Мрак в Бесконечности. Том 4. Накануне космического хаоса - Саша Стивенсон

увиденные им в воображении. Город, на который он падал. Тэртос, размером с Годзиллу…

— Давай сейчас разберем то, что ты увидел. — теплым тоном начал говорить Раит.

Чувствуя острую дрожь волнения в ногах, Антон крепко сжал пальцами стакан.

— Первая сцена — твой страх высоты.

Антон молча кивнул. Открыть рот и что-то сказать сил не было. Но словно прочитав по одним лишь потрясенным глазам, Раит сам себе кивнул и продолжил:

— Если еще хочешь воды, то скажи только, — Антон покачал головой, — хорошо. Эта фобия у тебя давно или появилась связи с твоей пропажей с родной планеты?

— Давно. — тихо сказал Антон, — когда мне было три года, мы с мамой и сестрой пошли в гости к подруге мамы, а она жила на тринадцатом этаже. Пока мама с подружкой болтала и чай пила, я случайно ради любопытства залез на подоконник и, увидев, на какой высоте нахожусь, дико испугался. Мама в ужасе оттащила меня оттуда. С тех пор я боюсь высоты.

— Правители других миров могут воспользоваться этим страхом. Им не выгодно отдавать великие элементы кому попало, поэтому тебе придется пойти на риск и столкнуться с этим страхом лицом к лицу. — произнес волнительным голосом Раит, — поэтому тебе надо научиться его контролировать. Далее… — Он пальцем прокрутил на мониторе сцену с Тэртосом. Уродливый ящер заставил Антона поежиться на кресле. — Откуда это? — поинтересовался Раит, — Образ твоего страха или реальное чудовище?

— Р-реальное… — сдавленным голосом ответил Антон, крепко сжав стакан. Раит озадаченно нахмурился, приложив к губам палец. Как и у Сатис, у него на одной руке было по четыре пальца, и Антон, чувствуя себя глупо, начал смотреть на его белоснежные руки, — это любимый монстр Эрамгедона.

— Ты его уже видел? — Раит поднял на юношу глаза, наполненные волнением.

— Во сне. Когда я первый раз чуть не открыл внутри себя дар, меня начали преследовать странные сны и видения, связанные с расширением сознания. И в одном видении Эрамгедон заставил меня сражаться с Тэртосом…

— Значит, он сильно повлиял на тебя. Или он пугает тебя тем, что это видение может сбыться…Тебе надо попробовать победить чудовище на следующем сеансе, и может тогда он оставит в покое твое подсознание.

Антон издал нервный смешок. Победить Тэртоса, размером с Годзиллу, показалось ему полным абсурдным бредом, даже победить в собственном подсознании. А вот в реальности дуэль с Тэртосом виделась ему просто страшным исходом жизни.

— Антон, не забывай, что в собственном подсознании ты можешь использовать дар. Даже если ты сейчас плохо им управляешь, то в подсознании сможешь открыть полную силу. И, возможно, узнать о природе дара еще что-нибудь новенькое, — подбодрил юношу Раит, когда заметил его мрачное выражение лица.

Дальше он перемотал сцену, где Тэртос проглотил парня.

— У тебя уже был страх темноты? — поинтересовался Раит.

— Н-нет. Я особо не обращал на темноту внимания.

— Значит, это твой скрытный страх, или он возник совершенно недавно… — сказал Раит.

Антон громко сглотнул, вспомнив, что он потерял Стафана, Феодосия и Пита в темной комнате, освещенной лишь сферой, кружащей над аппаратом-телепортом. И именно в темноте ему постоянно мерещился мерзкий надменный смех Эрамгедона.

Тьма начала ассоциировать себя со злом и с приближением кошмара.

— …и хорошо, что мы узнали об этом страхе сейчас. — Антон громко фыркнул, Раит внимательно посмотрел на юношу. — представь, если бы правители заставили тебя что-то сделать в темноте, и твой подсознательный страх дал о себе знать? Ты не справился бы с заданием…

— И как мне с ним бороться?

— Путем медитаций будем избавляться от скрытых страхов. Возможно, у тебя их еще больше, просто сейчас не все открылись, а лишь малая часть.

Антону от этих слов лучше не стало. Мурашки холодом пробежались по всему телу. Парню стало казаться, что если одновременно отключатся эти красивые люминесцентные лампы, то всю комнату поглотит тьма, и на этот раз тьма покалечит его жестче.

— Это очень серьезно. Твои подсознательные страхи могут быть опаснее самого Эрамгедона. — Раит прожег Антона своими серьезными глазами.

Парень мрачно смотрел на него, не зная, что сказать. Раит продолжил дальше анализировать путешествие по подсознанию.

— Портал и голос, кричащий: "Бегите!". Ты уже видел такое?

От этого вопроса по всему телу пробежался холод.

— Да…это мой папа…я потерял его в тот момент… — тихо сказал Антон. Голос стал еще слабее и ниже, а в глазах начало припекать.

— Дальше шли сцены убийств…Они тебя очень сильно шокировали. Ты до сих пор не можешь отойти от того, что увидел.

От его слов Антон начал дрожать еще сильней. Холод повсюду пробирал его, заполняя внутреннюю пустоту той самой болью, которая начала преследовать его давно. Воображение продолжило издеваться, повторяя ему перед мысленным взором момент убийства Жени и Оли, потерю отца, Феодосия и Пита. Боль заполняла каждую клеточку тела и свирепо пульсировала, рассекая острым ледяным клинком плоть.

Раит, заметив тоскливое лицо Антона, попытался приободрить.

— Успокойся. Я знаю, что это больно, и прощаться с любимыми нереально тяжело, и на это все нужно время, но знай, что правители могут этим воспользоваться и надавить с сильной болью. Нельзя перед ними демонстрировать свою скорбь, а если так выйдет, нужно постараться сдерживать свою обиду. Мы над этим еще поработаем.

Тут Раит перешел к тем галлюцинациям, которых Антон сам не ожидал увидеть в собственной голове.

— Что за маленький мальчик плакал из-за удара мяча по лицу?

— Это я в первом классе. — слабо произнес Антон, вспомнив, с какой мукой сломался нос, — Я был слишком слабым в детстве и не мог за себя заступаться. Многие одноклассники этим пользовались в свое удовольствие. И целенаправленно ударили меня мячом по лицу.

— Ужас. — потрясенно произнес Раит, — Поэтому в следующей сцене тебя преследовали мячи. Но знай, что правители вряд ли заставят тебя играть с мячами, так что этот страх мы прикроем медитацией. Далее… — озадаченно потирая подбородок, Раит перематывал сцены, — мужчина на диване — твой приемный отец?

Антон даже не мог посмотреть на этого человека, попивающего пиво и посылая его маленького подальше от себя. Лицо приемного отца, которого он когда-то считал родным, вызвало у парня внутри сильную злобу.

— У нас всегда с ним были такие отношения. Мы толком не разговаривали. Он был на работе все время, а после работы смотрел футбол и пил пиво. Мной вообще не интересовался, я для него был словно чужим, хотя сейчас и так знаю, что чужой. Моим воспитанием занималась мама.

— Поэтому в следующей сцене ты пошел первый раз в школу с ней. — ответил Раит.

— Мне всегда не