Воля павших - Олег Верещагин

«И все-таки, черт побери, – Олег зло завозился на лавке, – Гоймир примчался к кому?! К Йерикке, Гостимиру – и ко мне! Черт, черт, черт побери! – повторил он. – Мог бы и разрешить…»

Мысли перескочили на другое. Он как раз вернулся «домой» и собирался бежать в школу (вот интересно, кто занес сюда это словечко?!), когда влетел Гоймир с бешеными глазами и косноязычно от спешки и злости сообщил, что прискакал нарочный от Степаньшина… Гоймир даже позвать не успел – Олег рванул из комнаты, на ходу влезая в ремни: «Скачем!»

Олег ощутил нервный озноб. А ведь, как ни крути – Гоймир прав. Убить должны были их двоих. Он перевел дыхание, вспоминая, что осталось от Брячислава – обугленные кости с остатками скрученных черных мышц. Ему, Олегу, на тех тинэйджеров из Трех Дубов молиться нужно, как на икону!

Страх – запоздалый и резкий – внезапно нахлынул все сметающей лавиной. Олег во всей отчетливости понял, что здесь, в этих холодных и равнодушных местах, смерть ходит под ручку с каждым. И с ним, Олегом Марычевым, Вольгом Марычем… Несколько секунд мальчишкой владел страх – ну, еще смешанный с желанием как можно скорее испариться из этого мира. Домой, и что ему за дело до совета, на котором обсуждают планы мести – еще одного витка круговорота крови в природе…

…Ремень меча вдруг лопнул со щелчком, похожим на щелчок кнута, и тяжелое оружие, на лету выскальзывая из ножен, упало на колени подскочившего Олега. Он подхватил меч у пола и задержал в руке.

– Прости, – вырвалось у него. – Это так… типа нервы. Слово!..

…Он как раз заканчивал чинить ремень, когда в дверь застучали.

– Войдите, – вертанувшись на лавке, откликнулся Олег.

Вошел смущенный Гоймир. Он смотрел на Олега исподлобья, склонив голову к плечу, – и чем-то напоминал нашкодившего щенка.

– Разрешишь ли? – неловко спросил он.

Олег ткнул – не без злорадства – на табурет, а сам встал, отошел к окну и устроился у подоконника.

– Я понимаю, – вздохнул Гоймир. – Не злился бы ты, Вольг – право слово, не надо. Когда б можно было – первым бы тебя кликнул, слово вот!

Самое странное, что утихшая было обида при словах Гоймира вновь вспыхнула, как пожар в торфянике. Олег махом оседлал подоконник, уставился наружу…

– Ха! А ты думаешь, мне интересно слушать, о чем вы базарили?!

– Да не гони ты… – покачал головой Гоймир. Но Олег в самом деле «погнал» в земном смысле этого слова:

– О чем вы там могли договариваться?! Пара налетов на деревни… тьфу ты, блин с икрой, веси!.. все население которых виновато, что у них стоят вражеские гарнизоны?! Да знаешь, где я видал эти ваши набеги?! В гробу в белых тапочках, чеченцы, зас…ные! Я тут остался, чтобы что?! Чтобы воевать (сорвавшиеся слова больше всего удивили самого Олега), а не по ночам на крестьянах отыгрываться! Вы вон давайте найдите тех, кто наших убил – слабо, эй?!

– Нет твоей правды, Вольг, – терпеливо сказал Гоймир, – и не знаешь ты, о чем говоришь…

– Да ну на фиг! Все я знаю и понимаю! Прямо скажи: «Мальчик, ты нам не в кассу!» – Я и это пойму! А не хочешь говорить прямо – стрэбай видсэля, как говорят наши братья-украинцы! Ну, вали отсюда, чего ждешь?!

– Что кричишь, что дуешься, как лягва на коче?! – не выдержал и Гоймир, вскакивая и краснея. – Не тебя одного не кликали! Ты уж наособицу встал, не яснит мне что-то?! Тут полторы ста таких, как ты – один в один!

– А прилупил ко мне!.. – Олег с ужасом осознал, что ляпнул, осекся. Вот так, от нескольких слов, и рухнет сейчас только-только зародившаяся дружба…

Гоймир втянул воздух – так, что только свист пошел по комнате:

– Потому к тебе, что друг ты мне, – открыто сказал он. – Не знал я, не думал, что за дружбу можно особицы себе стребовать. Недобро то. Недобро то, и коли ты так хочешь – гуляй стороной, а мы тебя не дожидаемся!

Они смотрели друг на друга через комнату. Потом Гоймир совсем спокойно продолжил:

– Скажи, что нет твоей правды. Вольг.

– Ага. – Олег устало махнул рукой. – Ты прости, я так глупо обиделся… Это со страху. Я про Брячко думал.

– Ясен день, – просто ответил горец. – А я до тебя скоро так, едва совет кончили. Сказать, что порешили.

– Рассказывай, – Олег указал на лавку. Гоймир присел, на другой конец опустился сам хозяин комнаты.

– Между делом, Йерикка один в один, как и ты, сказал, – заметил Гоймир.

– Йерикка? – удивился Олег. – Да он же этот набег и предложил!

– Да не то думаешь, – отмахнулся Гоймир. – Говорил он – напасть не на веску, а на хрот данванский.

– Ну, это дело! – обрадовался Олег. – А когда?

– Будет день – будет пища, – загадочно ответил Гоймир и неожиданно сморщил нос. – Слушай, есть ли у тебя время свободное?

– Есть, – подумав, ответил Олег.

– Дай что пожевать, – почти умоляюще попросил Гоймир. – Два дня домой нос не казал, а в школе тоже куска не перехватил с этим советом…

– Пошли, – оживился Олег, – чего ж ты сразу не сказал?

– От дома в корчму есть хожу – слышать странно, – усмехнулся Гоймир. – Вот только домой-то я кто знает когда появлюсь. Ночью-то опять дела. Вот тут приходи и ты, коли хочешь… А кто те чеченцы – ты говорил?

Они спустились на кухню нижнего этажа, и по дороге Олег коротко рассказал о проблемах России с независимой Ичкерией. Гоймир надулся:

– Поравнял, как пса с котом повенчал… Детишек да баб хватать, чтоб мужам руки крутить, – то самая данванская навычка и есть, не наша!

– Ладно, без обид, – отмахнулся Олег, открывая шкаф. – Понял, отчего я ни к кому переселяться не хочу? Я тут на жратве сижу, как князь на престоле. Вареники холодные будешь?

– А то… Молоко есть?

– Под лавками горшок посмотри. Да осторожней, там уж ночует.

– Не учи… Вареники-то где?

– Оп! – Олег метнул на стол деревянную миску. – Вот.

– Оп! – Гоймир подцепил двузубой вилкой сразу два вареника, кинул в рот и, залив водопадом молока, сообщил: – Вот, – и засмеялся.

– Проглот, – весело ответил Олег. – Ладно, не объешь… Ты отсюда куда?

– В море часом выйдем. – Гоймир отлил молока в кружку. – Рыбку посмотрим. Скоро вернемся.

Олег пробормотал нехорошее ругательство. Вот уже несколько дней данванский вельбот упорно охотился за выходившими в море кочами. Просто чудом было, что не потопил ни одного… пока.

– Я случаем в него топор кину, – угадав мысли друга, обнадежил Гоймир. О чем-то подумал и спросил: – А вот скажи, почему тех разбоев, про которых сказал, смертью не казнят?

– Не по закону, – пожал плечами Олег, присаживаясь напротив.

– Что ж то за закон, что смертоубийцу карать не велит? – нахмурился Гоймир. – Хуже, чем смертоубийцу – татя, ночника трусливого! От таких на всем роде человеческом гниль заводится, что парша по овце – не прирежешь, так все поголовье выморит…

– Закон, – повторил Олег пожав плечами. – У вас лучше?

– Нет у нас тех законов, – ответил Гоймир. – Йерикка про такие много рассказал – что на бумаге лежат. Не на бумаге должен стать закон. Тут он должен быть. – И мальчишка-горец коснулся груди.

– У вас законов не нарушают? – не без иронии спросил Олег.

Гоймир покачал головой:

– Вольг, друже. Прав-бог хранит закон Рода-Сварога, со Сварога Верья наша начало ведет. Закон его – основа естества людского. И что, как не Зло – против естества пойти. Кому в разуме то на сердце ляжет? А коли ляжет – одно Зло им овладело. Нет мочи славянину в разуме закон рушить. Все одно нет мочи… ну… – Гоймир задержался, подыскивая сравнение, потом вскинул вилку с вареником: – Ну, вот, вареник ухом съесть. Безумец одно попробует.

Олег промолчал. Он был парнем начитанным и умным, поэтому всегда с подозрением относился к диким народам Земли, тщательно хранящим свою «самобытность» и право «на свой путь развития». Это всегда оборачивалось хаосом, бандитизмом, войнами – исключений земная история не знала. Все «национально-освободительные движения» Африки, Азии заканчивались после изгнания «угнетателей» одним и тем же – трайбализмом,[33] клановой враждой, беспределом вплоть до людоедства. Как бы плоха ни была европейская цивилизация (в ее изначальном, неамериканизированном, варианте!) – она все равно оказывалась лучше и гуманнее любого «особого пути», который пытались изобрести что выпускники Университета Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы, что питомцы МВФ, резвившиеся на просторе без присмотра глаз старших наставников. Но здесь… Нет, здесь было что-то другое. Глядя на своего товарища, поглощающего вареники с молоком – и только что высказавшего почти коммунистическую идею о воспитании внутреннего закона в человеке, Олег размышлял, каким бы мог стать ЕГО МИР, ЗЕМЛЯ, не случись на Руси христианства, которое вышибло из-под людей этот самый Закон Рода, а взамен… взамен ничего не давшего. Неужели славяне Земли могли бы сейчас быть похожи на горцев Мира? Не по одежде, не по образу жизни – по образу мышления и поведения?! Это было бы здорово.