Взлет и Падение Короля-Дракона - Линн Абби

Нематериальные серебряные слезы полились из глаз тени, и до Хаману дошло, что Виндривер узнал его в тот день на утесе. Заодно он сообразил, что тролль может ответить на один из вопросов, которые уже тринадцать веков жгли его душу.

— Нас предали?

Виндривер проглотил свои слезы. — Предали?

— Мирон из Йорама, послал ли он специально моих ветеранов к твоим троллям? Откуда ты узнал, где мы?

— Мы всегда уходили в овражные земли, когда стебли йоры становились достаточно высоки и приходило время урожая. Сжигатель-Троллей никогда не преследовал нас там; ты знаешь почему-

— Я преследовал вас.

— Да, О Могучий Хозяин, ты преследовал нас повсюду, но не Мирон. Я думаю, что он не ожидал твоего возвращения, но он не предавал, ни тебя, ни нас. Лично я даже не догадывался о той грандиозной игре, которую затеял Мирон, пока не заглянул через плечо Павека и не прочитал твой рассказ.

Какое время они молча глядели один на другого — один сквозь другого — бессмертный дух и бессмертный Доблестный Воин. В плотном воздухе висели невысказанные слова и несостоявшиеся дела.

Павек, смертный, который этого не понимал, а возможно и не мог понять, прочистил свое горло. — О Могучий Король — что случилось после битвы? Как вы убежали из этой дыры-тюрьмы?

Хаману покачал головой. Он не убегал, никогда, ни от кого.

— Да, — добавил Виндривер, стряхивая с себя оцепенение. — Раджаат, похоже, хорошо приготовился для торжественного приветствия.

— Не Раджаат, — прошептал Хаману.

Никакое волшебство или трюки псиоников не могли изменить его воспоминания. Он чувствовал эти стены так, как если бы он мог коснуться их рукой, как тогда, тринадцать сотен лет назад, когда сообразил, что его запихнули в зерновую яму. Его пальцы ощупывали холодные и гладкие кирпичи, в поисках выхода. Дай человеку тысячу лет, все равно он не сумеет продраться через обожженные в печи плитки или выковырять хотя бы одну из них из стены. Дай ему еще тысячу лет, все равно он не сумеет забраться наверх по стене своей тюрьмы, и не имеет значения, сколько раз он пытался подняться по гладким кирпичам и соскальзывал обратно, сколько раз он выкапывал землю со дна ямы и мазал ею стены.

— Не Раджаат? — хором спросили Виндривер и Павек.

Хаману поискал глазами медное перо, валявшееся на полу кабинета. Он поднял его и покрутил между пальцами, прежде чем взяться ладонью за металлическую ручку. — Сжигатель-Троллей, Мирон из Йорама, выхватил меня из овражных земель. Он, и только он бросил меня в зерновую яму на равнинах, по которым маршировала его армия раз в-

— Зерновую яму, — продекламировал Виндривер. — Как подходяще для назойливого сына фермера.

Король-Лев не сказал ничего, просто оскалил поблескивающие в свете лампы клыки и наклонил перо над когтем, черным как обсидиан и крепким как сталь.

— По ночам, — губы Хаману почти не двигались, тем не менее его голос отдавался эхом от потолка и стен. — По ночам, через окружавшие меня стены, я слушал крики и стоны. Я был не один, Виндривер. Сжигатель-Троллей засунул меня в яму посреди моих врагов: троллей. Тролли, с большими толстыми костями, которые могли стоять в своих ямах, а может быть и сидеть, скрестив ноги — если они были достаточно молоды и подвижны — но никогда не могли вытянуть ноги перед собой и лечь спать. Никогда, ни днем ни ночью, ни разу за все время их плена, который был не меньше моего…а то и больше. А мой был…

— Когда созревает урожай твоих йора, Виндривер? Когда солнце поднимается, когда оно высоко, или когда оно опускается? Армии Сжигателя-Троллей маршировали в сезон Высокого Солнца, так что я думаю, что просидел в этой яме меньше чем год, хотя мне показалось, что прошла вся жизнь. Человеческая жизнь — но тролли живут дольше, чем люди, на так ли, Виндривер? А когда стоишь и не можешь лечь, наверняка жизнь троллю кажется еще дольше.

Хаману изо всех сил сжал перо в кулаке, глядя на старого тролля, и ожидая что тот, по меньшей мере, вздрогнет. Но вместо этого вздрогнул Павек, привлекая к себе его внимание.

— Хочешь, я расскажу тебе, как выбрался из этой ямы? — спросил Хаману, перенося свою жестокость на того, кто мог реагировать, пока его собственные воспоминания не победили его. — Сначала они бросили вниз горящие ветки и угли, чтобы грязь и отбросы в моей яме вспыхнули огнем. Потом они опустили мне веревку. Сгорай живьем или лезь вверх. Я выбрал лезть…и ошибся. Ветераны с копьями окружили яму, приветствуя меня с уважением, которого я не заслужил. Я мог стоять, с трудом, но я разучился ходить. Солнце ослепило меня; слезы текли из глаз. Я упал на колени, в поисках тени, тени от меня самого, в поисках темноты, которая осталась внизу.

Они тыкали своими копьями мне в бока. Я сумел вывернуться, схватить одно из них выше наконечника и вырвать его из рук ветерана, который держал его. Тогда они навалились на меня все — мужчины и женщины, люди, моего собственного рода — и избили меня до полусмерти. Я потерял сознание, а когда пришел в себя оказалось, что я стою, привязанный к ребру мекилота, руки и ноги связаны, а солнце бьет мне в лицо.

— Какой-то человек позвал меня по имени: Ману из Дэша. Я открыл глаза и увидел Сжигателя-Троллей, Мирона из Йорама. Это был большой человек, высокий и толстый, завернутый в бесформенный мешок из окрашенного в красное шелка. Два человека стояли рядом с ним, готовые помочь этой горе жира, если она захочет пойти. Другие двое держали наготове крепкую скамью со слегка скошенным сидением. Они должны были волочить ее за ним, потому что его ноги не могли держать его и он должен был садиться после каждого шага, чтобы отдохнуть.

— Я издевался над ним, — сказал Хаману, вспоминая точные слова, которыми он заработал себе еще одно безжалостное избиение. Когда он был смертным, его красноречие не ограничивалось длинными словами и плавно текущими фразами. Где-то между детством на ферме и пятью годами среди ветеранов, он стал настоящим мастером ругательств, задолго до того, как он стал мастером в чем-то другом. Но время не пощадило и этот тип его дарования, шутки и ругательства потеряли свое жало; самые изысканные, избранные проклятия казались в лучшем случае непонятны, а большинство было полностью забыто. В его памяти остались только выражения типа, — Ты, бесполый обрубок, воняющая куча дерьма.

— То есть ты понял, где находишься и что сейчас произойдет. И ты захотел, чтобы он тебя убил как можно быстрее, — предположил Виндривер.

— Да, я узнал это место: равнины, армия, идущая парадным шагом, тролли, воткнутые в землю по обе стороны от меня. Увидев его, однако…увидев то, во что он превратился, Сжигатель-Троллей, который разрешил Дэшу и еще сотне человеческих деревень умереть, я думал не о смерти, а о ненависти. Вы даже представить себе не можете силу ненависти, которую я испытывал, глядя на него.