Москва купеческая - П Бурышкин

Был один съезд, на котором предстояло председательствовать Г. А. Крестовникову. По крайней мере, так решили в Петербурге и направили в Москву соответствующие приглашения. Все было сделано, как подобает, но отклик Москвы (не в первый раз) оказался отрицательным.

В чем было дело, не помню. Вероятно и не знал, так как в то время еще не был посвящен "в "секреты богов". Как бы то ни было, Крестовников отказался, сославшись на болезнь жены, - ссылка не- убедительная, так как Юлия Тимофеевна Крестовникова вообще была женщина болезненная. Но Г. А. не только не поехал сам: на этом Съезде Москва была вообще представлена очень слабо, и не звездами первой величины.

Я был на этом съезде (совещательным членом). Нельзя было не заметить, что петербуржцы затаили обиду, но к тем немногим москвичам, которые явились, любезность была изысканная. На съезде председательствовал председатель Совета горных инженеров, член Государственного Совета Н. С. Авдаков, один из возглавителей южных горнопромышленников. Все шло надлежащим порядком и съезд благополучно приблизился к концу.

Обычно, в последний день съезда, устраивался банкет. Было так и на этот раз. Народу было много, - все больше петербуржцы. Из москвичей, помню, был еще Савва Ник. Мамонтов так же, как и я, "совещательный". Это обстоятельство не помешало посадить нас на очень почетные места. За банкетом, как полагается, были тосты; один из них - за приглашенного, но не приехавшего Г. А. Крестовникова. Тост этот надлежало произнести В. В. Жуковскому. Он начал в довольно минорном тоне, говоря о том, как грустно узнать, что имеются больные в семье одного из видных участников организации; предложил выразить сочувствие и послать телеграмму. Потом, сразу изменив тон, сказал: "А все-таки, как хорошо, когда есть свой председатель: и сам-то он здоров, и жена у него здорова, и все у него здоровы, и сам он тут и, когда нужно, сидит и председательствует".

Речь имела шумный успех, а рядом со мной сидевший С. Г. Лианозов сказал мне: "Павел Афанасьевич, вы много меня моложе, но вряд ли когда услышите такую изящную и такую злую речь". С. Г. был прав: не довелось услышать.

Теперь я скажу несколько слов о том, как съезды были организованы. Я уже говорил, что члены делились на две категории: полноправное (т. е. организация) и совещательное предприятия. На ежегодных съездах выбирался Совет Съездов, очень многочисленный, с тем, чтобы все районы и все отрасли промышленности были бы представлены. В Совете были представители и Московского Биржевого комитета, и Купеческой управы. Когда я стал старшиной Биржевого комитета, я также стал членом Совета Съездов. Совет избирал комитет, где, кроме выборных членов, были члены делегаты от крупнейших организаций. В комитете был также кто-то от Москвы, но никогда в выборах не участвовал. Наконец, был президиум из председателя Н. С. Авдакова, заместителя - Э. Л. Нобеля, П. С. Гукасова, А. А. Бобринского, И. И. Ясюковича; возможно, были и другие, но не припоминаю. Канцелярия съездов, которые назывались, по телеграфному адресу, "ассоциация", помещалась сначала "Невский, 100", а потом "Литейный, 46". Там же происходили и съезды.

Теперь мне осталось сказать об участии представителей промышленной и торговой Москвы в других общественных группировках. В сущности говоря, это сводится к работе купечества в Московской городской думе.

Я не буду касаться старого времени, дореформенного городового положения, когда деятельность в городском управлении сводилась только к хозяйственным вопросам и не имела общественного характера.

Конечно, в эту эпоху "купцы" доминировали в думе, уже тогда большинство домовладельцев были люди купеческого сословия, они же составляли огромное большинство гласных, а в городские головы, или в их товарищи, избирались большей частью представители "династий": Третьяковы, Мазурины, Хлудовы, Алексеевы, Гучковы, Рукавишниковы, Куманины. Бывали, правда, исключения, но редко. Можно назвать только имена князя Черкасского и известного государствоведа и философа, Б. Н. Чичерина.

Согласно городовому положению 1892 года, Московская городская дума состояла из 160-ти гласных, к которым нужно было прибавить членов Управы, могущих в гласных и не состоять, но участвовавших в собраниях думы на правах гласных, всего, таким образом, бывало около 170-ти человек.

Гласных избирали преимущественно из числа домовладельцев. Имелось небольшое число арендаторов, которые должны были быть внесены в соответствующие списки. Избирательных участков было шесть.

Каждый имел свою определенную физиономию. Первый - Китай-Город и самый благоустроенный квартал - Тверская; второй - Замоскворечье; третий - Арбат и Пречистенка; четвертый и пятый - среднее купечестве, и шестой - окраины и арендаторы, - самый "серый" участок. В каждом участке были свои избирательные кандидаты, руководившие выборами более или менее самостоятельно. Общий же надзор за всей выборной процедурой был сосредоточен в городской управе, в руках городского головы.

Я очень хорошо помню выборы 1904, 1908, 1912 и 1916 годов. В первые два срока был выбран мой отец, затем последовала моя очередь. Уже в 1904 году было деление на правых и на левых, или, как они официально назывались, на "умеренных" и "прогрессивных". Формально это не были политические группировки, но фактически первые были тесно связаны с октябристами, вторые с партией Народной свободы. Каждая группа составляла свой список, но кандидаты голосовались отдельно, и обычно избранными бывали кандидаты и того, и другого списка, причем число и умеренных, и прогрессивных было обычно почти одинаково, - ранее с небольшим уклоном вправо, а при выборах 1912 года образовалось незначительное левое большинство. Выборы 1916 года, конечно, стоят особняком: уже чувствовалось приближение февральских событий. Обычно, физиономия вновь выбранной думы обнаруживалась в первом же собрании, когда происходили выборы городского головы.

Представители купечества значились - и часто доминировали - и в том, и в другом списках. Иначе говоря, они ставили свою кандидатуру не под флагом принадлежности к своему сословию или классу, а под знаком своих политических симпатий и в тех, правда, сравнительно редких случаях, когда в думе борьба шла по политической линии, одна часть купечества противостояла другой на тех же основаниях, как и представители интеллигенции. Никогда вообще не было даже попытки - ни во время выборов, ни в порядке думской работы - сорганизовать какую-нибудь особую "торгово-промышленную" группу, которая должна была бы действовать в думе, руководствуясь своим "классовым самосознанием" и попыталась бы использовать свое несомненное численное превосходство для проведения тех или иных решений, выгодных лишь купеческому сословию и обременительных для прочих слоев населения.

Более того: те представители купечества, которые играли роль в городской думе и влияли на ход дел городского управления, обычно принадлежали к тем купеческим семьям, часто династиям, - которые уже отошли от торгово-промышленной жизни и обратились либо в общественность, либо в либеральные профессии. Последним из могикан в этом отношении был Н. А. Найденов, но, надо сказать, он настолько был тесно связан с представителями интеллигенции, что и его трудно считать представителем "темного царства". Все же последние городские головы, начиная с С. М. Третьякова, - и Н. А. Алексеев, и К. В. Рукавишников, и П. И. Гучков - принадлежали к семьям, известным своим уклоном в общественность.

Думские лидеры начала столетия, как из купечества - А. С. Вишняков и А. И. Гучков, так и представители интеллигенции, - С. А. Муромцев, Н. И. Щепкин и братья Астровы, - тесно переплетались друг с другом и составляли единую цельную группу. Указанное явление с особенной яркостью обнаружилось в составе думы 1913-1916 годов, когда мне довелось впервые вступить в число гласных. И в этой думе было весьма значительное большинство гласных из торгово-промышленной среды, но, как это ни покажете странным, они не играли решающей роли. Эта дума была "прогрессивная", с большинством в четыре-пять голосов; потом это большинство увеличилось, когда при выборах членов управы проходили кандидаты прогрессивной группы. В этой группе купечество составляло также главную массу, но лидерство было в руках интеллигентских. Делами группы руководил Комитет прогрессивной группы гласных, который, в сущности говоря, стоял вообще во главе всей московской-городской либеральной общественности, а он почти сплошь состоял из лиц либеральных профессий. Председательствовал Н. А. Астров, городской деятель, ранее, в течение долгого ряда лет, - городской секретарь, впоследствии имевший почти синекуру, как член правления городского кредитного общества.

Членами комитета были: доктор - хозяин водолечебницы --Н. М. Кишкин, присяжный поверенный Н. В. Тесленко, учитель гимназии А. Д. Алферов, два приват-доцента университета, правда, оба купеческого происхождения, С. В. Бахрушин и А. А. Титов, директор городского взаимно-страхового общества П. А. Вишняков. Из активных торгово-промышленников были лишь Л. Л. Катуар, да пишущий эти строки, но, по правде говоря, и мы оба были более интеллигентами, чем представителями класса "эксплоататоров".