Во тьме его желаний - Алена Худова

— Гаечка, я не знаю, что произошло, — всхлипнула я, но все же старалась не расплакаться. Слова о коррекции после операции окончательно добили меня, и я готова была теперь беречь свое зрение изо всех сил. — Я не хочу больше поступать в мед. И я не хочу больше общаться с Доктором Армином! Вообще больше ничего не хочу! Хочу домой! Хочу к тебе!

— Бедняжка моя, — успокаивала меня сестра, пока Юнона осторожно гладила меня по волосам, но тут в палату вошла Юля, а я чуть не подпрыгнула на кровати от напряжения.

— Нет! — выкрикнула я и спряталась за Гаю. — Никаких уколов! Я отказываюсь!

— Это не укол, — спокойно сообщила она. — Это капли. Вам нужно попить и успокоиться.

Я снова хотела возразить, так как не могла унять в себе истерику, но Гая опередила меня:

— Накапайте, пожалуйста, — попросила она Юлю. — Я сама дам лекарство.

А когда получила стакан с водой в руки, то обратилась ко мне:

— Афин, тебе действительно нужно успокоиться. Сейчас ты можешь обидеть как минимум двух хороших людей, которые заботились о тебе все это время. Прими, пожалуйста, лекарство и давай поговорим.

Я сразу согласилась. Гаю я всегда готова была слушаться беспрекословно. Сейчас для меня было дикостью то, что несколько дней назад я встала на сторону Армина, а не Гаи. Ведь по сути Гая всегда была для меня самым близким человеком.

Поэтому быстро выпив лекарство, я чуть поморщилась от неприятного привкуса, но тут же выдохнула и разом вывалила все свои мысли.

— Армин тебя чем-нибудь обидел? — осторожно спросила она после моего сбивчивого монолога. — Словом или делом?

— Нет, — горестно всхлипнула я. — Просто сейчас… я не знаю, что со мной. Все как будто прошло.

— Не думаю, что все прошло, — Гая задумчиво качнула головой. — Он сделал тебе очень больно. Конечно, он сделал это по необходимости, но сейчас тебе трудно это принять. Я не буду спрашивать, что ты к нему чувствуешь, сейчас это бесполезно. Но я хочу, чтобы ты знала. Он искренне заботился о тебе. Завоевывал тебя. Он был единственным, кто все это время приходил к тебе на помощь самым первым. Операцию, палату, все процедуры и лекарства он оплатил сам.

— Сам?! — удивилась я. — Но ведь Господин Эдер сказал, что оплатит мне операцию.

— Да, мой муж собирался это сделать, — согласилась Гая, — но Армин сказал, что хочет помочь тебе сам. При этом никто не должен был тебе этого сообщать. Только что я нарушила слово. Даже мама не знает, что все деньги были только от твоего врача. Но ты должна знать: Доктор Никель не хотел тебя купить. Он хотел тебе помочь. В тайне. Мой муж может возместить ему все материальные вложения, но ты должна хотя бы сказать ему спасибо за то, что он так заботился о тебе. Ты обязана поговорить с ним по-человечески, а игнорировать его вот так. Представь с каким настроением он пошел сейчас на следующую операцию!

Я застыла в объятьях сестры. Почему-то я была уверена, что она успокоит меня, пожалеет. А этот разговор, напротив оказался пощечиной. Но пощечиной не оскорбительной, а такой, какую дают человеку во время истерики, чтобы он наконец пришел в себя.

Сейчас я смогла взглянуть на ситуацию со стороны.

Я повела себя так неблагодарно! Обидела Армина! Гая права: даже если я не хочу продолжать отношения с ним, то я должна ему все объяснить, за все поблагодарить.

Мне стало стыдно за свое поведение.

— Что же мне делать? Армин меня не простит, — я жалобно взглянула на сестру, хоть у меня по-прежнему жутко слезились глаза.

— Давай подождем? — предложила Гая. — Попросим у него прощения во время обеденного перерыва. А еще… давай позовем его брата подождать здесь? Неудобно получилось. Он нас встретил, все объяснил, а теперь вынужден ждать неизвестно где.

Я закивала.

— Я его позову, — живо откликнулась Юнона. Очевидно, она чувствовала себя бесполезной во всей этой истории и сейчас искренне хотела внести свою лепту.

— Хорошо, — Гая пожала плечами, а когда Юнона ушла, она снова обратилась ко мне. — Все будет хорошо, Афиночка. Я с тобой. И ты знаешь, что я всегда тебе во всем помогу.

Я снова прижалась к сестре и уткнулась лбом в ее ошейник с сердечком. Странно: я не почувствовала никакого негатива к ее украшению, хотя раньше всегда была категорически против. Наверное, я поняла, что этот ошейник вовсе не унижение для моей сестры, что он имеет для нее гораздо большую ценность, чем обручальное кольцо.

Сейчас я понимала ее привязанность и ее любовь к своему мужу. Она смогла принять такие отношения и ей в них хорошо.

Вот только что же мне делать с моими собственными отношениями?

Глава 31

Успокоительное подействовало быстро, и сразу после разговора с Гаей я уснула. Проснулась же я буквально за минуту перед тем, как в палату вошёл Армин.

Он поблагодарил девочек за то, что "приютили" его брата, а затем двинулся ко мне.

— Доктор Армин… — дрожащими губами начала я, но после лекарства и дневного сна я пока ещё плохо соображала. — Простите меня…

Я очнулась. Теперь даже просьба о прощении звучала эгоистично. Я будто опять прошу что-то для себя. А нужно сделать как-то наоборот.

— Я повела себя ужасно…

А это звучало как пустое оправдание.

— Я виновата перед Вами…

Опять "я" и опять фокус проблемы на мне.

Как же это делается?!

Тем временем Армин с абсолютно равнодушным видом осмотрел мои глаза. Таким холодным он не был даже в момент нашего знакомства. А сейчас это буквально причиняло боль.

— Спасибо Вам, Доктор Армин, — я наконец нашла правильную нить разговора. — Вы такой внимательный и заботливый. Вы по-настоящему спасаете людей!

Мои сестры притихли где-то в глубине палаты. Понятно, что теперь мои извинения превратились во что-то очень личное и интимное. Что-то, что Армин должен был услышать наедине. Но я решила не выбирать слова, а сказать то, что моему врачу будет действительно приятно услышать.

— Вы сделали для меня так много хорошего, но я не заслуживала этого ни раньше, ни теперь…

— Афина, — стальным голосом перебил меня он, закончив осмотр, — сейчас говорить не совсем удобно. — У меня ещё очень много работы. А тебе лучше поехать с сестрами домой, как ты и хотела.

Я почувствовала себя брошенной после его слов. Хотя вот оно — чего я желала всего час назад, но результат совсем не приносил радости.

— Ничего страшного, — Армин улыбнулся мне пустой дежурной улыбкой. —