Рубеж веков - Ludvig Normaien

всё что они там у себя выращивают. Прибывали купцы по Данубе из немецких земель, по Марице (Эвросу) поднимались корабли из Мисра, Венеции, Афин и прочим, которым можно было это перепродавать с неплохим барышом. Что говорить? У иноверных вассалов можно было купить по шесть акче за киле (25 кг), мы продавали по двенадцать. А сейчас? Поставки прекратились и сейчас цена за киле ячменя доходит уже под восемьдесят акче! Вокруг есть славные рудники, производим в городе много всего, а никуда не продать, кроме султанского войска. А помимо кади, который устанавливает цены, есть ещё и базыргянбаши в каждом очаге – корпусе. А сидят на этих должностях евреи, которые ведают закупками для войска, и с ними остаться в выгоде не получается – всё себе забирают. Со всеми воюем, вассалы восстали, кроме кочевников, но те сами как ходячее бедствие – где пройдут, там образуется пустыня – ни людей, ни их имущества, ни даже травы…

- Именно поэтому горожане сдали город?

- Да, и не только. Султану нужны деньги, а где их брать, если из райи уже всё выжали? У тех, у кого есть. В городе за последнее время почти раз в год меняются градоначальники, потому как султан находит повод, чтобы срубить ему голову, а имущество конфисковать в казну. И так по всему султанату. Однако желающие влезть повыше всегда есть – риск большой, но и доходы огромные, если знаешь, что делать и с кем дружить во дворце султана. И такими образом скоро и до нас доберутся… А если поменяем подданство, то можно будет вновь торговать со всем миром. Счастливая и довольная паства - конечно же угодно нашему богу.

- А вы не чувствуете к нам ненависти?

- Какая ненависть? Султан глупый, навлёк несчастья на свою землю, его наказывает бог! А вы – лишь орудия бога. Так зачем нам вас ненавидеть?

Поменяли очередной кувшин, но Теодор, чувствуя, как хмель начинает застилать туманом его голову и желая посетить ещё кое-какие места в городе, распрощался с такими неожиданно дружелюбными сарацинами и покинул заведение, сытый и довольный, прихватив с собой баницу, местный традиционный пирог.

А Теодор пошёл по окраинным сохранившимся церквушкам ортодоксов, расспрашивая о том, какие у них хранятся книги. Перепуганные священники, поглядывая на молодого, выпившего и вооруженного воина, запинаясь рассказывали, что они бедны и книг у них никаких нет, кроме священного писания. Что те, которые сохранились со старых времён, давно забрали в крепость. А когда он подошёл к крепости, то его на входе остановил сперва декарх с двумя десятками солдат, потребовав разрешение на вход, а когда его не оказалось, сказал, что не может ни в коем случае пропустить. Пришлось возвращаться в кентархию, не покопавшись в местных старых документах.

Глава 17

За короткое время после падения Адрианополя вся территория с более мелкими городками, что лежали к западу и северу попали в руки ромеев и их союзников. Филиппополь, Харманли, Лозенград, Чирпан, Шерамполь, Новая Загора, Старая Загора или Августа-Траяна, Ямбол и многие другие. Многолюднейшая область упала в руки войска почти без всякого сопротивления. Лишь отдельные укрепленные поселения отказались впустить солдат, надеясь на то, что сумеют продержаться до войск самого султана Ибрагима.

А между тем, войско, что выступило на запад, увидело причины, по которым такая многолюдная область вела себя тихо и отсутствовали знаменитые гайдуки, которые в прошлых годах бродили в этих местах числом до пяти сотен сабель в четах. Под молодым сарацинским городком Харманли движущееся войско встретило целое поле, усеянное человеческими костями. Часть костяков покачивались в петлях на ветвях небольшого леска, иногда соприкасаясь с гулким стуком. В небольшой ветерок, раздавался целый перестук, похожий на мелодию. Тут уже не бродили падальщики, не летали вороны, а был обычный пейзаж. И тем более было не по себе от этих тысяч останков, которых сарацины запретили хоронить, так как они принадлежали гайдуцкому войску, которое попробовало поднять восстание в прошлом году и где оно в массе своей и полегло. Ощерившие рты черепа, казалось, в немом удивлении провожали пустыми глазницами толпы солдат, бросивших вызов жестоким господам этих земель. Они как бы говорили – «Куда вы? Посмотрите на нас! С вами будет то же самое!»

Уже когда часть войска подходила к Ихтиманским горам, что отделяют Фракию от Средецкой Болгарии (а соединяют Гемские горы и Родопы), и уже поднималась на перевал Трояновы Ворота, когда были получены сведения от местных жителей о том, что крепость на перевале занята сильным гарнизоном и она полна припасов. Несмотря на это, последовал приказ двигаться дальше. Но пока поднимались на теснины, пришлось оставить внизу практически весь обоз, так как горные дороги крайне узки и обрывисты. Страшно представить, что на них творится в плохую погоду. Поднявшись к самой крепости, попытались устроить осаду – но как её устроить, если окружить её невозможно, и она свободно может получать припасы с западной стороны? Потому помучались под ней с неделю и было решено возвращаться ввиду сложности снабжения припасами и водой солдат, которые уже стали ощущать нехватку провизии.

Лемку было интересно взглянуть на одну из групп местных жителей, которые называли себя тоже «римлянами», что у них звучало как «аромуны». Рассказывали, что это потомки солдат и переселенцев из Рима, которые со временем немного одичали и стали заниматься на обширных горных пространствах охотой и скотоводством. В основном они проживали дальше на запад, и в этих местах их было совсем мало, но несколько сотен мужчин этого племени присоединились к войску и стали проводниками и разведчиками. Так же войску помогали местные одичалые греки – цинцары или черновунцы. Являясь скотоводами, которые кочевали между Румелией и Силистрией, они вытеснялись с лучших пастбищ юрюками и сарацинами в самые отдалённые и труднодоступные районы, которым ярко желали отомстить и вернуть себе свои пастбища. Причем аромуны и черновунцы не любили друг друга из-за веков конкуренции за оставшиеся земли и стремились порой подставить друг друга. Когда произошли стычки между этими, на первый взгляд очень похожими мужчинами, вооруженными в основном луками и более редким огнестрелом, со своими кривыми однолезвийными ножами, одетыми в свои традиционные черно-белые одежды, пришлось запомнить, что посылать их на совместные задания нельзя ни в коем случае.

Трояновы Ворота надо было взять, но как – никто не знал. За перевалом лежала плодородная долина,