Поместье Даунтон. Начало - Маргарет Йорк

– Хорошо, я подумаю.

– Мы должны ехать немедленно, ведь Роберт может вернуться в любой день! – настаивала Эдит.

– Сможет ли поехать с вами миссис Иствуд, она слишком устала.

Девушки переглянулись, им вовсе ни к чему присутствие миссис Иствуд, но понятно, что леди Вайолет иначе не согласится отпустить Эдит, а без нее не поедет и Кора. Дружный вздох означал примирение с присутствием миссис Иствуд.

В Лондоне сыро и хмуро, но разве это помеха тем, у кого весело на душе?

Роберт, которого известили о приезде телеграммой, встречал их у самого поезда. Он увез Кору и Эдит в своей карете, а Томасу и Анне с миссис Иствуд пришлось взять кеб, но они не возражали. Миссис Иствуд в поезде и в экипаже немедленно укачивало, и пожилая дама практически засыпала (или только делала вид, что спит), это позволило Томасу и Анне обменяться откровенными взглядами и рукопожатиями.

Кора пыталась понять, рад муж их приезду или нет. Роберт поглядывал на супругу как-то странно, словно пытаясь в чем-то оценить. Сравнивал с кем-то? Услышав о покупке рояля, согласился помочь, они действительно в тот же день, едва позавтракав, съездили в магазин.

Почувствовав возможность заработка, владелец магазина немедленно обратил внимание посетителей на щедро украшенный инструмент фабрики Эрара:

– Французские мастера умеют делать красивые вещи! Посмотрите, мадам, какие линии, какой глубокий лак… А вот Паже… Несколько тяжеловесно, конечно, зато прочно!

– А нет ли у вас Беккера?

Продавец поскучнел:

– Миледи, к чему вам Беккер, вот же модели Эрара. Дамы предпочитают именно их.

– Я люблю Шопена, а Эрар скорее для Листа, недаром Ференц Лист играет на его роялях. Милорд, – обратилась Кора уже к мужу, – есть ли еще музыкальные магазины?

– Конечно, есть, просто этот лучший.

– Да, конечно! – почти взвился хозяин. – Миледи, если пожелаете, мы закажем для вас рояль фирмы Беккер.

Вы правы, они звучат более мягко, и качество звука хорошее.

Теперь владелец магазина обращался к Коре совсем иначе, он почувствовал, что леди пришла выбирать инструмент не ради украшения гостиной, а для игры, причем игры профессиональной. Посыпались термины, в которых Роберт ничего не понимал, зато понимала Кора.

– Прекрасные инструменты, только везти далеко… Уверяю вас, ни у кого в Лондоне в данную минуту рояля фирмы Беккер в продаже нет. У нас есть в парижском отделении магазина. Если вы намерены купить, я телеграфирую, чтобы привезли. Все равно далеко, на это уйдет не меньше двух недель, рояли не возят, как тюки с шерстью.

– Привезти нужно в наше поместье Даунтон, что подле Йорка, и со всеми возможными предосторожностями.

Роберт не позволил Коре заплатить ни за рояль, ни за его доставку, но поинтересовался:

– Где ты намерена его поставить?

– В Дауэрхаусе.

– Где?!

– Ты разочарован? Почему? Там удобный эркер в гостиной.

– Помню… Напоминает эркер в гостиной вашего дома на Пятой авеню?

– Я буду репетировать там, ведь это необходимо делать каждый день по несколько часов. А для гостей играть в гостиной Даунтонхауса.

Они разговаривали иначе, чем всегда, куда-то исчезла холодность, даже пресловутая сдержанность Роберта. Кора была счастлива, казалось, растаяли какие-то преграды, У Роберта блестели глаза, он много улыбался и был почти счастлив.

Радовались и Томас с Анной, они не сказали друг дружке главного, но это главное читалось в каждом взгляде, каждом слове, каждом жесте. Томаса больше не интересовала ни одна женщина на свете, у него была Анна.

Радовалась и Эдит, перед ними раскланялся лорд Джеральд Горринг, в которого девушка была влюблена еще с предыдущего Сезона. Они сумели обменяться лишь парой слов, договорившись побеседовать на следующий день в Гайд-парке. Лорд Горринг был бы прекрасной партией, Эдит могла не сомневаться, что мать одобрит такой союз. Влюбленность вспыхнула снова, и Эдит витала в облаках счастья.

Саму Кору удивляли взгляды, которые на нее бросал муж, – чуть задумчивые и словно оценивающие.

Она не могла знать, что совсем недавно Роберт разрешил свой главный вопрос, касающийся отношений с женой. Он поговорил о семейных проблемах, но не с Джеймсом, а со своим старым приятелем по полку Френсисом Уэрсли, не так давно женившимся.

Уэрсли слыл в известной степени ловеласом, пользовавшимся не только услугами доступных женщин, но и многочисленных любовниц самого разного уровня – от простых швей до аристократок. Но с женой у многоопытного Френсиса обнаружились проблемы.

Нужно ли говорить, сколь интересными стали для Роберта высказывания приятеля?

– Роберт, послушай, черт бы побрал этих благовоспитанных молодых леди, а вернее, их наставниц! Собрал бы всех и в одном мешке в Канал! И чтоб камень побольше, дабы не всплыли и не отравили жизнь еще кому-нибудь своими наставлениями.

Роберту не пришлось ничего спрашивать, приятель и без того откровенничал на нужную тему, оставалось лишь соглашаться и подливать в его бокал.

– Я женился на благовоспитанной девушке. Ну, ты знаешь, сам такой. Захотелось после всего, что пережил, чистоты, невинности и непорочности. Налей!

Выпив залпом половину бокала, Френсис продолжил откровения:

– Хорошее у тебя вино. Получил чистоту и непорочность, а заодно и бревно в постели! Я говорю об этом только тебе, потому что ты мой друг и никогда не станешь пересказывать никому. А моя супруга сейчас над всем этим может посмеяться.

– Прошло? – подозрительно поинтересовался Роберт.

– А как же! Если у тебя похожий случай, то слушай меня внимательно, может пригодиться.

Роберт весь обратился в слух.

– Лежит себе, застегнутая до подбородка, руки выпрямит, ноги словно деревянные и губа закушена. Не мог понять, противен я ей, что ли? Не поверишь кто подсказал – ее камеристка. Ну, я с ней… Так вот эта старая вовсе не дева и расщедрилась, получая расчет, дала совет. Говорит, мол, нет холодных женщин, бывают только дураки мужчины. Любую даму можно расшевелить, только нужно знать как.

Дальше последовал хотя и сбивчивый, но подробный рассказ, как следует раскрепощать супругу-пуританку. Роберт слушал и сравнивал с поведением Коры и своими ощущениями. Все совпадало! Неужели и правда все так просто?

Женщинам запрещено проявлять любые чувства, кроме разве восторга чепухой в гостиной, но никогда в спальне. В постели следует лежать смирно и ни при каких условиях не поощрять мужа.

– Ты понимаешь, им запрещено быть нормальными женщинами! Эти старые ханжи, которые сами в молодости вели весьма развратную жизнь, своих дочерей и внучек заставляют держаться бесчувственными колодами. А те верят.

Роберт уже понял, что так и есть, а потому поинтересовался:

– И как ты это преодолел?

Френсис нахмурился:

– Если честно, – нечаянно. Дуэнья сказала мне все, но я не поверил. Как же, моя расчудесная Матильда не могла быть бревном по чьей-то подсказке. Понимаешь, – поскреб он затылок, – возможны ведь два вывода. Когда женщина безразлична в постели? Когда ей это внушили, и она следует заповедям своих бабушек, или когда ты ей неприятен. Боялся, что второе, ты меня понимаешь?

Роберт понимал, слова Френсиса как нельзя лучше отражали его собственные сомнения. Он тоже боялся, что холодность Коры из-за ее безразличия и даже неприязни, ведь между ними никогда не было сказано и слова любви. Не могло быть сказано, ведь любви не было, был брак по расчету.

А приятель продолжал изливать душу:

– А однажды напился. Каюсь, был пьян и… Попросту не обратил внимания на ее холодность. Да, был груб, но страстен. Не более пьян, чем сейчас, но зверски страстен. И услышал… О, что я услышал! Так не умеет стонать ни одна проститутка.

– Френсис, ты же говоришь о своей супруге!

– Пардон, ты прав. Но запомни одно: все они там, под своей броней, страстные. Нужно только к этой броне подобрать ключик, а если не сумеешь, сорви к черту!

Френсис был уже изрядно пьян, потому Роберт предпочел прекратить разговор, но в памяти слова приятеля застряли.

Он не раз чувствовал, что Кора готова ответить, значит, и внутри ее брони скрывается страстная натура, а муж просто не сумел подобрать к ней ключи? О том, чтобы срывать, речи не шло, это неприемлемо.

Когда Кэролайн приехала в Даунтон, Роберт испугался сам себя, казалось, прошлое может возродиться заново. Бывшая возлюбленная, родив сына, стала еще краше, хотя ее вид обещал серьезные проблемы с внешностью в будущем. Но когда яркая, эффектная Кэролайн вдруг оказалась рядом с Корой, вся буйная красота как-то померкла.

Прошло всего несколько дней, а Роберт уже вспоминал только Кору. Кора с теннисной ракеткой в руках… Кора в седле… Кора за роялем… Кора в золотой маске на маскараде у Вандербильтов… блестящие глаза Коры на приеме у Беннетов… трепетное тело жены по ночам в постели…