Космический авантюрист с Земли. - Михаил Горнов

– Хватит на тысячу выстрелов, если ее запасы полны. Или на пару сотен выстрелов, если до этого момента пятьсот-шестьсот лет провисела в стазисе.

– Понятно. Отсидеться до того момента, когда кончаться боеприпасы не выйдет, – разочарованно вздохнул я. Потом заинтересовался видом Геи, смутно напомнившем мне кое что.

– Что за натюрморт? – ткнул я в грудь голограммы, погрузив палец в девичью «фигурку».

– Фу, – отстранилась та, – что за манеры.

– Я жду ответа, – поторопил я Гею. Та скорчила недовольную гримасу, потом ответила…крайне эмоционально.

– Нас мало, но мы в тельняшках! Каррамба! – завопила Гея во весь голос и исчезла из рубки. Я даже вздрогнул от неожиданности и отшатнулся назад. Рядом Фера громко фыркнула, сдерживая смех.

– Твоя фраза, кстати, – сообщила мне девушка. – Гея копирует все твои поступки и любые оговорки запоминает, а потом переделывает на свой лад.

– С ней я потом разберусь… слышишь, искин? – пообещал я, потом опять обратился к Фере. – А ты не отвлекайся. Смотри, булыжник уже разваливается.

Астероид, за которым мы прятались, повторил участь своего предыдущего собрата. Как только защиты исчезла, наше судно рвануло вперед. До нового астероида было далеко, гораздо дольше семи секунд. Лазерный луч врезался в силовую броню и… не исчез. Пару секунд он буравил нашу защиту, пытаясь добраться до корабля. На наше счастье действие луча закончилось раньше, чем пала защита.

– Защиты хватит на один выстрел, – сообщил искин. – Второй разрушит внешнюю броню и вызовет разгерметизацию корабля.

– Зараза… Шис, Лена, – скомандовал я, – начинайте запускать по одной ракете в сторону станции… мы доберемся до нее. Я гарантирую это.

– Ракеты не долетят, – сказала Лена. – Станция собьет все боеголовки раньше. И плазма тоже не причинит вреда, пока там силовая броня держится.

– Знаю, – ответил я, скрипя зубами. – Но это даст нам времени укрыться за астероидами. Запускайте…

На экране, изображающем схематическое расположение станции, нашего судна и каменных тел появилась крошечная песчинка, отделившаяся от нашего корабля.

– Одна ракеты вышла, примерное время подхода к цели… ракета сбита, новая ракета выпущена, – монотонно бубнил искин. Проклятье, я рассчитывал на гораздо больший выигрыш по времени. На карте искорка двигалась прямо, но в реальности ракета должна была совершать уйму кульбитов, нырков, уклонов. Все это давало возможность уйти от зенитного огня противника. Но на станции слишком хорошими оказались системы – одну за другой они сшибали ракеты, не подпуская те к себе. Попутно обстреливали нас. Но лучи уже не были такими мощными, часть энергии уходили на зенитки. Мы потеряли четыре ракеты. Успели дважды садануть основным калибром, но вреда не причинили.

– Сколько до противника? – спросил я, когда судно укрылось за очередным космическим камнем.

– Сто пятьдесят километров.

Много. Слишком много, чтобы начать запускать торпеды. Космическая торпеда – самый мощный механический снаряд, который имеется на вооружении. Ее носовой заряд, предназначенный для вскрытия обшивки, пробивал до трех метров композитной брони космических кораблей. Основной заряд доделывал работу, детонируя в пробоине. В результате несколько десятков квадратных метров обшивки и прилегающей «территории» под ней уродовались и курочились неимоверно. Минусом в использовании торпед, как основного оружия считалось устройство двигателя. Топлива хватало на тридцать секунд и все. Дальше снаряд несся строго по прямой, становясь легкой целью для зениток.

– Гея, готовь три торпеды и еще три для следующей серии, – приказал я искину, покидая рубку, – по моей команде их выпустишь с интервалом в пять секунд.

Я бежал в боевую рубку, собираясь встать за нашу гауссовку главного калибра. Если все получиться, как я рассчитал, то станции жить пару минут. Или меньше. По пути клял дурное расположение органов управления кораблем и бортового оружия. На разведчике нельзя было всем управлять из рубки – там сходились почти все, кроме оружейных пультов и силовых установок.

Крошечная кабинка боевого расчета своими размерами напоминала душевую кабинку средней вместимости. Только чтобы вместить кресло – один в один аналог стоматологического. В него я плюхнулся, надевая на голову шлем и опуская ладони на широкие подлокотники. Через секунду перед глазами появился космос, среди которого вдалеке просматривалась станция. Несмотря на прикрытие широченной каменюкой, видно было одинаково хорошо во все стороны. Спасибо микроскопическим дроидам, плавающих в нескольких сотнях метров вокруг корабля. Благодаря им получалось вести меткую стрельбу ракетами… хотя, какая она меткая, если все ракеты одну за другой сшибают?

– Гея, – сказал я, ощущая предательскую дрожь в руках, – выпускай первые торпеды. Как только собьют одну из них запускай следующую партию. Фера, выводи корабль на траекторию выстрела из гауссовки сразу после второй серии торпед… Лена, будь готова ударить из плазмагана, как только увидишь цель.

Я увидел, как из шлюзов на борту судна выскочили торпеды, нырнули под брюхо, прошли под астероидом и резко ускорились, выписывая кренделя маневров уклонения. Полста километров пролетели моментально, но потом… Две торпеды были уничтожены одновременно, третья прожила чуть дольше, к ней успели присоединиться новые товарки, практически догнав. Как они сгорают под лучом лазера, я рассмотреть не успевал – искин вывел корабль из-за укрытия подставляя под выстрел… и нас для станции, и станцию под наш выстрел. Почти тут же вдаль улетел огненный протуберанец плазмы, буквально тут же стегануло ответным выстрелом по силовой броне.

Как раз к этому моменту гауссовка зарядилась. На изображении станции наложился красный кружочек, сперва закрывший ее полностью. Секунду потратил на приближение картинки, чтобы выбрать место прицеливания.

Выстрел и смертоносный шарообразный снаряд вылетел из орудия, разогнанный до немыслимой скорости. В углу экрана перед глазами засветился мерцающий кружок, очень быстро наливающийся светом – индикатор готовности орудия к новому выстрелу.

– Гея, еще торпеды выпускай, – почти закричал я. – Лена, не спи… епрст…

Мой выстрел оказался удачным – на приближении я в деталях рассмотрел, как из борта станции полетели обломки металла. Момент пробития обшивки я не заметил, да и тяжело было уловить те мгновения, когда заряд проламывал броню станции и взорвался внутри. Зато сейчас в том месте красовалась внушительная пробоина. Будь станция жилая, то урон оказался больше – разгерметизация, оказание помощи раненым, суета и паника, непременно сказались на огневой мощи. Думаю, что после этого сражение остановилось бы.