Поле битвы - Россия! - Ральф Питерс

Райдер некоторое время следил, как его коллега ложку за ложкой отправляет сахар в чашку.

- Ник, - начал он, стараясь говорить как можно небрежнее. - Этой ночью мне пришла в голову новая идея, как подойти к нашему делу. По-моему, мой вариант…

- Не волнуйтесь, не волнуйтесь, - прервал его Савицкий. - Сегодня все будет по-русски. Я вам кое-что покажу. Нечто такое, чего вы еще не видели. Савицкий улыбнулся, то ли от мысли о предстоящем допросе, то ли от вкуса теплого кофе. - Вам понравится, я знаю. - Русский офицер сжал в красных ладонях щербатую чашку и с довольным видом кивнул головой. - Вы должны мне довериться.

«Черт побери», - подумал Райдер. Но Ник пребывал в отличном расположении духа.

- Я так много нового узнал от вас, дружище. Вы, американцы… вы, американцы… всегда так хорошо вооружены технически. Но сегодня я покажу вам нечто изумительное. Нечто такое, чего вы наверняка никогда не видели.

Он хохотнул в дымящуюся чашку.

- Все твои американские друзья будут очень заинтересованы.

Райдер не стал пока настаивать. Он не хотел, сделав неверный шаг, нарушить установившийся между ними дух сотрудничества. Но ничуть не в меньшей степени он не хотел потерять объект, имевший такие фантастические возможности. Он решил подождать, по крайней мере до тех пор, пока не увидит прямой угрозы делу. Для начала он очень хотел хотя бы увидеть объект своими глазами. До сего дня русские не торопились выкладывать все карты на стол.

Ник до дна допил кофе, и выражение экстаза уступило на его лице место горькому сожалению.

- Очень хорошо, - сообщил он Райдеру. - А теперь - за работу.

Райдер последовал за ним по запутанному лабиринту переходов и проверочных пунктов, постепенно становившемуся привычным. В коридорах царили запустение, сырость и запах гнили и дезинфектанта, как в захолустной школе после уроков. Ни один из стандартных замков не срабатывал с первого раза под рукой Савицкого. Порой скрытые за арочными дверьми охранники просто распахивали или приоткрывали их. Висевшие на стенах портреты в рамках изображали в основном незначительных людей, ибо за годы интриг и закулисной борьбы фотографии по-настоящему известных деятелей давно отправились в чуланы. Тяжелый воздух, тусклое освещение. ПожиХая женщина пугающе медленно мыла пол.

Последняя охраняемая дверь захлопнулась за двумя офицерами.

Они прошли коротким коридором, заваленным электроприборами разной степени изношенности, затем свернули в небольшую комнату, напоминавшую кабину оператора студии звукозаписи. Стены и столы покрывало великое множество клемм, компьютеров прямого действия, приборов наблюдения за окружающей средой, записывающих и автоматических переводящих устройств - профессиональных инструментов современного следователя. Только на каждом из них то краска облетела, то на самом видном месте красовалась вмятина. В воздухе стоял запах старых перегоревших проводов, не все лампочки подсветки мониторов горели. Значительная часть оборудования устарела на целое поколение, а наиболее современные экземпляры были изготовлены в Европе или даже в США. Русские издавна специализировались в электронном переводе, создании логических структур и специализированных программ, и один из начальников Райдера как-то сравнил их с блестящими тактиками, вынужденными полагаться на иноземное оружие.

Вдоль одной стены тянулось длинное стеклянное окно. Наблюдателю, находящемуся за стенами допросной камеры, оно показалось бы просто зеркалом, но Райдер мог со своего кресла в душной каморке видеть через него все происходящее в полутемной «операционной». Это устройство сохранилось от прежних времен. В комнате царил полумрак, и Райдер все еще не видел объект. Он с нетерпением ждал, когда русский наконец включит свет.

- Объект уже подсоединен к нашей системе, - объявил Савицкий, прикоснувшись к едва видимой в темноте контрольной панели. - Конечно, мы перепроверим, как любите говорить вы, американцы. Но вы убедитесь сами - все в порядке. Сегодня все с нетерпением ждут результатов нашей работы. - Савицкий повернулся к Райдеру. Его лицо едва виднелось во мраке. - Сегодня впервые мне напрямую позвонили из Кремля. Интерес очень велик.

- Надеюсь, они не станут проявлять слишком большое нетерпение, - вставил американец. - Возможно, нам придется довольно долго повозиться.

Савицкий коротко хохотнул. То был дружелюбный смех уверенного в себе человека, - У нас есть для вас сюрприз, - заявил он. - Скоро увидите. Очень большой сюрприз для наших американских друзей.

Райдер не знал, что отвечать. Слишком важное дело им предстояло. И если из-за какойнибудь глупости объект необратимо пострадает, окажется упущенным великолепный шанс.

«Ну включи же этот чертов свет, - думал Райдер. - Я хочу посмотреть».

Словно услышав его мысли, Савицкий щелкнул несколькими выключателями. За огромным окном фонари направленной подсветки забегали по насыщенной электроникой «операционной», залив ее стерильным белым светом. Несмотря на неразбериху множества проводов, тянущихся от одного электронного прибора к другому, Райдер немедленно заметил объект.

- Боже, - обратился он к Савицкому, искренне изумленный. - Я думал…

Савицкий рассмеялся:

- Удивительно, правда?

- Во-первых, меньше, чем я ожидал. Гораздо меньше.

Савицкий стоял, удовлетворенно сложив руки на груди.

- По-моему, замечательно. Знаете, он так непримечателен - я правильно выразился?

- Неприметен.

- Да, неприметен. Его легко вообще не заметить. Нам просто повезло, что там случайно оказался специалист.

Райдер покачал головой. В самом деле, поразительно.

- Ну что, мой друг, - продолжал Савицкий, - хотите подойти и посмотреть поближе?

Райдер вышел следом за ним из кабины управления, от возбуждения едва не наступая на пятки советскому офицеру. Все его мысли теперь сконцентрировались исключительно на объекте, и он едва не споткнулся о натянутые вдоль пола провода.

Савицкий прямым ходом направился к центральному операционному столу и на мгновение застыл над ним, поджидая Райдера. Удивление Джеффа не прошло, а только усилилось до такой степени, что у него перехватило дух. Воистину невероятно. Если только, конечно, русские ничего не напутали, если это все-таки «большой мозг».

Но все его профессиональные инстинкты убеждали Джеффа, что перед ним - то самое, что никакой ошибки нет и что японцы по-прежнему остаются непревзойденными мастерами в некоторых областях, несмотря на все усилия американской технической мысли вернуть утерянные позиции. Электронный «мозг», хранящий все данные, необходимые для руководства и контроля над огромными участками фронта, - и втиснутый в черный твердый брикет размером немногим больше бумажника.

- Боже, - повторил Райдер. - Я полагал, что он будет по крайней мере не меньше чемодана.

- Да, - согласился Савицкий, - даже страшно становится. Если бы кому-нибудь удалось объединить мощь суперкомпьютеров всего мира, существовавших в конце прошлого века, то и тогда их мощь не достигла бы уровня, таящегося в этом приборе.

Райдер обладал доступом к новейшим секретным американским исследованиям в данной области, равно как и к разведывательным данным о достижениях других стран. Но никто и не предполагал, что процесс миниатюризации зашел так далеко. Японцы преподнесли еще один сюрприз, и это обеспокоило Райдера. Кто знает, что еще есть у них в запасе?

- Нам действительно повезло, - повторил Савицкий, словно сам еще не мог поверить в случившееся. - Возможно, единственный раз за всю войну. Мы не только не подбили противника, наши системы даже не засекли его. Вражеский командный самолет потерпел аварию из-за элементарнейшей механической поломки. Только вдумайтесь, мой друг: один из наиболее совершенных японских тактико-оперативных летающих командных пунктов свалился с неба из-за отвинтившегося болта или износившейся шайбы. Какая редкостная удача! Случись у самолета что-то с электроникой, «мозг» уничтожил бы сам себя, совершил бы компьютерное самоубийство, лишь бы не попасть в руки врагу.

- Но в нем могут все еще оставаться встроенные механизмы саморазрушения, - предупредил Райдер.

Савицкий пожал плечами:

- Конечно, такая возможность существует. Но электронная люлька, в которую мы поместили объект, представляет собой хорошую имитацию полета. Как назвал бы ее американец? «Рефлексивная имитация»? Она постоянно убеждает объект, что он остается частью системы, для которой предназначался. Что бы ни происходило.

- И, - осторожно начал Райдер, - что же будет происходить, Ник?

Тот улыбнулся.

- Увидите.

Райдер задумчиво уставился на крошечный по размерам «мозг». Каким, черт побери, образом собираются русские решить эту задачу? Конечно, они хорошо знают свое дело. Но Райдеру еще не доводилось видеть, чтобы они делали что-нибудь на таком уровне сложности, который требовался, чтобы преодолеть могучие защитные механизмы, бесспорно присущие подобной системе.