Сатанинский дар - Сергей Якимов

Нитка, оставленная вчера Андреем, по-прежнему была натянута между дверью и косяком главного входа, и эта нехитрая шпионская штучка указывала, что дверью не пользовались. В сохранности была и нить на двери черного. Правда, это не могло гарантировать полной уверенности в том, что Последний не посещал свой дом в этом мире.

– Ну, ни пуха!.. – то ли себе, то Андрею пожелала Ольга.

– К черту!

Они осмотрели кухню, и обоим стало намного интересней, когда Андрей открыл дверцу старого, еще советского, холодильника.

– Пусто! Даже не включен, – констатировал тот и начал рассуждать вслух, но рассужждения его ни к чему приятному не привели. – Насколько я помню, у Стёпиной бабули своего холодильника нет. Ну, допустим, сам Стёпа питался в другом месте, но бабушка?.. Не ходила же она по гостям?

Ольга решила даже не спрашивать, что могло случиться с бабушкой Степана Судакова, который был с ней, возможно, и не по своей вине, не в самых теплых отношениях. Но вопрос этот продолжал витать в воздухе, и когда Андрей взялся за дверцу большого платяного шкафа в гостиной, он вдруг замер и, повернувшись к Ольге, с глуповатой усмешкой, произнес:

– Слушай, боюсь открывать! Вдруг там – она?!

Ольга сначала решила, что её спутник вдруг ударился в черный юмор и таким образом просто пугает её, но Андрей действительно в нерешительности застыл перед шкафом, держась ладонью за ручку.

– Не надо было говорить об этом! – отругала его девушка. – И даже думать!

– С другой стороны, если бы он держал труп дома…

Под испепеляющим взглядом Ольги Андрей вынужден был замолчать, и мысль о возможном запахе разложения продолжил про себя. Тот факт, что соответствующего запаха в доме не ощущалось, должен был успокаивать, но своими же рассуждениями Андрей закрутил пружину собственного страха, которая в самый ответственный момент начала стремительно распрямляться.

Не дав страху взять верх, он решительно распахнул сразу обе дверцы шкафа, в нос ударил затхлый запах – и что-то цветастое упало прямо на голову. Ольга вскрикнула. Это послужило сигналом страху, который истошно заверещал где-то внутри Андрея, оживил армию мурашек и на какое-то мгновенье сковал движения.

Но разум всё-таки взял своё, и Андрей сбросил с головы цветастое платье, которое упало на пол к еще нескольким таким же, что, в свою очередь, вывалились откуда-то с верхних полок. Шкаф был доверху плотно набит одеждой и, судя по запаху, не открывали его пару недель, а то и месяцев.

Андрей не стал спрашивать, почему вдруг вскрикнула Ольга, так сам догадался, что куча одежды, падающие платья, вполне могли быть приняты ею за человеческие силуэты. В общем-то, своими рассуждениями, он сам спровоцировал эту ситуацию. Он обернулся к девушке, чтоб извиниться, – и увидел, что она плачет.

Она не рыдала, не всхлипывала, не билась в истерике, просто на глазах у нее блестели слезы. Одна слезинка сорвалась с уголка глаза, и Ольга, резким движением смахнув её со щеки, отвернулась. Она явно не хотела, что Андрей заметил её состояние. Тот сначала хотел подыграть и сделать вид, что ничего не заметил, но тут же передумал. Он подошел к девушке и молча обнял её.

Они простояли так несколько минут, словно вдвоем оказались под маленьким рассчитаным на одного человека зонтиком, а сверху враждебный мир, созданный Стёпой Последним, низвергал на них ливневые потоки испытаний, и только тесно прижавшись друг к другу можно было защититься от их ледяных капель.

– Оказывается, не такая уж я сильная, как думала, – нарушила Ольга тишину гостиной.

– Ну, слабой тебя тоже не назовешь!

– Ладно, давай продолжим!..

– Что? – хитро улыбнувшись и теснее прижав к себе девушку, поинтересовался Андрей.

– Обыск!

…В комнате у Стёпиной бабушки тоже имелся большой платяной шкаф, подходя к которому Андрей старался, насколько это было возможным, вообще ни о чем не думать. Это ему удалось, правда, когда он уже взялся за ручку дверцы, одна зловредная мысль всё же проскочила через выставленую защиту. Она заставила его предположить, что внутри шкафа может скрываться сам Стёпа, который следит за каждым их шагом и, воспользовавшись ситуацией, решил зло подшутить над ними.

Шкаф был полон всяческого барахла: одежда, постельное бельё, носовые платки, обувь старых фасонов. Половина из него могла занять почетное место в реквизите какого-нибудь театра или киностудии. Вздохнув, Андрей немного покопался в нем, но опять же перед ним всё время вставал один и тот же тупиковый вопрос: что искать? За прошедшие два дня в глаза им не бросилась ни одна вещь, взглянув на которую можно было предположить, что она каким-то образом связывает Стёпу и созданный им город-призрак. Ведь такой вещью мог оказаться любой предмет: люстра, носовой платок, холодильник, сахарница, старый журнал, часы, тот потрепанный кроссовок без шнурков на втором этаже, какой-то из этих полных барахла шкафоф! Возможно, они уже держали этот предмет в руках, не подозревая о его двойной сущности! При условии, конечно, что теория Андрея о неком предмете верна…

Все эти вопросы, догадки, безрезультатные поиски уже не просто действовали на нервы, – они бесили!

Кстати, о потрепанном кроссовке… Понятно, когда оставляют пару изношенных кроссовок – вдруг пригодятся для какой-то грязной работы? Но зачем оставлять один?!

Конечно, предположение о том, что искомым предметом является грязный кроссовок, была притянута за уши, но Андрей решил проверить её хотя бы потому, что она просто пришла в голову.

– Пойдем наверх, кое-что проверим. Только я очень прошу, не смейся!

Войдя в пустующую комнату второго этажа, Андрей остановился над кроссовком и внимательно осмотрел его. Причем в руки не брал. Это ведь тоже был очень интересный вопрос: что делать со связующим Стёпу и город-призрак предметом, если им удасться-таки его обнаружить? Можно ли его не то что переносить в другое место, а просто брать в руки? Или даже просто трогать?..

Обычный старый изношенный порванный сразу в нескольких местах предмет обуви, да к тому же грязный, будто его во время службы ни разу не чистили. Одиноко лежит на боку возле свернутого ковра.

– Тебя удивляет, что он один? – поинтересовалась Ольга.

– Совершенно верно! Наверно, где-нибудь здесь валяется его пара…

Андрей пошарил взглядом по комнате, но беглый осмотр результатов не дал. Второй кроссовок мог лежать под диваном, в одной из картонных коробок или затеряться среди старых газет.

Пока Андрей спорил сам с собой по поводу серьезности или очевидной глупости версии с кроссовком, взгляд его задержался на часах, замершие стрелки которых по-прежнему показывали двадцать минут первого. Или двадцать одну?..

Деления на циферблате часов были крупными, так что Андрей четко видел, что сейчас минутная стрелка стоит на двадцать одной минуте. Вчера, когда они покидали второй этаж, стрелка находилась… Конечно, он мог просто не заметить, на каком точно делении она находится. Часы-то стоят, значит и стрелка покоится на месте!

Однако, он всё же обернулся к Ольге и, закрыв собой часы, спросил:

– Ты не помнишь, сколько показывали сломанные часы, которые… – он наклонил туловище в сторону, так как девушка попыталась заглянуть ему за спину, тем самым нарушив чистоту эксперимента, – которые ты сейчас не видишь?

– Помню! Двадцать минут первого. Или второго… Но двадцать минут точно, потому что двадцатка – моё любимое число… О-о! Двадцать одна минута!!! – воскликнула Ольга, едва только Андрей сделал шаг в сторону, и она смогла увидеть часы. – Но они же сломаны!!! Вон, пружины торчат!.. Их кто-то перевел?!

На этот раз Андрею не понадобилось гоняться за мыслями, чтобы выстроить их в четкую цепочку. Версия мгновенно сложилась сама собой!

– А ну-ка, в машину! – скомандовал он и потащил девушку за собой.

По дороге Ольга, хоть и сгорала от любопытсва, но даже не пыталась выпытать у Андрея, что пришло ему в голову.

Свои наручные часы они давно перевели на время города-призрака, а вот часы в «вольво» всё еще показывали время нормального Узинска. На них было без пятнадцати двенадцать.

Посмотрев на них, Ольга медленно закачала головой:

– Начинаю догадываться…

– Поехали отобедаем, – прервал её Андрей, который, будучи не очень суеверным человеком, сейчас боялся, что едва кто-нибудь из них выскажет версию вслух, она тут же рассыпется, – а потом навестим дом Стёпы еще раз.

По дороге к Ольгиному дому, во время обеда и по пути назад они не произнесли ни слова.

Андрей чувствовал растущее с каждой минутой напряжение. Приближался момент истины. Когда они возвращались к дому Судакова, он сконцентрировался на управлении машиной и перестал проигрывать в голове своё предположение, чем занимался все последние полчаса.

Когда «вольво» остановился у ворот дома Судаковых, часы в нем показывали шестнадцать минут первого. Андрей с Ольгой поднялись на второй этаж и остановились на пороге пустующей комнаты, где на полу по-прежнему лежали сломанные часы, минутная стрелка которых замерла на двадцать одной минуте.