Мир на продажу. Деньги, власть и торговцы, которые обменивают ресурсы Земли - Javier Blas

и Texaco быстро угасли. Французский нефтяной гигант Total в 1998 и 1999 годах слился с конкурентами Fina и Elf Aquitaine, объединив три торговые компании в одну. Нечто подобное произошло и в горнодобывающей отрасли. Такие компании, как Billiton и Pechiney, которые вели крупные торговые операции наряду с горнодобывающим и плавильным бизнесом, ушли с рынка в результате слияний и поглощений.

В результате этого маниакального заключения сделок появились две крупные нефтяные компании, которые не только сохранили свои собственные торговые предприятия, но и расширили их. На рубеже тысячелетий BP и Shell реорганизовали и централизовали свои торговые операции, став грозными конкурентами таких торговых домов, как Vitol, Glencore и Trafigura.

Эти две компании в течение многих лет хранили строжайшее молчание о своей торговой деятельности, и подробностей об их работе практически не сообщалось. Однако, по словам людей, непосредственно знакомых с торговым бизнесом компаний, каждая из них перерабатывает более 10 миллионов баррелей нефти в день, что в несколько раз больше, чем они добывают. Как и для независимых трейдеров, для BP и Shell это был невероятно прибыльный бизнес: BP обычно получает прибыль до налогообложения от торговых операций в размере от 2 до 3 миллиардов долларов в год; Shell стремится получить прибыль от торговых операций в размере 4 миллиардов долларов.

В сфере финансовых деривативов их торговые подразделения не менее инновационны, чем торговые дома. Например, в конце 1990-х годов BP выделила денежный банк, которым торговал, по сути, компьютер - задолго до того, как алгоритмическая торговля стала доминирующей силой на финансовых рынках. Торговая стратегия BP, разработанная штатным математиком и известная как "книга Q", торговала десятками товарных фьючерсов, включая золото и кукурузу.

А их рыночный интеллект ничуть не хуже, чем у торговых домов. Со времен Энди Холла трейдеры BP никогда не боялись делать крупные ставки - и сохранили это бесстрашие до наших дней. Например, когда в 2016 году нефть упала до минимумов менее 30 долларов за баррель, трейдеры BP сделали крупную ставку на фьючерсном рынке на то, что цены вырастут. Это был рискованный шаг: компания и так была очень подвержена колебаниям цен на нефть благодаря владению нефтяными месторождениями по всему миру. Однако трейдеры утверждали, что цена упала настолько, что может только расти. Они оказались правы, и ставка принесла прибыль в сотни миллионов долларов.

Но хотя BP и Shell воспользовались консолидацией 1990-х годов для создания огромных торговых предприятий, они не были готовы сравниться с торговыми домами на самых рискованных рынках, таких как страны бывшего коммунистического блока. Поэтому, несмотря на свои размеры, они оставляли многие из самых сочных - и политически влиятельных - сделок трейдерам. Брайан Гилвари, занимавший пост финансового директора BP до 2020 года, говорит, что есть страны, в которых британская нефтяная компания не будет торговать из-за существующих рисков. Есть ли для нас ценность, которую можно получить сверх того, что мы получаем сегодня? Безусловно. Готовы ли мы взять на себя риск, связанный с этим? Определенно нет. Я могу дать вам список стран, но вы знаете, где они находятся".

Для одних трейдеров выжить в 1990-е годы означало отправиться во все более авантюрные уголки земного шара, для других - предпринять еще более сомнительные шаги. Самой агрессивной движущей силой консолидации в ту эпоху был не трейдер и не нефтяной концерн. Это была компания, которая начинала свою жизнь как скромная трубопроводная компания, но затем, воспользовавшись либерализацией рынков газа и электроэнергии, стала одним из крупнейших в мире сырьевых трейдеров: Enron.

На протяжении 1990-х годов компания Enron была всепоглощающей силой в трейдинговой индустрии, поглощая молодых ярких трейдеров и скупая конкурирующие торговые компании, переосмысливая поведение торговых компаний и перекраивая сами товарные рынки. В то время как финансовые инновации начали революционизировать нефтяной рынок, Enron, с ее армией молодых ярких трейдеров и огромным лоббистским бюджетом, помогла превратить электроэнергию и природный газ из скучной регулируемой отрасли в казино, где состояние можно было сделать или потерять в мгновение ока.

Зародившись в сфере торговли газом и электричеством, Enron стремилась завоевать остальные отрасли торговли сырьевыми товарами. В начале 2000 года она купила MG, почтенный бизнес по торговле металлами компании Metallgesellschaft, которая в то время была крупнейшим в мире торговцем медью, заплатив 445 миллионов долларов плюс еще долг. Она попыталась расширить свою деятельность и на торговлю нефтью, сделав предложение о покупке Vitol. Ян Тейлор и его партнеры отклонили предложение, тем самым предотвратив катастрофу: Enron предлагала расплатиться с владельцами Vitol своими собственными акциями, которые вскоре оказались бесполезными.

Во времена "пузыря доткомов" компания Enron была любимицей Уолл-стрит. Ей не нужно было конкурировать на нефтяном рынке с такими, как Марк Рич и Джон Дойс, или даже с Энди Холлом - она просто изобретала новые рынки. Освоив газ и электричество, она начала бы покупать и продавать доступ к оптоволоконным кабелям, используемым для передачи данных. Все будет покупаться и продаваться на интернет-платформе Enron. Мы почти верили, что можно создать рынок силой воли", - говорит один из бывших трейдеров Enron.

Однако реальность оказалась более прозаичной. Компания была просто карточным домиком. Долги были скрыты от инвесторов и регулирующих органов. Прибыль была сильно завышена. Enron создала культуру, которая поощряла трейдеров подталкивать рынки, используя свое господство для обмана клиентов. Enron прекратила свою деятельность в декабре 2001 года, подав заявление о банкротстве в результате масштабного бухгалтерского мошенничества. Генеральный директор Джеффри Скиллинг и председатель совета директоров Кеннет Лэй были признаны виновными в многочисленных обвинениях в сговоре и мошенничестве. Крах компании стал одним из крупнейших в истории корпоративной Америки, превратив логотип Enron в символ непорядочности, и ознаменовал собой кульминацию одного из самых сложных периодов в индустрии торговли сырьевыми товарами, в котором выжили только самые стойкие.

На обломках бывшего коммунистического блока возникли контуры современной индустрии торговли сырьевыми товарами. К началу 2000-х годов несколько гигантов-трейдеров аккумулировали значительную долю потоков нефти, металлов и сельского хозяйства - эта форма сохранилась до наших дней. В сельском хозяйстве на долю Cargill, поглотившей Continental, приходилось около 40 % всего американского экспорта. В нефтяной отрасли Vitol превратился в ведущего трейдера; Glencore доминировал в металлургии. За ними быстро росла компания Trafigura. Только на североамериканском рынке газа и электроэнергии сохранялась жесткая конкуренция, поскольку банки и торговые дома Уолл-стрит пытались заполнить брешь, оставленную Enron.

Из диких и опасных сделок 1990-х годов сырьевые трейдеры вышли с предприятиями по всему миру - от коммунистической Кубы до быстро растущих капиталистических стран Восточной Европы, а