А. З. - Такаббир Эль Кебади

Она рассказала всем известную слезливую сказку про тяжёлое детство и глупую молодость. Поплакалась, что очень хочет всё бросить и уехать домой, но на билет нет денег. Пожаловалась на Жилу. Мол, он плохо с ней обращается и без повода штрафует. Вместо того чтобы купить билет, «добросердечный» мужик предложил ей развести Жилу на бабки. Она согласилась.

Тут уж Жила не сдерживал себя, отыгрался по полной и оставил девицу зализывать раны. А она возьми и умри. Соседка по квартире, тоже «бабочка», вызвала полицию и написала заявление. Единственная радость — в СИЗО и на зоне блатные постановили, что насилие над проституткой-воровкой оправданно.

…Головная боль чуток притупилась. Жила взял термос, потряс возле уха. Кофе чуть меньше половины. Хотел открутить крышку и замер, ощутив на себе взгляд. Наверняка Хрипатый. А кто же ещё? Стоит где-то за деревом и наблюдает.

Стараясь не выдавать тревогу, Жила затолкал термос за спину. Краем глаза посмотрел на ракетницу. Вряд ли он успеет вытащить её из кобуры. И зачем вытаскивать? Не будет же Хрипатый стрелять, ей-богу. Теплилась надежда, что немой браток не разглядел в темноте, чем занимался приятель. А вдруг разглядел?

Лихорадочно соображая, как выкрутиться из щекотливой ситуации, Жила встал. Надевая куртку, повёл глазом туда-сюда. Среди серо-зелёных зарослей папоротника чернел силуэт. Это не Хрипатый. Он никогда не уляжется брюхом на землю, чтобы подсмотреть.

Жила рванул вперёд и поднял Сяву за шкирку, как котёнка:

— Я куда велел тебе идти, божья букашка?

— Вправо, — проблеял Сява.

— А ты куда пошёл?

— Вправо.

— Не ври! Следил за мной?

Сява затрясся:

— Нет! Клянусь! Я пошёл, куда ты сказал. Иду, иду. А тут кто-то прячется. Я решил, что Хирург или тот парень. А это ты.

— Врёшь, кузнечик, — произнёс Жила. Обхватил рукой шею Сявы. Выдернул из его кулака обломок ветки.

Сява трепыхнулся рыбкой, пытаясь высвободиться. Но силы были неравные.

— Я ничего не видел, — прозвучал его дребезжащий голос.

— Расскажи-ка поподробнее, что ты не видел, — потребовал Жила и переместил руку на тощей шее. Так проще сломать хрящи гортани.

Сява извернулся и вонзил зубы ему в предплечье. Не ожидая от хлюпика приступа храбрости, Жила невольно ослабил захват. Сява выскользнул из силка и, давясь кашлем, побежал. Жила помчался следом. Догнал и огрел палкой по макушке.

Сява упал, закрыл голову руками:

— Только не бей. Я никому не расскажу. Клянусь.

— Вот и молодца, — вымолвил Жила и со всей силы воткнул конец палки ему в солнечное сплетение.

Сява подавился воздухом. Уставился в небо, силясь сделать вдох.

Жила бил его долго. По голове и лицу, по рукам и ногам. А Сява продолжал вертеться и стонать. Наконец затих. Помня свою неудавшуюся попытку прикончить Шнобеля, Жила приложил палец к сонной артерии. Есть пульс!

— Какого чёрта?!

Ощупал палку, выбрал наиболее острый конец, приставил к ямке между ключицами и придавил сверху всем своим весом.

— 28 ~

Максим открыл глаза. Темно. Не сообразив спросонья, где он находится, приподнял голову и шаркнул темечком о что-то твёрдое. На лицо посыпалась земля.

— Тише, — прошептал Хирург.

Короткое слово произвело должный эффект: Максим сразу всё вспомнил. Понимая, что уйти от погони не получится, он не стремился убежать как можно дальше. Напротив, он хотел затаиться где-то поблизости от братков, надеясь, что те не станут обыскивать местность под своим носом и в запале рванут в чащобу. Спускаясь с пригорка, увитого корнями, Максим заприметил карман, залез туда вместе с Хирургом и сразу отключился.

— Долго я спал?

— Навскидку полчаса, — ответил Хирург.

По меркам реального мира, лежащего по ту сторону оврага, прошло всего три минуты. Или того меньше.

— Ничего не слышал? — вновь спросил Максим.

— Неподалёку прошли Жила и Сява. Слышал их голоса.

Жила жив… Новость не огорчила Максима и не обрадовала.

— Бузук?

— Его не слышал. Наверное, остался. Или пошёл в другую сторону.

— Хрипатый? — поинтересовался Максим, и сердце заколотилось сильнее.

В отличие от Жилы, немой зэк не размахивал руками и вообще ничего плохого не делал, но Максим интуитивно чувствовал исходящую от Хрипатого смертельную опасность. И не потому, что у него ружьё. Не зря же говорится, что страшнее не тот враг, который угрожает, а тот, кто молчит. Хрипатый сам себе на уме, в компании держится обособленно, никому не подчиняется, не проявляет эмоций. В его взгляде сквозит снисходительное высокомерие, на лице — маска равнодушия. Такие люди нередко выкидывают подлые фортели.

— Если он действительно был снайпером, — вымолвил Хирург, — мы вряд ли его увидим или услышим. Бывших снайперов не бывает.

— Думаешь, выстрелит?

— Я уже говорил: браткам терять нечего. Впрочем, как и мне.

— У меня есть знакомый прокурор. Точнее, не у меня, а у моего друга…

Хирург перебил:

— Не надо, Максим.

— Я хотел сказать…

— Не надо.

В углублении было тесно и душно. Стараясь не шуметь, Максим поворочался, разминая затёкшую спину. Помассировал задеревенелые ноги. Придвинулся к узкому просвету между землёй и корнями и с особой осторожностью высунул голову наружу. После темноты тусклый дневной (или вечерний) свет резанул по зрачкам.

Щурясь, Максим пробежался взглядом по зарослям:

— Давай за мной.

Приподнимая пласт мха и прошлогодних листьев, вылез из укрытия. Подождал Хирурга и пополз вверх по склону пригорка.

За спиной прозвучало:

— Мы вроде бы оттуда прибежали.

Продолжая карабкаться, Максим бросил через плечо:

— Надо вернуться.

— Зачем?

— Там выход.

— Ничего не понял.

— Потом поймёшь.

Выбравшись наверх, Хирург помог Максиму встать:

— Обхвати меня за шею.

— А ты смотри под ноги, перешагивай ветки.

Мягко ступая, они переходили от дерева к дереву, от куста к кусту. Под подошвами ботинок бесшумно пружинила лесная подстилка. Лес хранил тишину.

Впереди, среди зарослей, завиднелись две искривлённые засохшие лиственницы. Максим выдохнул: память не подвела его. Подковылял к изгороди и нахмурился.

— Чего стоим? — спросил Хирург, озираясь.

— Калитка закрыта.

— Ну и что?

— А должна быть открыта.

— Ты что-то перепутал. Я лично проверял, она была закрыта. — Хирург крутнулся вокруг себя. — Мы здесь как на ладони.

— Я два раза сюда приходил, и оба раза она была открыта. Почему не открылась сейчас?

Хирург взглянул на него исподлобья:

— Ты в порядке?

Максим подёргал дверцу, похлопал себя по одежде:

— Есть что-то железное?

— Откуда? — Заметно нервничая, Хирург зыркал по сторонам. — Далась тебе эта калитка. Пошли отсюда.

Присев на одной ноге, Максим принялся обшаривать траву:

— Поищи сучок. Или камень.

— Ты серьёзно?

— Серьёзно. Ищи!

Хирург протянул обломок ветки:

— Такое подойдёт?

Максим попытался поддеть ржавый хомут, скрепляющий крайние штакетины ограды и калитки. Ветка сломалась. Не помог и найденный