то странно для печи, которой пользуются каждый день? Глина по краям вся отлупилась, кирпичи повыпадали. Неужели повариха работает в таких ужасных условиях?

– Печь как печь... хотя...

Изетта поднимается со своего стула, подходит к обломку кирпича, лежащему на полу, поднимает его и очень внимательно рассматривает.

– Надо же, – произносит. – Как же я раньше не замечала, что она разваливается. Надо сказать мальчикам, чтобы они её починили.

– Обрати внимание, она вся покрылась пылью.

– Действительно... как странно.

– Это потому, что к этой печи не прикасались уже очень много лет.

Сначала девушка хочет возразить, но затем снова смотрит на пыль, на паутину, раскинувшуюся поперёк чрева кирпичного изделия. Её возражение застывает, не вырвавшись из лёгких. Мертвецы видят то, что хотят видеть, пока не обратишь их внимание на что-то необычное.

– Но я же... совсем недавно... Это наша единственная печь! Откуда мы тогда берём еду?

– Вспомни, что ты сегодня ела, – говорю.

– Сегодня ничего. Аппетита не было.

– А вчера?

Изетта снова глубоко погружается в себя. Пытается вспомнить, когда она в последний раз ела, и не может понять, когда именно это было. А если она так давно не ела, как она может существовать? Она похожа на человека, который пытается осмыслить неосмысливаемое.

– Я не могу вспомнить, когда именно ела. У меня всю неделю был ужасный аппетит. Неужели я за несколько дней не притронулась к еде?!

– Подойди сюда, пожалуйста, – говорю.

Она подходит.

Я протягиваю ей свою ладонь и она, с задержкой, кладёт свою поверх моей.

– Посмотри на наши руки, – говорю. – Ничего не замечаешь?

– У тебя она мозолистая. Сразу видно, часто лопатой работаешь. Или граблями.

– Я про цвет.

Девушка пристально всматривается в наши руки и её глаза всё больше округляются. Она одёргивает свою руку с такой скоростью, что мне становится больно. Глядит на свои пальцы, кривые, сухие.

– Почему у меня такая серая рука?! – взвизгивает.

– Присядь, пожалуйста, – встревает Брас. – Только не переживай.

Однако именно это девушка и делает. Она продолжает смотреть на свою ладонь и мы оба понимаем, что у неё сейчас случится истерика. Приходится силой усадить её обратно на стул и немного погладить по голове.

– Посмотри на меня, Изетта, – продолжает парень. – Посмотри.

Девушка поворачивается к Брасу. Её глаза – два блюдца.

Как бы я ни хотел перевернуть её мир аккуратно, он начинает рушиться. Нет такого способа, чтобы подойти к человеку и сказать, что он теперь живой мертвец. Никто не воспримет эту новость нормально.

– Смотри на меня и никуда больше, ладно? С тобой всё в порядке, это самое главное. А теперь очень медленно вдохни и так же медленно выдохни.

Пока Брас убаюкивающим голосом успокаивает Изетту, я стою у неё за спиной и не знаю, что мне сделать. То, что мы сейчас с ней делаем – очень жестоко. Все предыдущие годы она существовала в самозабвении и не ведала страха. Но сейчас нам нужно вывести её в реальность, чтобы узнать, какого чёрта здесь вообще обитают живые мертвецы.

– Изетта, – говорю. – Я хочу, чтобы ты сейчас поднялась со стула и прошла к бочке с водой.

– Рано, – отвечает Брас. – Она не готова.

– Ты не сможешь её подготовить – это невозможно. Иногда пластырь нужно сдирать одним движением, а не постепенно.

Последнюю фразу никто не понял, однако Брас пожал плечами и помог девушке подняться. Втроём мы двигаемся к бочке с дождевой водой, придерживаем Изетту с двух сторон, поскольку её собственные ноги стали ватными.

– Видишь ли, Изетта, – говорю. – Со всеми людьми в этом замке кое-что произошло. В том числе и с тобой. Пообещай, что не будешь воспринимать увиденное слишком серьёзно.

Неопределённо пожимает плечами.

Мы наклоняемся вперёд, наши головы почти касаются. Мы смотрим на три наши физиономии, отражающиеся в водной глади. Я, розовый и причёсанный. Брас, побритый и сияющий жизнью. А так же Изетта, с серой кожей, отсутствующим глазом, выбитыми зубами.

Сначала она дёргается в сторону, точно увидев монстра. Затем понимает, что это её собственное отражение, и она повисает у нас на руках.

Если бы мертвецы могли упасть в обморок, это бы уже произошло.