Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну ! - Глеб Раздольнов

Петр попробовал рассуждать логически, но сосредоточиться не мог мешали веселящиеся в пространстве фонарики. Странное дело, милиционер отчего-то почувствовал к ним особое расположение. Изумрудные точки сновали в пространстве как малые дети, высыпавшие на улицу золотым весенним днем. "Это сон, - решил Петр, - сладкая дрема, я умираю, и умираю во сне..."

Смешные комочки сулили ему приятную смерть, милиционер радостно улыбнулся и протянул руку на встречу милым огонькам.

И тут же вскрикнул. В ладонь впились острые зубы. Но кожу не прокусили. Так кусает ученая собака, предупреждая, что шутки с ней плохи.

- Петя... - услышал он слабый венин голос, - это ты? Где мы?

- Не знаю.

- А это что... летает?

- Не знаю.

Огоньки замерли. Казалось, что они прислушивались к разговору.

- Эй! - едва живым голосом позвал Веня, - кто-нибудь...

Никто не откликнулся.

- Какая темень, - сказал стрингер, - хоть бы лучик какой, куда попали выяснить...

Что-то впереди них, в расположении зеленых точек, громко хмыкнуло, зашуршало и вдруг произнесло отчетливо, понятно, но не по-человечески а как-то, полифонически, многомерно, так, будто звук рождался сразу везде, со всех сторон.

- Мы находимся глубоко под землей. Несколько тысяч метров. Это итог моего рождения. Ситуация обычная. Бывали случаи еще больших провалов.

Неизвестный замолчал. Смоковницына поразило не значение сказанного, а методичность речи. Сказанные правильные фразы, словно из... доклада были взяты, а интонация и характер произношения не походили на привычную человеческую речь.

- Эт...то, вы кто? - запинаясь спросил Веня.

Ответ не заставил себя долго ждать.

- Фонет, - услышали приятели.

- Кто? - переспросил Петр.

- Фонет. Дракон.

- Вот драконов нам еще не хватало, - воскликнул стрингер, - ну все было: убийцы, насильники, людоеды, боги недоделанные, а теперь дракон!.. Это что ж такое!

- Вы нас кушать будете? - поинтересовался Петр.

- А вы хотите? - спросил неразличимый дракон.

Знаете, нет, почему-то! - съехидничал Вениамин, - не было такого

желания.

- Тогда не буду, - быстро согласился опасный собеседник.

- Как мы здесь оказались? - решил уйти от нехорошей темы Петр.

- Я объяснил, - сказал спокойно без всякого недовольства назвавшийся Фонетом, - итог моего рождения. Кто-то расшифровал код артефактного саркофага, система пришла в нестабильность и я родился на свет. Рождение драконов всегда связано с выделением огромного количества энергии. Чтобы не было пострадавших, энергия направляется в самую безопасную сторону. Мы находились в месте, где самое безопасное направление было - прямо вниз. Поэтому образовалась скважина, куда все мы и провалились. Энергии было много, больше расчетной, поэтому шахта вышла гигантской и нас засыпало. Скоро здесь кончится кислород и вы умрете.

- А вы? - поинтересовался Веня.

- А я - нет. Мне не нужен кислород. Я могу дышать, могу не дышать...

- А зачем дышите тогда? - перебил его стрингер, - не дышите! Нам больше достанется!

- Не имеет значения, - ответил добрый дракон, - Вы в безвыходном положении. А срок наступления смерти неважен. Раньше, позже. Нет разницы.

- А вот для меня есть! - крикнул Веня, - ишь распорядился!

- Слушайте-ка, как вас там, Фонет, что ли? - вопросил Петр, - вы ж тоже сдохнете, рано или поздно? Или нет? Будете ждать пока отроют?

- Ожидать, пока меня отроют, я не буду. Зачем мне ждать того, что никогда не случится.

- Логично, - заметил Петр.

- Я улечу, - сказал дракон.

- Куда? - рассмеялся стрингер, - куда вы полетите, если кругом земля, почва.

- Мне все равно, где летать. Я летаю в любой субстанции, в том числе и в данной.

- Хорошо бы осмотреться, - сказал Петр.

- Осмотритесь, - согласился дракон, - ничего интересного.

- Но темно, ничего не видно. Кроме мелькающих точек.

- Вы не видите? - удивился Фонет, - я, извините, дракон молодой, многого не знаю. Я вижу хорошо. Переключитесь в инфракрасный спектр.

- Мы не можем.

- Плохо, - тембром недовольного учениками педагога произнес дракон, разговаривать с тем кого не видишь - дурной тон. Попробуем исправить положение.

Приятели услышали протяжное шипение и продолжительный выдох. Вместе с выдохом перед ними вспыхнул розовый шарф пламени, который сначала растекся в пространстве широкой лентой, но тут же свернулся в светящийся шар и повис над ними нежной-лиловой люстрой.

А рядом высилось громадное белое изваяние - фигура с очертаниями древнего динозавра, только гораздо более изящная, и о семи головах. Выяснилось происхождение и четырнадцати веселых точек - они оказались глазами дракона.

Обоих поразили не размеры существа, и не фантастичность самого явления, и даже не количество голов, а внешнее добродушие знакомца, его выразительное дружелюбие, то что никак не могли они себе представить, но что ясно следовало из семи замечательных широких светлых и многозубых улыбок.

- Кра-асавец! - услышали они. Обернулись. Позади них, у земляной стены пещеры, образованной взрывом, стояла София. Она плотоядно глядела на их недавнего знакомца и тоже улыбалась, только не добродушно, а по-хозяйски, потребительски, только губами. Серые глаза сдержанно молчали.

- Так вот что должно было достаться Лярвину! - вырвалось у нее.

И не успели мужчины осмыслить эти слова и отреагировать на них, как она враз оказалась у ног грандиозного существа и попыталась вскарабкаться на его спину. Дракону действия Софии не понравились, легким движением он стряхнул с себя нахальную красавицу.

- Что это такое!!! - завопила последняя, - ты обязан слушаться меня! Это я тебя породила!

- Извините?.. - не понял учтивый дракон.

- Я дала тебе жизнь! Я почти - твоя мать!!! Родная! Я приказываю тебе...

Договорить она не успела. Одна из голов, изящно изогнувшись, ловко и быстро приблизилась к новоявленной "праматери", схватила Симон посередине туловища, легко подкинула в воздухе и проглотила. Мужчины и охнуть не успели, зато заметили, как бедная жертва скользнула толстым бугром по длинной шее в туловище.

- Ну-ка плюнь! - закричал Веня.

- Не надо, - сказал дракон, - не надо мне приказывать!

- Какой! - возмутился Веня, - ты зачем съел ее?

- Не съел, проглотил, - пояснил Фонет, - процесс еды происходит у меня иначе. А проглотил я ее без всякого удовольствия, только лишь по необходимости. Мне нельзя приказывать, меня можно просить, а командовать мной нельзя. Дракон - существо тонкой организации, на приказы и командный тон обижается, и глотает виновных. Мы - существа абсолютной свободы, а она абсолютная свобода - заключается в сохранении абсолютного достоинства личности. А так же на совершенном самоуважении.

- Так ты теперь всех, кто нагрубит тебе, будешь жрать без зазрения совести?.. - съязвил возмущенный Вениамин.

- Я вас попрошу обращаться ко мне с почтением, не "тыкать", - спокойно поправил человека дракон, - не нужно запанибратских отношений. Вы мне не брат и вряд ли им станете. Драконы только братьям и сестрам говорят "ты".

- Ишь, как! - изумился Петр.

- Да так, - подтвердил чопорный собеседник, - а по дальнейшему замечу. Жрать всех, как вы выразились, я не буду. Есть другие средства воздействия на невоспитанных выскочек...

На этих словах Петр потер еще болевшую руку, на которой оставались следы зубов просвещенного Фонета.

-...Дама совершила немыслимое - она провозгласила себя моей мамой. А такого никто из нашего племени не прощает. Моя Прародительница - Вселенная и другой не дано. И имя ее, и сущность ее не надо оскорблять. Для нас любое осквернение имени Прародительницы - самое страшное преступление.

- Плюнь...- взмолился Веня, но спохватившись добавил - ..те! Ну плюньте, пожалуйста! Она же не знала тонкостей вашей идеологии!

- К сожалению невозможно, - заявил не такой уж, как определилось, добродушный великан, - если бы вы были осведомлены о моем содержании и физическом устройстве, то не стали бы обращаться с подобными невыполнимыми просьбами. То, что вы воспринимаете, как процесс первобытного и хищного поглощения, на самом деле гораздо более сложный и необъяснимый, но недоступный при вашем уровне образования, первозданный процесс преобразования материи. Нахальная дама уже перестала существовать в привычном для нее и для вас образе. Она воплощена в идеальное состояние и, вероятней всего, уже устраивается в новом для нее мире... Хотя там понятия времени не существенно, поэтому можно считать, что уже устроилась!

- Он чего базарит-то? Глумится что ли? - набычился стрингер.

- Да нет, - сказал Смоковницын, - похоже, что нет. Исчезла София, испарилась.

- Ой, как хорошо! - зазвенел голосок Елены Симон, - ой, спасибо тебе, дорогой дракоша! Мне так неприятно ее присутствие было...

- Без панибратства, я же просил! - неумолимо настаивал на почтительности Фонет.

Вместе с Еленой пришел в себя и Арутюнов, и кособокая дщерь чиновника-убийцы.