Цвет страха - Уилл Мюррей

В тот миг, когда вспыхнули первые розовые импульсы, маски уже сидели на лицах нападавших.

Зуавы отреагировали на розовый свет совершенно неожиданным образом, впрочем, Марк Кобьен осознал это лишь после третьей вспышки.

Солдаты заулыбались и, поднеся лазеры к своим радостным лицам, принялись облучать сами себя.

— Райское наслаждение! — бормотали они по-креольски.

Розовый свет через открытые глаза достиг мозга Марка Кобьена — он был настолько изумлен увиденным, что забыл опустить маску, — и немедленно его успокоил.

Марк вынул свой лазер, переключил его на розовый и окатил себя потоком вспышек, следовавших с интервалом в четверть секунды.

Мимо пробежала странная парочка, но Кобьен плевать хотел. Компания Бисли сделала из него мальчика для битья, не заплатив при этом ни цента.

Глава 30

— Первая линия обороны прорвана, директор.

Дядя Сэм повернул лицо в сторону говорившего. У мониторов, следивших за парком, сидел Боб Бисли.

— Что они делают, эти придурки? Наслаждаются розовым светом? — рявкнул Сэм.

— Видимо.

— Я собирался использовать их как сигнальную нить паутины, они свое предназначение выполнили. Вводите в бой флоридцев.

— Так точно, директор.

Дядюшка перевел взгляд на разрушенный пульт, у которого копался инженер.

— Ну что, готово? — раздраженно осведомился Сэм.

— Работает только кнопка «ультрарозовый».

— Мне нужен агрессивный цвет! Не ровен час, проклятый Легион высадит воздушный десант.

— Управление розовым получило наименьшие повреждения.

— Если мне понадобятся оправдания, я обращусь к вице-президенту. Продолжайте работу.

— Так точно, директор.

— Самозванцы вышли на Бродвей, — подал голос Боб.

Дядя Сэм удивленно воззрился на экран. По булыжной мостовой неторопливо шагали два человека — один белый, другой азиат. Глаза их были прикрыты свинцовыми масками, но им это, по-видимому, ничуть не мешало.

— Вот они! — воскликнул Сэм.

— Те самые, что вмешались в Битву при кратере?

— При чем здесь кратер? Эти двое едва не схватили меня во Флориде! Наверное, они из ФБР. Прикажите обработать их пурпурными лучами.

— Дядя Сэм...

— Во время боя называй меня директором.

— Директор, вы же знаете, сколь опасны пурпурные лучи. Этот цвет оказывает совокупное воздействие красного и синего. Может произойти все что угодно, особенно когда перед нами такой грозный враг.

— Поджарьте их задницы пурпурным!

— Слушаюсь, директор. — Боб Бисли щелкнул тумблером, нагнулся к микрофону и скомандовал: — Зона 12, два человека на Бродвее. Облучите их пурпурным. И не забудьте надеть маски!

Римо шагал в кромешной тьме.

И хотя глаза его закрывал свинцовый щиток. Римо никак нельзя было назвать слепым.

Нос его улавливал запахи, недоступные обонянию заурядного человека, уши внимали мерному сердцебиению и шуму легких мастера Синанджу; обнаженная кожа воспринимала множество ощущений — тепло окружающих тел, завихрения и разрежения воздуха вблизи огромных зданий.

Подобная чувствительность превращала Римо Уильямса в живой локатор.

Впереди, на невидимой дороге, послышались звуки сердцебиения толпы людей.

— Опустить маски! — скомандовал мужской голос.

— Нам сюда, папочка!

Римо с Чиуном прибавили шагу, уловив едва слышные щелчки кнопок. Видимо, обороняющиеся пустили в ход гиперцветовые лазеры.

Определив местоположение очередного противника, Римо рассчитывал угол атаки и обрушивался на врага, действуя руками наподобие мельничных лопастей, пронзая стальными пальцами кожу и мышцы.

Противники с дикими воплями уступали дорогу. После явственного шлепка пластмассового пульта, упавшего на булыжник, ученик с учителем топтали каждый пульт, который попадался им под ноги.

Так была прорвана вторая линия обороны.

— Флоридские партизаны разбиты, директор, — сообщил Боб Бисли.

— Проклятые пентюхи! — прорычал Сэм. — Что с ними случилось?

— Они ничего не видят.

— Те двое тоже в масках!

— Похоже, слепота им не мешает.

— Вы только посмотрите на этих мерзавцев! Подвали хвосты, как испуганные мыши! Не ожидал я от своих людей такой трусости.

— В последнее время они часто жаловались на маленькую зарплату.

— Надо было втолковать им, что они работают в корпорации Сэма Бисли, величайшей частной компании, которая распространяет по всему миру американские шутки и забавы.

— Мы вбивали им эту мысль на ежемесячных собраниях, но, по-видимому, прибавка жалованья дала бы больший эффект.

— Алчные мерзавцы! Ладно, вызывайте моих отборных мушкетеров.

— До тех пор, пока глаза этих двоих защищены свинцовыми масками, наши лазеры бессильны.

— Тогда пристрелите их!

— Мы не взяли с собой огнестрельного оружия. Французы ни за что не пропустили бы его через таможню.

Дядя Сэм, глядя на экран, наблюдал за двумя самыми ненавистными ему людьми. Они неумолимо приближались к Дворцу Чародея, слепые, не непобедимые.

— Должен же быть способ покончить с ними, — проворчал он.

— Можно заманить их в ловушку.

— У нас есть ловушки?

— Есть, правда, немного. Комплекс «Евро-Бисли» считался неприступным. Нам и в голову не приходило, что в Утилканар может проникнуть посторонний.

— Хватит называть Утилдак этим мерзким французским словом! Где они нахватались таких выражений?

— Там же, где и мы. Почерпнули из латыни.

— Мне нужны конкретные предложения, лизоблюд ты этакий! Дельные предложения, а не уроки словесности.

— У нас есть камера ЖИК.

— Какой еще жик?

— Не жик, а ЖИК. Жидкий кислород. Мы пользуемся им для имитации облаков над вулканами Мезозойского парка. Это чертовски холодное и отвратительное вещество. При соприкосновении с ним человеческая кожа лопается.

— То, что надо.

— Так вот, мы должны заманить их туда.

Дядя Сэм повернулся и посмотрел на троицу верных мушкетеров в синих мундирах, которые только что вошли в помещение, почтительно держа в руках фуражки с мышиной головой.

— Мне нужен доброволец для выполнения опасного задания. Кто из вас согласен постоять за Дядю Сэма?

Калифорнийские мушкетеры уставились на свои ботинки, на потолок словом, куда угодно, лишь бы не встречаться взглядом с холодным серым глазом хозяина.

— Тот, кто согласится выполнить задание, получит двойную плату.

Повисла неловкая тишина.

— В чем дело? Вам мало удвоенного жалованья? Разве я плачу вам меньше, чем мои конкуренты?

Мушкетеры все еще безмолвствовали, и Дядя Сэм прохрипел:

— Коли так, тяните жребий. И поспешите — добровольца надо подготовить еще до того, как эти двое ворвутся в замок. — Сэм повернулся к экрану. — Что они делают с моими храбрыми партизанами?

— Такое впечатление, будто белокожий парень хлопает их по плечу.

— Так почему они сыплются на землю, словно мухи, отведавшие ДДТ?

— Может, там располагаются чувствительные нервные окончания, предположил Боб, щелкая клавишами.

— А что делает эта старая развалина?

Боб Бисли развернулся в кресле и посмотрел на экран.

— Похоже, потрошит наших людей.

— Чем?

— По-моему, ногтями, — упавшим голосом сообщил Боб.

— Они могут оказаться во дворце в любую секунду.

Боб протянул руку к изолированному рычагу.

— Я опущу мост.

— Не надо. Затащим мерзавцев в камеру и жикнем их кислородом!

Римо расколол очередную коленную чашечку, переступил через поверженного противника и огляделся по сторонам, ориентируясь на местности.

Ветер дул с северо-востока. В той же стороне располагалась масса неподвижного воздуха, которую мог создать только такой крупный объект, как Дворец Чародея.

Римо обернулся, чувствуя присутствие учителя.

— Чиун! Шевели ногами. Дворец находится вон там.

— Минутку, — ответил Чиун, и в тот же миг послышался зловещий хруст сломанной человеческой кости и треск раздавленного пластика. — Я должен покончить с этими мерзкими устройствами.

— Ничего подобного. Просто ты не хочешь связываться с Сэмом.

— Не свались в ров.

— Еще чего, — отозвался Римо и помчался по мосту. Он чувствовал запах воды в канаве, запах деревянных досок, все еще влажных после недавнего дождя, и эти ощущения помогли ему преодолеть мост и пробраться в прохладные дебри замка.

Здесь не было ни охраны, ни препятствий. Римо бежал, напрягая все свои чувства, готовый отреагировать на любой щелчок, скрип или гул электрической машины, распознать ловушку или западню.

К его удивлению, путь был совершенно свободен.

С той поры, когда он был здесь в последний раз, у него сохранились воспоминания об алюминиевой спиральной лестнице, ведущей вниз. Оттуда тянуло холодом и сыростью, что помогало обнаружить вход.