БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПУТЕВОДИТЕЛЬ - А.А. Дельнов

Установленная ширина улицы - не меньше длины копья, но и при соблюдении нормы двум телегам не разъехаться. Впрочем, закон писан для первых этажей, поэтому каждый следующий нависал над предыдущим. Высунувшись из верхних окон, можно было обменяться через улицу рукопожатием.

А грязь - не только от дождей, не только потому, что улицы не мощеные, и лишь у богатых домов деревянные или каменные насти% =#4 206 * лы (в королевском Париже, и то - разорились на булыжное покрытие только двух улиц). Все отходы, все нечистоты летят и льются из домов прямо наружу, и горе незадачливому пешеходу или всаднику. Но гадят не только люди, гадят и свиньи, и другие домашние животные - многие держали их в примыкающих к первому этажу сараях, а выпасали за городскими стенами, на принадлежащих городу лугах. Там же находились городские виноградники.

Про родную уличную грязь горожане рассказывали анекдоты: что в ней чуть рыцарь не утонул с конем вместе, а мужицкая телега - так и сгинула навсегда. Шли однажды нарядные знатные господа - уляпались так, что им стали милостыню подавать, принимая за нищих. Без всякого анекдота: после дождя улицы переходили на ходулях или в специальных деревянных башмаках.

Обитали на таких улицах в таких домах по большей части ремесленники и торговцы не из крупных - те, чьим трудом и держался город.

Людям свойственна потребность чувствовать локоть товарища. Ремесленники реализовали эту общечеловеческую потребность через цеховые объединения по профессиям. И относились к этим своим товариществам так серьезно, что даже искали для них небесной поддержки. Покровителем плотников считался святой Иосиф, сапожников - святой Криспин, оружейников - святой Георгий, живописцев - апостол Лука.

Ядром цеха, хранителями секретов своего искусства были владельцы мастерских, мастера. Из своей среды они избирали цеховых старшин, в распоряжение которых отводилось особое здание - там проходили заседания, там же хранились цеховое знамя, казна, резервные запасы сырья.

На руководство цеха были возложены закупки сырья для всех мастерских, отчасти и сбыт продукции. Мастера торговали своими изделиями прямо из окон мастерских, но всякое зазывание при этом было запрещено. Реклама была допустима только во время городской ярмарки.

Старшины следили и за соблюдением распорядка дня, и за тем, как протекает трудовая деятельность в каждой мастерской. До либеральной модели экономики люди еще не доросли, преобладало как раз обратное стремление - по возможности не допустить конкуренции. Чтобы все изготовляли продукцию примерно одного качества. ? 207 НИ * Но обязательно высокого - чтобы поддерживалась марка цеха, чтобы город славился данным изделием - ведь продавать хотелось не только своим согражданам, но и по всему белу свету. Чтобы у всех был примерно равный объем производства, и Боже упаси играться с ценами - они тоже должны быть на одном уровне.

Продолжительность рабочего дня устанавливалась одна для всех, обычно от восхода до заката - что составляло до 9 часов зимой и до 16 летом. Работа по ночам считалась серьезным нарушением, и за это штрафовали. Были ограничения на число подмастерьев и учеников в мастерской.

Особая проблема - конкуренция извне. В город могли завозить аналогичную продукцию окрестные крестьяне. Горшки, грубо сколоченную мебель и прочее - качества невысокого, но и за ценой мужики не гнались. Этим кустарям поставить препоны было довольно легко: можно было добиться запрета от городской администрации, а можно было и отправить своих подручных парнишек учинить на рынке небольшую заваруху.

Сложнее обстояло дело, когда конкурирующий товар завозили иногородние купцы. Они могли действовать через городские торговые корпорации как члены ганзы, объединяющей несколько городов. В таких случаях добиться запрета было трудно, и приходилось либо снижать свои цены, либо, опять же, брать умением - повышать качество. В этом средневековые мастера преуспели: изделия их и сейчас поражают своим совершенством.

Цех не бросал своих в беде. Устраивал умершим достойные похороны, помогал сиротам и вдовам. И более веселые дела - тоже были в ведении цеховых старшин. В честь праздника святого покровителя, в ознаменование приема нового мастера устраивались торжественные шествия, а потом пирушки.

На общегородских праздниках или во время встречи короля цеха выступали своими отдельными колоннами и старались не ударить лицом в грязь. Шли под яркими, искусно вытканными цеховыми знаменами: на них были «свои» святые, а рядом - предметы профессиональной гордости, изделия цеха. Все нарядно одеты, у всех приподнятое настроение, все поют религиозные гимны. Это были памятные события и восхитительные зрелища.

Цехи различались «старшие» и «младшие» - побогаче и победнее. Больше всех преуспевали обычно ювелиры - понятно, с каким заказчиком и с каким материалом они работали и какое требовалось от них умение. На золотых дел мастеров и учились дольше всего - восемь лет.

На высоте положения были пекари и мясники: этим можно было обойтись и без экспорта, свой брат-горожанин сам любил поесть от пуза. В мастерских поденщики, и те - если не баловались разносолами, то пива и пищи какой попроще имели от хозяина досыта.

Среди старших цехов числились оружейники и прочие специалисты по металлу. Портные, сапожники - тоже. Уже в те столетия принарядиться любили пышно и со вкусом, особенно жены и дочки состоятельных буржуа. Эти не прочь были перещеголять и феодальную знать - а чем мы хуже? В мужской одежде наиболее изысканными считались сочетания черного, зеленого и фиолетового цветов. И все отчетливее проявлялась привязанность к голубому - национальному цвету Франции. Иногда городские власти вынуждены были даже вмешиваться: под страхом больших штрафов вводились запреты на излишества в нарядах.

Статус старших цехов выражался не только в их богатстве - они имели и лучшее представительство в городском совете. Вот бондарям, плотникам, гончарам жилось потруднее. Их труд был не очень квалифицированным, это в их сферу деятельности упорно старались вклиниться деревенские умельцы.

Со временем все больше стала развиваться внутрицеховая специализация, профессии дробились. Мастера по металлу стали подразделяться на медников, оловянщиков, кузнецов. Оружейники расслоились по предметному признаку: на тех, кто производил мечи, щиты, латы, копья. Кузнецы тоже пошли разными путями внутри своих железных дел: шпоры, уздечки, подковы, стремена изготовлялись особыми специалистами. Были даже мастера по иголкам и наперсткам.

Суконщики разделились по многочисленным этапам технологического процесса: от валяльщиков шерсти, промывальщиков, шерсто-итов до раскройщиков готовой одежды. Венчавшие дело раскройЩики больше всех и преуспевали.

На некоторых стадиях, особенно подготовительных, суконное производство было очень грязным, вонючим и ядовитым. Такие мас*Н 209 и* терские, как и прочие экологически вредные, выдворялись на самые окраины и поближе к реке. Куда дальше потекут вобравшие отраву воды - горожан не интересовало. Да и, по правде сказать, силенок, индустриального уровня было еще маловато, чтобы испакостить природу капитально.

На нижней ступеньке цеховой иерархии стояли ученики. Семилетними мальчуганами отцы приводили их к мастеру, и если тот соглашался - в основных чертах их дальнейшая судьба определялась на всю жизнь.

Отец вносил оговоренную плату за обучение, мастер обязывался кормить ребенка, одевать и, разумеется, ввести в курс дела. Процедура передачи мальчика с рук на руки иногда происходила торжественно, в ратуше. Но дальше тянулись дни и годы будней и редких праздников. Жилось мальчикам если и не как Ваньке Жукову, то все же не сладко. Они и по дому были за все про все, и на посылках, и на ком же еще сорвать злость подмастерьям или хозяйской жене? За вину тоже наказывали сурово - мы уже говорили о педагогических понятиях того времени применительно к школярам. «Ухо мальчика - на его плече».

Но ученик был втянут в рабочий процесс, он все видел, все пробовал руками, приобщался к премудростям мастерства. И через несколько лет он становился подмастерьем, а это уже другая статья. Парень начинал получать жалованье, мог сменить хозяина. Была даже категория подмастерьев, имеющих склонность менять города и страны. То ли мир посмотреть, то ли приискать, где полегче.

Улучшить свою долю пытались и дома. Подмастерья объединялись в союзы, добивались повышения жалованья - хотя это запрещалось цеховыми уставами. Но на такое нарушение обычно смотрели снисходительно. Как терпимы были бюргеры и к тому, что парни устраивали по ночам развеселые пирушки и гулянки, бузили, дрались, горлапанили. Понятно, возраст-то какой…

Но подмастерьем можно было остаться и до лысины, и до седых волос, и до смерти. Получить статус мастера, открыть свою мастерскую было ох как нелегко.