Последний реанорец. Том VI - Вел Павлов

о ком идёт речь и кто таков Габсбург? И что бывает за такие опоздания. Или ты считаешь меня и моего телохранителя теми самыми преступниками?

После каждого произнесенного слова вид архимага становился всё смурнее, а стоило цесаревичу закончить, как тот выпал мгновенно в осадок и, сделав шаг назад, взволновано переглянулся с остальным стражами.

‒ Мы… приносим свои искренние извинения за причиненные неудобства, ‒ чуть поклонившись, невнятно отозвался стеновик. ‒ Разумеется, нет, уважаемый Эгемен, вы не можете быть преступниками и нам известно, кто таков Оттон Габсбург. Если вы не против, то я хотел бы сгладить сложившееся недоразумение.

‒ И каким образом? ‒ насмешливо осведомился Романов.

‒ Стражи… ‒ запнувшись проговорил архимаг. ‒ Стражи сопроводят вас до главной ратуши, если вы не против.

‒ Это будет как нельзя кстати, ‒ благосклонно кивнул Романов.

‒ Вы двое! ‒ тотчас скомандовал командир. ‒ Сопроводите уважаемых гостей к нужному месту.

‒ И еще… ‒ вдруг остановившись, подал голос цесаревич, вновь оборачиваясь к одаренному. ‒ Девятая комната. Третий этаж. Моему второму телохранителю нездоровится. Просьба его не беспокоить.

‒ Девятая комната, ‒ любезно поклонившись, повторил архимаг. ‒ Я запомнил. Спасибо, что уведомили.

***

Вот что означает воспитание будущего императора! В таких ситуациях лишь истинный, а не поддельный аристократ может показать всю суть и силу дворянского изящества и влияния. И должен был признать, что Романов был в этом ой как хорош.

Полчаса спустя следуя за выданными нам стражами, мы уже оказались у врат главной ратуши, а еще пару минут спустя прошествовали внутрь здания. И уже после нас сопроводили в огромную гостиную для приёма посетителей.

Похоже, Оттон не отказывает себе в удобствах даже в смежной стигме, где человеческие блага знатно так урезаны.

Гвардейцы ратуши не успели открыть рот, чтобы хоть что-то спросить, как их моментально опередил Ростислав.

‒ Эгемен Салих-паша со своим телохранителем. Прибыл на встречу с Оттоном Габсбургом-Австрийским, а эти два любезных человека решили меня сопроводить до места, ‒ заговорил с вальяжной улыбкой парень, рукой указывая на себя и стражей. ‒ И да, ‒ вновь опередил гвардейцев юноша. ‒ Мне назначено.

Надо же, духовники-ратаи, минимум с третьим спектром. Весьма солидно.

‒ Одну минуту, ‒ басовитым голосом кивнул гвардеец. ‒ Ожидайте. Мы уведомим его высочество.

Как ни странно, но ожидать нам пришлось совсем недолго. Уже пару минут спустя раздались ленивые и до боли знакомые шаги и в распростёртые двери прошествовал сам Габсбург.

Лишь от одного его вида вместилище и очаг пришли в движение, но в последний момент пришлось резко утихомирить шквал разбушевавшейся силы и глубоко поклониться этому кухаркину сыну, но тот меня даже не заметил и тотчас направился к Ростиславу.

Ох, Бездна, дай мне океан терпения и силы, чтобы не перерезать ему глотку прямо здесь и сейчас.

‒ Эгемен, мой друг, ‒ с широкой улыбкой и радостно начал Австрийский, обнимая Романова за плечи и отстранившись, присел напротив цесаревича, забрасывая ногу на ногу. ‒ Рад тебя видеть. Кто бы мог представить, что мы встретимся при таких занимательных обстоятельствах, и что ты будешь тем самым… первым.

‒ Взаимно, дружище, ‒ ответил ему радушной усмешкой юноша.

‒ Как понимаю, мой друг, ты прибыл на торги? ‒ с лукавой улыбкой осведомился Оттон. ‒ Замечу, что твой отец был весьма убедителен в своих просьбах. Неужели, ты настолько сильно хочешь обладать этими двумя? Они ведь всего-навсего две дешевки потаскухи, что связались с простолюдином и во многом ему потакали.

……

С каждым словом Габсбурга, с каждым моим вдохом, безумная реанорская суть медленно и верно продолжала брать верх над всяким здравомыслием.

Две дешевки потаскухи, значит? Хорошо, очень хорошо…

‒ Ты сейчас о Кровавом Лазаре? ‒ приподняв наигранно брови, вопросил цесаревич.

‒ Именно о нём, ‒ выплюнул тотчас Оттон, брезгливо скривившись. ‒ Невоспитанная и дерзкая шваль с третьего кольца. Начинаю сомневаться, что он вообще явится сюда, ‒ но уже мгновение спустя тот взял себя в руки и с расслабленной улыбкой взглянул на лжеЭгемена. ‒ Но хочу тебя разочаровать, мой друг, но я решил отменить торги. ‒ Оставлю двух этих шлюх себе. Хочу выдрессировать из них хороших и верных сучек. Я уже как пару дней этим занимаюсь и уже есть кое-какие успехи, ‒ с гордостью заявил мужчина.

……

Сучек, значит? Отлично, просто отлично…

‒ Как же так, Оттон? ‒ с испугом и разочарованием обомлел наигранно для всех Романов. ‒ Я проделал столь далёкий путь.

‒ Прости, Эгемен, но такова жизнь, ‒ поджав губы, виновато развел руками Габсбург, поднимаясь на ноги.

‒ Оттон, дружище, мне хотя бы взглянуть на них. Одним глазком на эти оголенные тела, ‒ взмолился уникум, поднимаясь на ноги. ‒ Я знаю, что в средствах ты не стеснен, но плачу любые деньги. Уважь своего товарища.

‒ Эгемен, даже не проси, это не поможет, ‒ отрицательно покачал головой тот, поворачиваясь к нам спиной. ‒ Я не изменю своего решения.

‒ Хорошо! ‒ вдруг повысив голос, выкрикнул Романов. ‒ Я поговорю с отцом.

‒ О чем ты? ‒ приподняв удивленно брови, поинтересовался Австрийский, делая пару шагов назад. ‒ О чем именно поговоришь?

‒ Думаю, тебе известно, как ко мне относится отец, и кто он такой, хоть я и всего лишь четвертый его сын. Не буду лукавить. Ты же в курсе, что после столпового магинария отношения Османской Империи с Российской усложнились? Ни для кого не секрет, что наш император Сулейман, да осветят почтенные предки его жизнь, пребывает в тяжелых раздумьях насчет вспыхнувшей войны. Поэтому я поговорю с отцом, и постараюсь его убедить поддержать нужную сторону. Как-никак он великий визирь и личный советник императора.

‒ Эгемен-Эгемен, а ты умеешь удивлять, ‒ со слащавой улыбкой подал голос Оттон. ‒ Ты готов зайти так далеко ради этих двух шалав? А что если я тебе скажу, что они уже побывали под всеми стражами каземат? Что ты ответишь тогда? Всё также готов пойти на такое ради них?

……

Побывали под всеми стражами каземат? Благодари саму Бездну, пёс шелудивый, за эту ложь. Будь это правдой, ты бы уже сдох!

‒ Само собой, ‒ с похотливой и возбужденной ухмылкой кивнул Романов. ‒ Я должен утолить свою мужскую жажду.

‒ Ты умеешь убеждать, мой друг, ‒ хохотнул весело Габсбург и за долю секунды оказавшись рядом, вновь приобнял