Горячее лето 42-го (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Перед этим да, пообщался с особистом, что дал понять, хочет поговорить. Полчаса всего поговорили, я торопился покинуть эти края, время поджимало, я же не знал, что мне аж два карательных батальона встретятся. Тот мимоходом удивился, что я уже не старлей, в петлицах шпалы капитана, изучил мои документы, все метки и всё что положено было отмечено, явно запомнив номер удостоверения. Вот и сообщил ему что звание получил всего двое суток назад, пояснив что самолётом доставили вместе с формой. Тот покивал, явно не поверив, что-то тот знал, но что не говорил, вернул удостоверение, и стал уточнять некоторые вопросы по старым моим делам, на что я всегда отвечал, что давал подписку о неразглашении. А вот по следующему заданию, ответил честно, мне выгодно если немцы узнают и засаду решат устроить, больше набью. Вот и пояснил, что мол, получил приказ уничтожить карательные националистические батальоны, на что получил горячее того одобрение. Видимо встречался или слышал о них. Вот на этом простились, и укатил прочь. А сейчас вот и до аэродрома добрался.

Глава 16

«Любая война популярна в течение первых тридцати дней».

Артур Шлезингер.

Так как я уничтожил уже два батальона из списка по квесту, напомню их там девятнадцать было, то можно слегка расслабится. Я тут подумал, Бухарест брал, и пусть по факту меня оттуда всё же вышвырнули, но Умань-то наша, просто временно оккупирована, вот и прикинул, не повторить ли? Пройти её всю, как Симферополь. Пусть крымский город от этого сильно пострадал, Бухарест я вообще не жалел, но тут свои люди и придётся работать ювелирно. Ладно, отработаю зачистку города, но ведь я уйду, а жители останутся. Немцы ведь поквитаться решат, а я далеко буду. М-да, даже не знаю, что и делать, своих тоже жаль. Вот об этом обо всём раздумывая, я зачистил аэродром, и осмотрел технику. Аэродром немецкий, румынских самолётов тут не было, впрочем, «Шторьха» я тоже не нашёл. Кстати, по тому что в Румынии оставлял, его исчезновение мне Давыдов объяснил. Его бойцы нашли, случайно, когда отходили от уничтоженного военного городка через лес, и использовали, пока топливо было, как воздушного разведчика. Лётчики нашлись, потом буксировали с собой, надеясь топливо найти. Нашли чуть позже. А во время одного из разведывательных поисков тот не вернулся, видимо сбили. А палатка та теперь за полковником числиться, спит в ней, та теперь его личная. Да, дивизия и бригады имеются, вот и записали партизанское соединение как корпус. На генерала Давыдов вполне тянул.

В общем, я решил, рейду на Умань быть, заодно освобожу два крупных и три небольших лагеря военнопленных, отправив освобождённых в сторону партизанского края Давыдова. Тем более дорогу я им освободил, а где оружие собрать от двух карательных батальонов, опишу. Так вот, аэродром не боевой, глубоко тыловой, потому, то что я обнаружил тут всего три машины, плюс две в ангаре на ремонте, меня особо не удивило. Было два военно-транспортных самолёта «Go-244», причём специализированных, их для выброса десантников использовали. Я посмотрел в штабе. Оказалось, те тут застряли при перегоне, партизаны взорвали запасы топлива, и пока не привезут, те и стояли. Третий самолёт уже был приписан к этому аэродрому и именно он осуществлял разведывательный поиск по запросу командиров тех румынских дивизий, что блокировали Давыдова. Застрял тот тут по той же причине, нет топлива. Весь НЗ аэродрома тот выработал в разведвылетах. Модель была «Ханшель-126», наши бойцы его «костыль» называли, но топлива как нет, так и не было. Однако я вывернулся. Пробил баки с транспортников, сливая что там было в ведро, затыкал отверстие, чтобы лишнее не вылилось, и переносил в «Хейншель» заливая в его баки, тот на «Шторьх» был похож, уверен, что справлюсь с ним. Остатков в баках транспортных самолётов, что я чуть позже продал, вполне хватило заправить этот ближний разведчик, и он мне нравился куда больше «Шторьха». Немцы тупые, сами могли бы догадаться, да куда им. Сами транспортники и всю уцелевшую технику я продал. Дальность у «Хеншеля» семьсот километров, на триста больше чем у «Шторьха», скорость крейсерская двести семьдесят, тогда как у «Шторьха» сто пятьдесят. Быстро доберусь, тут до Киева меньше двухсот километров по прямой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Закинув хвост на корму «Т-44», я закрепил его, и отбуксировал самолёт куда подальше, в чистое поле, накрыв маскировочной сетью, после этого погнал в сторону ближайшего лагеря, а то время полтретьего ночи, скоро рассветёт, а я за ночь хотя бы часть лагерей хотел бы освободить и направить их в сторону партизанского края. Чем вооружить их имеетесь, две уничтоженных дивизии, а это без малого двадцать пять тысяч, согласно счётчику. Карательные батальоны сюда не входят. А хорошо, что у немцев на секретной карте, нашёл тут в сейфе, все эти лагеря отмечены, не знаю почему, может облёт делают, проверяют? Как бы то ни было, но карта полезная. Сами пленные это только подтвердят. Освободил я сначала самый крупный лагерь, не знаю сколько, на карте только отмечено местоположение. Но по размеру, там тысяч десять будет. Видимо те, кто в Уманский котёл попали в прошлом году. Расстреляв артой казармы, танками вышки, добил охрану и взломав ворота, въехал на своём «Т-44» на территорию, встав, и покинув башню, встал на её крыше, чтобы меня все сидели. Фары стоявших позади танков освещали, я же смотрел на огромную массу пленных, что стекались ко мне, попросил тишины, и когда та наступила, сообщил:

— Я капитан Шестаков, командир манёвренной бронегруппы, что проводит рейд по тылам противника. Больше представителей Красной Армии тут нет. Освободил я вас для дела. Тут кто как пожелает. В ста восьмидесяти километрах отсюда, на юге, есть партизанский край, который сейчас активно расширяется. Старшим там полковник Давыдов. У вас есть шанс дойти до него и влиться в ряды партизан, дожидаясь, когда наша армия дойдёт до этих территорий. По дороге сюда я уничтожил два карательных батальона, где вы сможете собрать оружие и боеприпасы. Если есть командиры среди пленных, советую принять командование и вести добровольцев к Давыдову. Дорогу до него я подчистил, но если встретите полицаев и комендатуры в каких сёлах и деревнях, советую уничтожить. На этом прощаюсь, за остаток ночи у меня в планах освободить ещё один лагерь. Тут их пять в округе, остальных днём освобожу. Удачи, товарищи! Командирам подойти ко мне, поделюсь картой.

Пока бойцы, покидая лагерь, разгребали остатки казарм и вышек, собирая что уцелело, ко мне подошло два десятка командиров, одному, старшему по званию, майором оказался, в прошлом командир «БАО», я передал карту, отметил где партизанский край, где мы, а где то что осталось от карательных батальонов. Тот командуя уводил людей, разбежалось немало, пользуясь темнотой, около полутысячи. Я поделился сотней «ППС» и патронами к ним, пятком «ПТР» и десятком «ДП», остальное сами доберут. Вообще, для Давыдова это серьёзная подстава. Тот жаловался, что не знает чем кормить уже имеющихся людей, да и жители местных городков, сёл и деревень сами впроголодь живут, разграбленные румынами и немцами, приходиться проводить постоянные поиски и атаки складов и комендатур, а тут ещё эти. Ничего, пусть и их к делу ставят чтобы припасы добывали и расширяли партизанский край. Тем более те скоро пригодятся, места тут открытые. Немцы нагонят войск, бои серьёзные предстоят, будет кем воевать. А я погнал дальше и освободил малый лагерь военнопленных, командирским тот оказался. Ранее я его пропустил, мимо проскочив, решив с крупного начать. Шум уже стоял по округе, потому из Умани вышла колонна пехоты, видимо гарнизон, не знал что тот остался, не перекинули к границам партизанского края. Видимо что-то оставили на всякий случай и отправили на мольбы о помощи двух лагерей. Я специально давал им отправить сообщения, побью противника в открытом поле. Вот командиров было семь сотен, всех вооружил, вещмешки выдал с припасами, описал куда отправил другую группу освобождённых, перехватить их можно легко, и погнал дальше. Уже когда светало, тут я две немецкие пехотные роты и положил на дороге, никто не ушёл. Пройдя сквозь Умань с одной стороны на другую, нанося немцам немалые потери, тут в основном тыловики стояли, хотя и расстрелял Гестапо и здание комендатуры, местного оккупационного правительства, и погнал дальше. Расстрелял железнодорожную станцию, вызвав пожары в вагонах, несколько зенитных батарей. Вообще со станцией мне повезло, как раз эшелон войсковой заходил, в этот раз уже чистые немцы, похоже пехотный батальон, да не тыловой, явно фронтовики, в боях за станцию два танка мне сожгли, час я там пробыл, и разрушив всё кроме складов, у меня на них планы появились, покатил дальше. С другой стороны Умани были ещё три лагеря, два я освободил и к обеду закончил с этим делами, тем в город придётся идти. Я приказал им брать город под охрану, и склады, отправлять Давыдову посыльных, чтобы часть сил сюда перекинул, запасы продовольствия тут солидные. Надо за подставу извинится и хоть так ему помочь. Общее количество освобождённых, составило двадцать семь тысяч. Почти столько же у того самого имелось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})