Владычество 3 - Рэнди Алькорн

сделал это. Тогда мы и решили уйти оттуда. Так что в 64-м году мы переехали в Чикаго. Да, мистер Олли, я слышал, как паровозные гудки свистели на всем пути от старой Миссисипи. Но очень многие из наших слышали те же самые гудки. Через двадцать лет после большой войны около пяти миллионов черных переселились с Юга на Север. Мы думали, что Се-веР это наша обетованная земля. Мы ехали, мы стремились работать... Штука в том, что все мы были фермеры. Знали, как вкалывать на земле, но не больше. Мы не были приспособлены для города. Моего образования в три класса было недостаточно, чтобы получить работу в банке! Так что работали на заводах, уборщиками да чистильщиками. Юг не оправдал наших надежд, но и Север тоже, так все это и было.

Кларенс сидел в тишине и думал: что же дальше?

— Теперь, Олли, может вы замечали, как многие черные просто пытаются хоть как-то продержаться. Их спрашиваешь, как дела, а они отвечают: «Да просто пытаюсь выжить, вот и все». И это все из-за рабства и испольщины. У многих из нас нет большой мечты, как у белых, потому что почти все говорят нам, что наши мечты нереальны. Успехом было просто выживание. То есть плоды твоего труда всегда пожинал кто-то другой. Как бы ты ни вкалывал, ни копил и ни планировал, ты все равно не мог стать белым, так что множество цветных думали, что никогда не смогут преуспевать.

— Как это было тяжело, — сказал Олли. — Но когда вы переехали на Север, разве там предрассудков было не меньше?

— Вот смотрите, на Юге негры всегда были низшими, но белые семьи иногда к ним хорошо относились. Белые детки любили своих черных мамушек. Служанки и садовники тоже были близки к белым. Давно, в старые времена, некоторые рабы жили в больших домах под одной крышей с хозяевами. Но они всегда знали свое место, а если бы забыли, то им бы быстро напомнили. Переехав на Север, мы увидели, что черные даже преуспевали в бизнесе. Они получали образование, и у них были настоящие хорошие дома. Но черные и белые никогда не жили вместе, даже соседями не были, и не общались, соблюдая дистанцию. На Юге большинство белых общались с черными, а на Севере — наоборот. Так что на Севере было больше возможно-

148

стей, но не взаимоотношений. Может и меньше. Как я это вижу, на Юге белым было все равно, насколько мы близко, лишь бы не слишком высоко. Но на Севере белым наплевать, насколько мы высоко, лишь бы не близко.

Кларенс поднял голову, стараясь уловить каждое слово.

— Я совсем не жалуюсь, — сказал Обадиа. — Я не из таких, чтобы ныть и искать причин. Но людям, которые хотят совершенствоваться, тяжко, когда все выгоды имеют другие. Трудно подняться наверх, когда чувствуешь, что твои ноги будто прибиты гвоздями к полу. Вот почему хижины испольщиков на Юге сменились гетто на Севере. А сейчас у черных есть возможности, о которых я даже и не мечтал. И многие ухватились за них и что-то сделали в своих жизнях. Но сознание других все еще сковано. Мой папаша как-то сказал: «Мы украденный народ». Когда кто-то крадет твою собственность, это одно дело. Но когда кто-то крадет тебя и делает имуществом, то это делает с человеком такое, что свободному не понять. Это меняет твой взгляд на себя, и это передается детям, и их детям. Когда ты черный, то думаешь, что ниже тебя только земля, а в один прекрасный день и она будет над тобой. Так что некоторые просто проживают, ожидая, пока не уйдут в землю, или же стараются подмять других людей под себя. Ну, мистер детектив, что вы думаете обо всем этом стариковском ворчании?

— Я думаю, что вы мудрый человек, сэр.

— Ну, и вы тоже. Чем дольше живешь, тем больше понимаешь. Я скажу вам, что узнал, когда приехал на Север. Я понял, что нет в этом мире Обетованной Земли. Я ошибался, думая, что каждое место не на Юге, — это уже рай. Я был неправ. Да, единственный поезд, который увезет тебя в Обетованную Землю, это поезд на Небо. И когда прозвучит гудок этого поезда, старый Обадиа Абернати залезет в поезд. Тогда и поедем в Обетованную Землю, но не раньше.

Обадиа засмеялся искренне и запел своим тонким голоском: «Все на поезд, дети, все на поезд. Поезд благовестил уходит».

Зазвонил телефон. Кларенс подошел, неохотно оторвавшись от подслушивания. Когда несколько минут спустя он вернулся, мужчины все еще сидели в комнате Обадиа. Он слышал много смеха, а потом все стихло. Он снова услышал голос отца.

149

Вот что говорит Иисус, Олли. Есть всего два места, куда мы можем попасть: небо или ад. Каждый человек кончит либо там, либо тут. Это наш выбор. Принять Иисуса — это принять небо. Отвергнуть Иисуса — это принять ад. Все, что надо сделать, — это исповедовать свои грехи и преклонить колени перед Иисусом и принять, что Он умер на кресте за тебя. Тогда ты будешь уверен, что когда умрешь — пойдешь на небо. А ты как, сынок? Какой выбор ты сделал?

— Не думаю, что готов сделать выбор прямо сейчас, мистер Абернати, — сказал Олли, — но благодарю, что говорите мне это. Я действительно ценю это.

Да это просто один нищий говорит другому нищему, где взять хлеб, — сказал Обадиа. — Так всегда говаривал мой брат Мозес. Но не забывайте, мистер Олли, вы совсем не знаете, как долго у вас еще будет такая возможность — сделать выбор.

Кларенс почувствовал себя виноватым, что за все время, пока был с Олли, не делился своей верой с ним. Вера отца действительно переполняла его. Кларенс завидовал этому.

Через час Кларенс проводил Олли к машине, коричневой «Малибу» 82 года.

— Никогда не видел эту странную машину раньше, — сказал Кларенс.

Красавица такая, правда? Сейчас она старушка, но ты бы видел ее раньше, пока она не прошла 400 тысяч километров!

Олли заглянул через окно на сиденье водителя. — Ну вот. Оставил ключи в машине.

— Дать тебе крючок от вешалки?

Нет. У меня есть запасной, — Олли