Промышленный шпионаж - Жак Бержье

Постоянная забота о безопасности требует, конечно, некоторых твердых правил, но деятельность разведывательной службы — это больше, чем наука; это — искусство, которое бросает вызов целой системе и которое столь же непостоянно и изменчиво, как ум человека. Поэтому для защиты от постоянных попыток проникновения противника необходимо активное содействие всех, кто так или иначе участвует в различных областях национальной деятельности, в частности в военной и научной. Информирование общественности в столь деликатном деле должно состоять прежде всего в разъяснении того, насколько эта проблема серьезна и трудноразрешима. Затем необходимо ознакомить с методами сохранения тайны наибольшее число тех людей, которые занимают ответственные посты, чтобы поддерживать у этих людей неусыпную бдительность и необходимые рефлексы осторожности.

Никогда не следует пренебрегать секретностью и конфиденциальностью. Они служат щитом стыдливости девушки накануне помолвки, поддерживают репутацию университета, оберегающего интеллектуальную и моральную честность формируемой им элиты, а также охраняют производственные секреты, обеспечивающие славу той или иной лаборатории, того или иного завода. Когда речь идет о государственных секретах, под угрозой может оказаться сама судьба нации, ее процветание, ее могущество, ее жизнь».

Таким образом, шпионы угрожают промышленности, армии и политической среде, а может быть, и чему-то большему.

Мы привели некоторые примеры и некоторые общие идеи. Попытаемся теперь составить типологию промышленного шпиона. Прежде всего есть «продавцы», коммивояжеры шпионажа, которые предлагают вести промышленный шпионаж либо иностранным правительствам, либо конкурирующим промышленным компаниям. Я никогда не встречал «продавцов», но промышленники, к которым они являлись, описывали их мне. Они похожи на любого предпринимателя и, как правило, устанавливают контакт через знакомых и устраиваются так, чтобы нельзя было записать их разговор. Есть две подпольные школы «продавцов» промышленных секретов: одна — в Японии, другая — в Швейцарии. К сожалению, я не могу сообщить их адреса — меня просили не разглашать их.

Если бы все компании, получившие предложения от «продавцов», тотчас предупреждали полицию, как это бывало в некоторых случаях! Но такие благородные поступки являются, скорее, исключением, а не правилом.

Наиболее знаменитым делом о промышленном шпионаже, которое, между прочим, было прекращено, был процесс фирмы «Мерк» в Англии в 1962 году. Фармацевтическая фирма «Мерк» израсходовала примерно 14 млн. франков, чтобы разработать новый препарат «альдомег», снижающий артериальное давление. Конкурирующей фирме «Парк Дэвис» была предложена полная документация, но фирма тотчас честно предупредила «Мерк». Представители «Мерк», которые были готовы заплатить до миллиона франков, чтобы вернуть свои собственные секреты, явились, так же как и агенты Скотланд-ярда, в гостиницу «Рассел» в Лондоне, где таинственный «продавец» назначил им свидание. Его немедленно арестовали Им оказался бывший служащий компании «Мерк», уволенный за чрезмерные прогулы. Он был приговорен к шестимесячному тюремному заключению. Он не входил в какую-либо гангстерскую шайку, вследствие чего я на его примере не могу показать портрет «продавца». Над «продавцами» стоят «головы» промышленного шпионажа. Как правило, это инженеры высокой квалификации, но зачастую озлобленные люди, дожившие до 60 лет, с очень небольшим достатком, получающие ничтожную пенсию. Они, правильно или неправильно, считают, что капиталистическое общество украло у них большую часть плодов их труда.

Я не собираюсь судить капиталистическое общество и вообще высказывать какое-либо моральное осуждение чего бы то ни было. Будучи в прошлом экспертом по судебным делам, я зачастую убеждался, что закон бывает несправедлив, что открытия служащих принадлежат работодателям, а труд научного работника в лаборатории оплачивается часто хуже, чем труд домашней работницы. Поэтому можно понять, если не оправдать, тех людей, которые справедливо считают, что легче нажить состояние посредством промышленного шпионажа, чем занимаясь обычным трудом. Нет сомнения, что если бы поощрялись небольшие независимые научно-исследовательские лаборатории, то было бы меньше инженеров, становящихся «головами» промышленного шпионажа. Но факты остаются фактами, и настоящая работа является информационной книгой, а не книгой, пропагандирующей какую-либо революцию. Отмечу лишь, что, согласно информации из американского источника, бюджет мафии в 1966 году составил 200 млрд. франков, то есть был больше американского военного бюджета за тот же год; этот бюджет частично был использован для промышленного шпионажа, а остальная часть предназначалась для торговли наркотиками, проституции и прочих подобных целей. Эти сведения были приведены в августе 1966 года во время четырехчасовой телевизионной передачи, организованной весьма серьезной американской телевизионной компанией.

Довольно понятно, хотя этого и нельзя оправдывать, что люди, которые всю свою жизнь подвергались эксплуатации, хотят получить свою долю пирога. Поэтому и находятся крупные специалисты промышленного шпионажа в респектабельных кабинетах в Швейцарии, Люксембурге или Монако. Они зарабатывают много денег и руководят предприятиями с различными капиталами и неопределенными уставами, выступая, как правило, в роли «консультантов». Если им предлагают нормальную работу, они отвечают, что слишком заняты. Они соглашаются порой разговаривать с журналистами и выступать по телевидению, что не всегда приносит хорошие результаты. Так, однажды молодой 20-летний англичанин Уильям Джозеф Даунэй, посмотрев телевизионную программу Би-Би-Си о промышленном шпионаже, тотчас решил стать шпионом. Если бы он решил стать просто гангстером, может быть, ему и не представился бы случай отличиться, но (увы!) он служил у фабриканта красок и в его ведении были контрольные часы. Это и погубило его. Ему удалось украсть 30 листов с формулами красок, карточки и блокноты. Он отправился предлагать их конкурирующей фирме, которая предупредила полицию. Его арестовали. Было установлено, что стоимость украденной им информации не превышала 30 франков, но он все же получил три месяца тюрьмы в назидание другим шпионам, и, вероятно, ему было трудно снова устроиться на работу. Мораль: не следует слишком заманчивыми телевизионными программами побуждать неквалифицированных людей становиться шпионами.

Молодой Даунэй не стал бы хорошим агентом; между тем именно агенты образуют самую важную часть армии промышленных шпионов. Чаще всего это наемники, работающие самостоятельно и рискующие гораздо меньше, чем военные шпионы. Можно считать, что в тех случаях, когда военный может получить либо 20 лет тюрьмы, либо пожизненное заключение, либо расстрел, либо рискует погибнуть в результате подстроенного несчастного случая, промышленный шпион может получить лишь шесть месяцев заключения, причем его работа оплачивается гораздо лучше. Мы увидим в последней главе, что законы пересматриваются, чтобы исправить такое положение. Промышленные шпионы — это еще более бессовестные авантюристы, чем военные шпионы. Они, не колеблясь, прибегают к шантажу, краже, порой и к убийству.