Фронтир. Пропавшие без вести - Константин Калбазов

Сергей на одних только рефлексах еще успел дернуть из кобуры револьвер. Но ни поднять его, ни уж тем более навести не сумел, так как тут же был атакован. Вот только что делать при подобном развитии ситуации, он и понятия не имел, а потому стоял как истукан, выронив револьвер и изо всех сил стараясь удержаться на ногах, пока повисшая на его шее Эмка осыпала его градом поцелуев. Неудержимой атаке горячих, влажных и мягких губ девушки, перемежаемой невнятным бормотанием, подверглось все его лицо, включая подбородок, щеки, нос, веки, лоб, и даже уши. Как ни странно, но при всем ее пыле губы остались без внимания.

– Живой!.. Милый!.. Жив!.. Я уж и не чаяла… Ладушка…

– Эмка, ты чего?.. – с трудом проталкивая внутрь вдруг выросший в горле комок, только и сумел выговорить Сергей.

Правда, очень скоро он сумел настолько прийти в себя, что, схватив девушку за плечи и превозмогая ее сопротивление, умудрился отодрать ее от себя, чтобы взглянуть в лицо. Ох, итить твою в пазахата душу мать нехай, это когда же он успел так вляпаться, йок макарёк. Чтобы не понять, что за огонек сейчас плещется в полных слез глазах девушки, нужно было быть не просто идиотом, а клиническим, причем в самой тяжелой стадии.

Нет, девушка хорошая, правильная. Мало того, он вроде как и сам очень даже уже начинал на нее заглядываться. И все бы ничего, если только позабыть о парочке немаловажных моментов. Она еще не доросла до возраста невесты и на десять лет младше Сергея. Но, как говорится, нет ничего невозможного, и разница в возрасте не так чтобы и страшная, и недостаток в годах невесты сам собой устранится, но вот как быть с тем, что Сергей вроде как ничего обещать-то и не может.

Два года на пинкской территории. Причем не на землях дружественных куроки, с которыми также время от времени случались недоразумения. А во владениях арачей, откровенно враждебно настроенных ко всем соседям. И ведь они будут стараться всячески извести гарнизоны фортов, тут к гадалке не ходи. Будь иначе, не направляли бы туда откровенных висельников. Ну и как тут давать какие-то обещания?

Но похоже, семейство, в полном составе вывалившее на крыльцо, и думать об этом не желало. На лице Бедрича откровенное облегчение, смешанное с чувством вины и раскаяния. Бабы с умилением утирают глаза уголками платков и смотрят… Нет, не на него, а на Эмку. Три брата Кафка светятся как новенькие пятигнедовики. Хм. А младшенький, Синек, за три месяца изрядно так подтянулся в росте.

– Ты чего? – утирая слезы и всхлипывая, произнесла Эмка, недоумевающе глядя то на руки Сергея, отстранившие ее, то ему в глаза.

– Я чего? Эмка, ты это…

– Ты не рад?.. Я тут… А он… Да как… А…

Если он вдруг надумает жениться на этой бестии, нужно будет учесть, что уродилась она в тятеньку. Нет, нормально?! Он что, пообещал звезду с неба, а сам в кусты? Ну мало ли что он там думал, но ведь не говорил же. А ему… Хм. Тяжела рука у девки, а как еще подрастет…

– Эмка!

Но девушка уже не слышала крика матери, возмущенной ее поведением. Влепив Сергею смачную затрещину, прозвучавшую что твой выстрел, она бросилась прочь, за конюшню и дальше к деревьям. Как ни странно, но правильнее всех среагировала ее старшая сестра. И когда только успела? Схватив в охапку два полушубка, она молча простучала каблучками по крыльцу и устремилась за сестрой. А вот еще – пробегая мимо Сергея, ожгла таким взглядом, что, казалось, испепелит похлеще печи в крематории. Ага. Ну вот и свиделись, значится.

– Кхм. Паря, ты когда успел-то так вляпаться? – с понятливой ухмылкой, пряча карабин в седельный чехол, поинтересовался сержант.

Вот что значит ветераны. Все трое уж вооружены и готовы к бою. Главный залог выживания – это умение быстро ориентироваться и принимать решение. Пусть ты не всегда прав, но об этом можно подумать позже, сейчас главное остаться в живых, а значит, действовать.

Вот так взглянешь на них и не вдруг поверишь, что они служат по призыву. Ну да, на границе иначе никак. Это на востоке солдаты зачастую плохо обучены и могут только печатать шаг на параде, имея бравый вид. Здесь, на границе, такого лоска нет, но зато ты или в кратчайшие сроки становишься бойцом, или ложишься с сырую землю.

– А я откуда знаю? – сконфуженно ответил сержанту Сергей.

На его счастье, Кафки наконец зашевелились и приступили к организации встречи гостей. Будь драгуны одни, то ничего такого, скорее всего, не было бы, но если уж так-то сложилось и они приехали с человеком небезразличным семейству, то без застолья не обойтись. По счастью, недавно удалось подстрелить лося и мяса было в достатке, а когда есть мясо, то организовать праздничный стол и проще и быстрее. Что с того, что гости заявили о недолгом пребывании на хуторе и скором отбытии? Оно и в дорогу сытно поесть не помешает.

– Это как такое случилось-то, что ты драгун? Не иначе как помиловали? – пока домашние организовывали застолье, поинтересовался Бедрич, и видно было, что мужику явственно полегчало.

– Можно и так сказать, – не удержавшись, ухмыльнулся Сергей. – Стараниями коменданта срок на каторге заменили службой в армии.

– А разве такое возможно? – искренне удивился старший Кафка.

– Возможно, если служба, как у меня. Ты в форме отличий не замечаешь?

– Так вроде похожа. Только на твоих нашивках нет желтых галунов да значков латунных.

– Угу. Про черные шевроны слышал?

– Это те, которых еще смертниками кличут? – Вот только что Бедрич сидел слегка сгорбившись, а тут словно кол проглотил, а вместо облегчения – опять неодолимое чувство вины.

– Именно, что смертниками. Так, Бедрич, ты в голову-то не бери. Нет в том твоей вины. Дознаватель – тот дело иное. Но тут уж ничего не поделаешь. Если тут кто и постарался от души, так это я сам.

– Думаешь?..

– А тут и думать нечего. Я да Лешка. Я – потому что без ума начал кулаками махать не к месту и не ко времени. А Лешка… Последним-то я как раз главаря и завалил, когда он убежать хотел. Стал бы он бездумно убегать, без денег? То-то и оно. Лошадь его поймал Алексей, это он уж потом сознания лишился. Так что все одно к одному.

– И как ты теперь?

– А как ты думаешь? Бежать остерегусь, тогда на меня все охотиться начнут. А выжить вполне даже возможно, если с умом. Ничего, повоюю пару лет, а там, бог даст, по всем долгам рассчитаюсь.

– Того, что Алексея… искать будешь?

– Его в первую очередь, да только не успею. Мало что за него большая награда обещана, так ведь при нем еще и куш солидный. Так что ищут его очень серьезно, боюсь, мне и не хватит. Я чего приехал-то. Оружие наше, не то, что из трофеев, а другое, в сохранности?

– Все как есть. Алексей-то с собой трофейное взял, а это оставил.

– Это хорошо. Если ты не против, я оставлю его здесь, сейчас мне от всего этого богатства проку мало, а после, может, и сгодится.

– Все сберегу в лучшем виде.

– Ты те три карабина отложи, а трофейное забирай себе, тут от них пользы будет побольше. Алексей деньги-то свои тогда все забрал?

– Нет. Сотню крон оставил.

– Ладно. Эти деньги да револьверные патроны я заберу, остальное ваше. Сбруя, кони – все что взято с бандитов. Мне это, пожалуй, уж и не понадобится. Денег на патроны с избытком, мне столько за всю жизнь не расстрелять, а если еще и сам снаряжать буду, то и подавно. Только одного коня и возьму.

– Так ведь тебя еще и твоя премия дожидается. Правда, без меня ты ее не получишь, я те деньги в банк положил, но я вместе с вами поеду в Олбам, и мы все оформим.

– Так те же деньги на тебя выписали, – искренне удивился Сергей.

Чтобы Бедрич, с его прижимистой натурой… Поди пойми человека. Ох, видать, и запала же в него вина за случившееся с Варакиным. А тут еще и дочка, и жена наверняка свое слово сказала, да и сам, если не сволочь… Да-а, мужику не позавидуешь. Ясное дело, что при таком раскладе он к деньгам не прикоснулся.

– Ты вот что, Бедрич. Ерундой не майся. Пользуй те деньги по своему усмотрению и в мою сторону даже не косись.

– Да как же так-то? То твои деньги, тут с какой стороны ни взгляни.

– Мне пока и моих достанет, а больше и не нужно. Ну а чтобы тебе нормально себя чувствовать, считай, что взял ты у меня в долг. Без роста, просто так, и срок отдачи – когда сможешь, хоть до скончания века.

– Так не бывает.

– Ну какие уж тут счеты между родней. Дочку-то отдашь?

– Ты… А…

– Спокойно, Бедрич. Дыши. Все нормально. Пошутил я.

– Шуточки тебе все. А вот отдам. Только мала она еще, но ничего, пока отслужишь, как раз в возраст взойдет.

– Э-э, ты чего? Я же это так, для примера, чтобы тебе совесть в голову сильно не била.

– Да? А о том, что мне жизни от баб моих нет, ты знаешь? Что Эмка слово через губу не выплюнет, ты знаешь? А то, что я спать ночами не могу, потому как вину за случившееся с тобой за собой чую, знаешь? Давай так, парень. Положа руку на сердце скажи: по нраву ли тебе дочка моя? Ты уж не юнец безусый, жизнь пожил и чего тебе надобно знаешь.