Нефертити. Повелительница Двух Земель - Эвелин Уэллс

С рождением города вокруг него развилось земледелие, и уже через несколько месяцев западная сторона Нила была сплошь занята посадками. Быки тянули деревянные плуги по богатой девственной земле, засевая ее зерном. Появились фруктовые сады – в них посадили привезенные из Фив саженцы.

Сады были повсюду, этот город был намного красивее Фив, как, впрочем, и любого другого города в Египте.

По новым улицам, на своей золотой колеснице, запряженной горячими конями, украшенными по последней амарнской моде гребнями из страусовых перьев, разъезжал Эхнатон. Рядом с ним восседала исполненная царственной красоты Нефертити, в ней не было и намека на ту внутреннюю силу, которую ей придется проявить в будущем. Амарна была их судьбой и их царством. И куда бы они ни шли, их глаза поднимались к солнцу.

В Фивах жрецы Амона, читавшие сообщения о счастливой жизни Эхнатона и Нефертити в своей новой столице, проклинали Амарну и ждали своего часа.

Первым законченным зданием был большой храм «Дом солнца», воздвигнутый Эхнатоном в честь Атона. Мы точно знаем его размеры и местоположение.

Храм кардинально отличался от любого другого места поклонения, построенного в Египте. Ни в одном из них не было ни таких огромных залов, ни такого множества опор. Длина одного только алтаря была 60 м. Алтарь был ступенчатым, а длина его ограждения была равна полумиле.

На картинах храмы Древнего Египта всегда изображаются со стоящими перед ними длинными шестами, украшенными флагами. Следы подобных шестов были найдены только перед большим амарнским храмом.

В раскопках храма Атона принимали участие такие великие археологи, как Говард Картер, доктор Франкфорт и сэр Леонард Були. Более чем через три тысячи лет после разрушения Амарны сэр Леонард нашел возвышавшийся над уровнем земли цементный фундамент с еле видными красными линиями, сделанными царскими ремесленниками, которые натягивали смоченные в красной краске шнуры вдоль свеженастеленных полов, а концы веревок отмечали места, где находились абсолютно прямые стены. Стены храма были полностью уничтожены во время безжалостного разрушения города. Но на их кусках сохранились элементы украшений, выполненных в стиле, до тех пор невиданном в Египте.

Первые службы в храме проводил сам Эхнатон, будучи верховным жрецом, а верховная жрица Нефертити пела гимны, «ублажая Атона своим нежным голосом и отсылая его на отдых двумя прекрасными руками, в каждой из которых она держала по систре» (так приказал ей Эхнатон).

В храме эффектно появлялся Ай. Вероятнее всего, он не проводил все свое время в Фивах, поскольку упоминается в качестве «хорошо известного генерала и придворного Амарны» и восторженного почитателя Атона (как раньше он был почитателем Амона).

Стоя под символом солнца с расходящимися лучами, Ай запевал в мужском хоре:

Приветствую тебя, живой Солнечный Диск,сияющий в небесах!Который наполняет все сердца и приносит наземлю радость своим сиянием…

Затем, обращаясь к Эхнатону, Ай пел:

Атон воплотился в своем сыне, Царе.Он обнимает его своими рукамиИ дает ему вечную жизнь.

Повернувшись к своим собратьям-жрецам, он продолжал петь, но уже от себя:

Я великий человек из числа знати и друзейцаря.Я глава преданных последователейЕго Величества,который наставил меня на путь Истины.Мне отвратительно зло, так как я знаю, чтоЕдинственныйв глазах Солнца находит удовлетворениев Правде…

Будучи философом-практиком, Ай мог успокаивать себя тем, что Амон-Ра и Атон на самом деле являются лишь различными именами солнца, и для бога солнца невелика разница, под каким именем ему молятся, хотя подобная софистика гораздо больше соответствовала бы нашему времени, чем временам Ая. Впрочем, он всегда опережал свой век.

Итак, в великом храме Амарны Ай со всем пылом воспевал Атона (как прежде – Амона в Фиванском храме), демонстрируя верность Эхнатону, своему царю и верховному жрецу.

Что ж такого было в учении Эхнатона и почему оно было проклято вскоре после его смерти?

Историки нередко сравнивают его с Иисусом Христом, но сравнение это не правомерно. Эхнатон унаследовал процветающее и мирное царство, но оно было до основания опутано суевериями, которые современному человеку просто невозможно вообразить. Египтянам со всех сторон угрожали опасные божества.

Эхнатон пытался освободить Египет от ужаса суеверий. Взамен он предложил чистую и возвышенную веру в единого бога, Атона, доброго творца-жертвователя. Атон не требовал жертв, не угрожал, не устанавливал никаких законов. Эхнатон, голос Атона на земле, верил, что любовь превыше законов.

В своде этических норм египтян присутствовало сорок две заповеди. Десять из них нам знакомы. «Не солги… не убий… не лжесвидетельствуй». Эти заповеди были составлены мудрыми людьми еще до Эхнатона, и любой человек мог использовать их в своей жизни. Но бог Эхнатона был выше угроз.

Атон был сама жизнь. Он был любовь. Его следовало восхвалять и превозносить. Следуя его примеру, человек мог счастливо жить и на земле, и в загробной жизни.

Эхнатон не проповедовал. В век насилия и запугивания он восхвалял простую идею мира. Окруженный угрозами богов и демонов в Фивах, он рисовал в своем воображении нового человека, который видит вещи такими, какие они есть. Он говорил о честности, любви и доброте, а это не легко было воспринять в стране, которой управляли демоны.

В Фивах жрецы Амона стали называть его новым и ужасным именем. Втайне от людей они перешептывались: «Царь – еретик».

А находившийся в Амарне царь добавил к своему имени гордые слова «живущий в истине».

Эхнатон недолго занимал должность верховного жреца. Наступил день, когда он призвал во дворец Мерира для «важного назначения». Мерир (или Рамери, Возлюбленный Ра) был почитаемым жрецом, который храбро служил Атону в Фивах.

Во дворце на берегу реки, как и в Фиванском дворце, был балкон, опиравшийся на множество колонн, который назывался «окном появлений», где фараон показывался тем, кого желал наградить. В день, когда Мерир со своими друзьями появился под мраморной балюстрадой, царь Эхнатон объявил о своей отставке в качестве верховного жреца Атона и пожаловал Мериру звание «великого пророка… верховного жреца Атона в храме Атона в городе Атона».

Записаны и другие почести, которых был удостоен Мерир. На одном рисунке «великий пророк» изображен стоящим у входа в храм, Эхнатон, Нефертити и две их маленькие дочери вручают ему подарки, и царь говорит: «Повесьте ему на шею золото, чтобы оно свисало спереди и сзади, и золото ему на ноги, потому что он познал учение фараона, проникся каждым его высказыванием, произнесенным в этом святилище Атона в Ахетатоне».