Приключения Неуловимых Мстителей - Григорий Кроних

Ходить по улицам опасно, но где можно укрыться? После ареста Валеры с его бригадой и исчезновения Ксанки все знакомые адреса представляются ненадежными. Значит, надо идти по полузнакомым. Что-то в городе произошло, раз столько патрулей, возвращаться с пустыми руками глупо, получится, что зря рисковал. Даня мысленно представил карту окрестного района. Вблизи было только одно пристанище — воровская малина, где любил отираться Кирпич. Он ведь тоже ушел из партизанского отряда после того, как Яшка намекнул на то, что Жора — подозрительный тип. Если не сам Сапрыкин, так след его должен отыскаться, а Костя — очень информированный человек.

Командир Мстителей отыскал неприметную ржавую дверь в полуподвал и постучал три раза. Пауза была длинной, но повторять стук было нельзя.

— Кто там? — глухо спросили через минуту.

— Як Кирпичу.

— Не знаю такого.

— Я его родственник, Ларионов. Лязгнул запор и дверь приоткрылась, потом распахнулась совсем, на пороге стоял сам Сапрыкин.

— Заходи, коль не сутись.

— Ну и родственники у тебя — кошмар, — сказал хриплый голос.

— Каких бог дал,

— Здорово, начальничек.

— Привет, — сказал Даниил, с трудом разглядывая здорового детину, одетого в грязное рванье.

— Батя! — откуда-то из темноты появилась Натка и повисла на шее отца.

— А мальчишки где?

— В "буру" дуются.

Дочь за руку отвела Ларионова в дальний угол подвала, отгороженный занавеской.

— Привет, батя, — как ни в чем не бывало, сказал Петька, шлепая засаленной картой об стол.

— Здрасте, дядь Дань! — Юрка сосредоточенно раздумывал над своими картами.

Даниил отвесил сыну подзатыльник, и тот растерял все карты. Юра быстро увернулся от занесенной руки.

— Ты чего, батя? — Петька почесал затылок.

— Вам, значит, в карты захотелось поиграть? А я уж грешным делом подумал…

— Да они пока на щелбаны, — проскрипел за спиной детина. — Хотя, как герои, могут себе позволить.

— Кто тут герой?!

— Ты сибко-то не воюй, — примирительно сказал Кирпич, — дело сделано, а сделанного не воло-тись.

Даниил устало опустился на скамейку и расстегнул пальто.

— Мы, батя, в самоволку ушли, чтобы шахты взорвать, — объяснил Петька.

— Что? — подскочил Ларионов, прицеливая новый подзатыльник.

— Ты не ругайся, — попросила Натка, схватив его руку.

— Мы это из-за отца, — сказал Юра. — Мы подумали, что если шахты взорвать, когда он под арестом, то алиби ему обеспечено. Поэтому взяли у Жоры динамит, пробрались на три ближайших шахты и рванули. Все по науке, как дядька Яков учил.

— Он вас учил шахты взрывать? — обалдел командир.

— Да нет, — пояснила Натка, — он про рельсы учил, но динамит-то всегда один!

— Мало мы вас пороли, — сделал свой вывод Даниил.

— Батя, все же хорошо прошло, Юрка нас провел мимо охраны. Зато теперь дядь Валеру отпустят.

— Значит, это из-за вас столько патрулей в городе?

— А не то! — гордо сказал Петр. — Вот мы на Костиной малине и сховались. Дороги вокруг шахт фашисты перекрывать стали, а мы с телегой не поспели, пришлось обратно в город драпать.

— Ну вы и чертенята! — Даня приобнял сына. — Вы хоть понимаете, как вам повезло, что целы остались?

— У нас все рассчитано было, — пробормотала Натка.

— Отца отпустят? — спросил Юра.

— Не знаю, — соврал Даниил. — Но вам объявляю благодарность от лица командования и три наряда вне очереди за самоволку!

— Опять наряды…

— Вот так, пасаны! — подмигнул Сапрыкин.

— Отойдем, Костя, поговорить надо, — позвал Ларионов.

— А мы? — набычился Петька. — Опять маленькие? У нас одних нарядов на трех взрослых хватит.

— Ладно, — Даниил вытащил папиросы и закурил, давая себе минуту на размышления. — После ареста Валеры на разведку в город пошла Оксана.

— Ой, — воскликнула Натка.

— Она не вернулась, а еще раньше обнаружилось, что вы пропали, потому я и пришел в Юзовку. Одна проблема отпала, вы нашлись, но с сестрой, думаю, что-то нехорошее случилось. На крайний случай она могла обратиться к лейтенанту Корфу, он должен был помочь узнать судьбу Валеры и его бригады. Испугавшись, что связался с партизанами, Корф мог выдать Ксанку гестапо. Хотя ему и самому, в таком случае, не поздоровится.

— Точно, я сам его застрелю, — пообещал Юра.

— Сначала нужно разобраться в ситуации, попусту палить не стоит, сказал Даниил. — Поэтому я хочу попросить Костю навести справки по своим каналам: что с Валерой и есть ли среди арестованных Оксана. Сможешь разузнать?

— А сего, смогу, — Сапрыкин швыркнул носом. — Блатва там тоже сидит!

— Воров много, — прохрипел хозяин малины. — А которых фашисты первых поймали, так без суда сразу повесили. Теперь сидим, кто остался, по норам, как крысы, носа высунуть боимся. Братве такая власть не нравится, при советской власти и то меньше сидело.

— Не жулись, помозем, — подтвердил Кирпич. — Связь с волей в том доме всегда делжали.

— Хорошо, но остается еще Корф, — напомнил Ларионов. — Сколько у вас людей есть?

— Да нисколько, — пожал плечами хрипатый, — мы не совслужащие, по приказу не работаем.

— Этого немца мы на себя возьмем, — солидно сказал Петька.

— На подростков и внимания меньше обращают, — заметил Юра.

— Мы всюду пролезем.

Даниил внимательно посмотрел на ребят.

— Ну хорошо, считай, уговорили. Видно, время такое, что по-другому нельзя. Только будьте осторожны, требуется наблюдать и докладывать об увиденном. Никакой самодеятельности.

— Обещаем, — не задумываясь, сказала Наташа, обрадованная сговорчивостью отца.

— А мне придется, пока патрулей много, здесь сидеть, как в штабе, посетовал Даниил.

— Превратили хазу черт знает во что, — проскрипел хозяин, сплевывая на пол. — Потом скажут, что воры на войне в штабах прятались…

14

С раннего утра у комендатуры появился паренек с тряпками и мылом. Он подскакивал ко всем подъезжающим машинам и предлагал помыть стекла или даже весь кузов. Поскольку шел снег, то протереть ветровое стекло требовалось всем. Шоферы платили по-разному: кто мелкой монетой, кто сигаретой, а кто и подзатыльником. Мальчишка ругался сквозь зубы, но продолжал предлагать услуги другим водителям.

Ганс, как обычно, подал машину к полдевятого, а без четверти девять "Опель" остановился у крыльца комендатуры. Паренек с тряпкой подошел к автомобилю.

— Пока свободен, Ганс, машина понадобится мне в 12.00, - сказал Корф, выходя.

— Так точно, господин лейтенант!

— Протереть стекло? — подросток отполировал в воздухе воображаемую поверхность, справедливо больше надеясь на жест, чем на слова.

— Давай! — разрешил Ганс тоже жестом. Затем он уплатил мелкую монету и укатил.

Сунув заработок в карман, Юра отошел на противоположную сторону улицы.

— Видал? — спросил он у Петьки, болтающегося перед витринами магазинов и офицерского кафе.

— Это он?

— Точно, я слышал. Шофер по имени Ганс назвал его лейтенантом, да и машина марки "Опель".

— Что еще узнал?

— Он приказал подать автомобиль к двенадцати, — припомнил Юрка. — Так что можешь отлучиться, а я еще покручусь минут двадцать, а то не хорошо бросать работу в самый разгар.

— Желаю успехов на новом поприще, — Петька покровительственно похлопал приятеля по пле чу. — Сам виноват, что немецкий язык в школе лучше всех знал… Ладно, пойду насчет транспорта узнаю, на своих двоих нам за "Онедем" но угнаться. Кирпич с Наткой собирались велосипед поискать.

За двадцать минут до полдня Юра снова появился на трудовом посту с тряпкой в руке. На его удивление он заработал кучу мелочи, марок на двадцать наберется. Правда, какие-то местные мальчишки обозвали его фашистским прихвостнем и бросили пару камней, но главное, что, не вызывая подозрений, он мог видеть всех офицеров, и Корф мимо не пройдет. Юра начал нервничать, но без пяти минут полдень через улицу появился Петька на велосипеде, а ровно в двенадцать из подъезда вышел лейтенант. Мальчишка мгновенно вырос рядом с капотом и повторил утренний жест. Ганс отрицательно помотал головой, но Юра услышал слово, произнесенное офицером: "Гестапо". Едва машина уехала, как парень оказался на противоположной стороне.

— Он едет в гестапо.

Петька кивнул и, нажимая педали, скрылся в соседнем дворе. Велосипед медленнее машины, зато может проехать напрямую там, где никакой "Опель" не протиснется. Юра вернулся на "работу", потолкался еще несколько минут, а потом отправился следом за Петькой.

По прямой ходу было минут пятнадцать, как и езды, но приходилось брести через сугробы и грязь. Петька, не изменяя себе, занял позицию напротив здания гестапо.