Демитрикая 2: Тени прошлого - Андрей Ра

прошлой жизни. В какой эйфории орки прибывали, сразив красного дракона. Он и Дрок сразу стали лучшими из лучших в племени. Опьянённые славой они сразу же взяли двух замечательных женщин себе. Двух сестёр близняшек и вышли на охоту. Выследили и убили огромного тура, распотрошили тушу, устроили кровавую оргию. Прекрасный момент, но уже столь далёкий и чуждый ему.

— Что ж, Дрок, вижу ты, как и я, не нашёл покоя после смерти, — просипел Аска. — Как помочь человеческой женщине?

Душа орка в рунических бинтах решила не церемониться с «радостной» встречей и не вспоминать былое. Смысла в этом не было, важно было только то, что происходит сейчас. Сейчас им необходимо было спасти волшебницу, которая ещё может оказаться полезной. В чём Аска начал очень сильно сомневаться в этом.

— Ээээ… — неуверенно протянула Теаромона. — Он смеётся над тобой и спрашивает: «Разве ты не узнал змею?»

— Нет.

— Это песчаная змейка из степей, что орки привезли с собой во время вторжения. Ваш клан смазывал оружие их ядом.

Теаромона замолчала, видимо, слушая собеседника дальше, а Аска же задумался. Песчаная змейка, эти маленькие гадёныши были с ладонь размером и яд их быстро выветривался, поэтому приходилось возить их с собой живыми всегда. Та змея, что напала на них, была похожа, но размеры.

— Магия острова за тысячелетия изменила этих змей, — ответила эльфийка на вопрос, что крутился в забинтованной голове.

— Тогда Катька обречена, — произнёс Аска. — Противоядие готовить долго, сложно и здесь не будет подходящих ингредиентов. Лучшим вариантом будет, — спутник в бинтах вытащил из–за пояса свой нож.

— Нет! — резко сказала Теа. — Противоядие есть. Оно… оно в стволе Дрока. Мои сородичи не сняли его с него, когда сотворили это.

— Где именно? — взяв клинок, решительно спросил Джони.

— Это убьёт же тебя? — вопрос эльфийки явно предназначался дереву, а не спутникам. — Я понимаю.

Девушка указала место, и здоровяк в одном башмаке принялся рубить. Теаромона осела от немого вопля боли Дрока. Каждый удар заставлял страдать его, но он смеялся и приветствовал смерть. Эльфийка осмотрела деревья вокруг, и все они были живыми существами. Теми, кто когда-то вторгся в эту страну и потерпел поражение. Подобное наказание было черезчур жестоким. Она не хотела верить, что её сородичи способны на такое, но Теаромона видела правду. Хозяин присел рядом с ней и обнял, чтобы успокоить.

Аска же стоял не шелохнувшись. Он не знал, как реагировать. Радоваться за старого и забытого друга или нет. Ему было просто всё равно. Душа в бинтах не испытала никаких эмоций, наблюдая, как Джони неистово рубит ствол Дрока.

— Теперь аккуратнее, — всхлипнув, произнесла эльфийка.

Джони отложил клинок и принялся срезать ножом слой за слоем древесной плоти, пока не добрался до желаемого. Человек осторожно извлёк небольшой запечатанный металлический сосуд и, открыв тугую пробку, передал остроухой. Девушка, утерев слёзы, сразу же подошла к умирающей волшебнице и напоила её малым количеством противоядия, что содержалось в сосуде.

— Устройте ночлег, — сказал Аска человеку и вампиру, а сам подошёл к Теа и принялся объяснять, как следует ухаживать за больной.

* * *

Лоран подошёл к главным вратам замка Империи Ночи и остановился, ожидая привратника. Ему было не по себе оттого, что он оставил Джун и свою родину, когда в нём так нуждались. Но сейчас эльфу было необходимо уточнить несколько своих догадок, и если они подтвердятся, то ситуация гораздо осложнится. Ему нужно будет действовать крайне осторожно, чтобы не нарушить никаких обязательств и обещаний — перед девятыми, перед своим народом, перед Тёмной Госпожой по имени леди Престор.

— А господин девятый пожаловал, — опираясь на ворота, выглянул подвыпивший Манцур. — Бахнешь?

Лоран посмотрел на верного пса императрицы и достал из сумки бутыль крепкого рома, купленную им ранее. Он не хотел обижать старика, но пить его выпивку не решился.

— Я со своим, — девятый сделал изрядный глоток и протянул тару сторожу.

Страж ворот всегда заставлял чувствовать себя неуютно, как-то странно. Интересно, это задумка императрицы — выбивать гостей из колеи прямо на входе или же просто стечение обстоятельств, поскольку больше места старому вояке не нашлось?

— Вот это дело, — тот улыбнулся и сразу же опрокинул выпивку в горло. — Ух! Знатно, знатно. Уважаю. А это императрицы нашей нет на месте. Уехала по делам к племяшу своему в Макт.

— Ничего страшного, Манцур, — Лоран вежливым жестом отказался от протянутой выпивки. — Я в библиотеку.

— Ааа… — протянул тот. — А книжной твари тоже нет, ушла куда-то пару дней назад.

— Тоска ушла одна?

— Да кто ж эту демоницу знает, она через двери не ходит. Всё мерцает себе и мерцает.

— Хм… Манцур, она наверняка оставила рыцаря или служку вместо себя. Могу ли я пройти и задать пару вопросов кому-нибудь из них?

— Ну… — задумался привратник и обернулся на порталы. Из одного вихря вышел служка и поклонился обоим присутствующим. — Так, мелкий, ты куда это намылился?

Мальчик, испугавшись, поднял руки в примирительном жесте и указал на Лорана.

— Меня послала личный рыцарь смерти Госпожи Тоски, чтобы я сопроводил Господина Девятого к ней, — чуть ли не запинаясь от страха, произнёс он.

— Ну… раз так, то моё дело сделано.

Манцур, запрокинув бутылку, отошёл к стене и присел у неё, что-то бубня себе под нос. Лоран молча последовал за служкой в вихрь портала и оказался во дворе библиотеки. Парень довёл его до дверей и, откланявшись, ушёл.

Эльф вошёл в библиотеку и увидел свою сестру. Рейне сидела в кресле Верены, и глаза у неё были затянуты призрачной дымкой. Рыцарь смерти сморгнула пелену злого глаза и положила на стол кар.

— Рада приветствовать, братик.

— Рейне, где Тоска? — сразу же перешёл к делу девятый.

— Тоска, Тоска… — заворчала она, крутясь на стуле. — Сразу Тоска. А где же: «Здравствуй, сестричка, как поживаешь?» И тому подобное?

— Прости, — закусил губу Лоран, поняв свою грубость. — Рейне, я действительно рад тебя видеть. Просто немного не в себе и мысли путаются.

— Ну, знаешь ли, Лоран, я тоже не в себе, — парировала рыцарь и встала со стула. — Я, можно даже сказать, в неистовом гневе от того, что творится на нашей родине.

— Ты в