Петля для сыщика - Алексей Макеев

Альбине Аркадьевне большие деньги, а Петрыкина безбоязненно, цинично и нагло, под прикрытием своих богатых и влиятельных покровителей, наживается на шантаже. Вся остальная клиентура — действительно больные люди — существует для отвода глаз, если вдруг нагрянет нечаянная проверка деятельности психоцентра».

— Что ж, отлично, — сказал он вслух. — Как бы там ни было, но слухи и сплетни просто так ходить не будут. Нам остается только проверить, что во всей этой болтовне шоферов правда, а что — домысел. В любом случае шантаж по отношению к некоторым клиенткам центра, с которым мы столкнулись, имеет место быть, и все эти слухи только подтверждают, что шантажировать женщин, покончивших с собой, вполне мог кто-то или из работников центра, или сама хозяйка, или кто-то из богатых клиентов.

— И выяснить это смогу только я, — в комнату вошла Герасимова, неся поднос, на котором стоял кофейник, чашки и большая тарелка с бутербродами. — Не знаю, как вы, мужчины, а я готова съесть слона. Мои тонкие нервы сегодня подверглись колоссальному испытанию и требуют восстановления в виде углеводов, жиров и белков.

— Мы тоже не откажемся, — ответил Станислав Крячко за всех и первый потянулся за бутербродом. — Я сегодня с пяти утра в карауле, а перекусы, которыми снабдила меня жена, давно закончились.

Некоторое время все жевали молча, даже Лев Иванович, который обычно в такие моменты азартной охоты на преступника забывал о еде, с удовольствием уминал приготовленные Юлией Владимировной бутерброды.

— И когда вы успели всю эту вкуснотень купить? — задал вопрос Станислав. — Вроде бы в магазин мы не заезжали по дороге.

— Все было привезено Эдиком еще рано утром. У нас дома полный холодильник. Ведь мы с ним ни в какой отпуск не полетели, деньги за билеты на самолет нам вернули, вот мы и накупили всякой всячины. Дома в холодильнике еще и осталось, — пояснила Герасимова. — Кстати, вы не знаете, как они там — Леночка и Эдик? — посмотрела она на Гурова.

— Знаю, — кивнул тот и, дожевав бутерброд, ответил: — Я звонил Леночке. У них все нормально. Они сегодня были в офисе «Сварога» и делали вид, что занимаются текущими делами. Затем покатались по Одинцову. Эдуард Сергеевич показал городок Леночке, потом они заходили в кафе обедать. Это все. Что было потом — не знаю. Но вы не переживайте, Юлия Владимировна, главное, что все пока идет по плану. Расскажите лучше, как у вас прошло собеседование с Альбиной Аркадьевной.

— О-о-о, — Герасимова откинулась на спинку кресла. — Эта женщина настолько умеет очаровывать, что вы просто себе не представляете! Она была со мной сама любезность. И если бы я не знала, что она — возможный подозреваемый, я бы вполне повелась и на ее сладкий голос, и на ее манипуляции. Вы не слушали запись нашей беседы? Нет?

— Прежде чем послушать запись, хотелось бы услышать ваше впечатление, ну и коротко — о чем был разговор, — попросил Лев Иванович.

— Знаете, мне, может, только показалось, но она пыталась ввести меня в гипнотическое состояние, — немного помолчав, сказала Герасимова. — У меня в какой-то момент нашей беседы стали слипаться глаза. И я, извините за признание, достала из сумочки маленькую бутылочку виски и хлебнула из нее.

Оперативники понимающе заулыбались.

— Нет, вы не подумайте, я вообще-то не пью, — извиняюще улыбнулась Юлия Владимировна, — разве только немного по праздникам. Но лучшей идеи на тот момент у меня не было. Просто я рассказала Сапрыкину при нашем знакомстве свою, так сказать, историю, в которой я, несчастная и запутавшаяся в мужчинах и своей несчастной любви женщина, стала слишком уж часто прикладываться к крепким напиткам. По моей версии, я вышла замуж очень рано, и не по любви, а по расчету. С мужем у меня составлен брачный контракт, и я бы не хотела с ним разводиться, чтобы остаться у разбитого корыта и лишиться всех благ, к которым за это время уже привыкла. А еще у меня нет близких подруг, я бездетна, муж ко мне давно охладел и завел любовницу. Я в отместку ему тоже стала неразборчивой в связях, стала выпивать, но в какой-то момент неожиданно для себя вдруг влюбилась в своего молодого женатого шофера, — Юлия Владимировна виновато посмотрела на Виталия. — Ничего, что я вас в свою историю приплела?

— Ничего, — смутился молодой полицейский. — Лишь бы меня вместе с вами проверять не начали. Я ведь и не женат пока, хотя девушка у меня есть.

— Не думаю, что Виталий их заинтересует, — здраво рассудил Лев Иванович. — Хотя шантажистам нужны деньги, а значит, и компромат на жертву. Вы ведь не сказали, что встречаетесь с ним? — на всякий случай спросил он Герасимову, кивнув на Виталия.

— Нет-нет. Наоборот, я пожаловалась, что Виталий меня отшил и даже грозился уволиться, если я не перестану его преследовать. А иначе как мне было объяснить, что я еще чаще стала прикладываться к бутылочкам с коньяком и виски? — ответила Юлия Владимировна.

— Это правильно, — кивнул Лев Иванович и одобрительно посмотрел на женщину. — Что ж, Виталий, придется тебе поддерживать эту идею и, если представится возможность, пожаловаться как бы между прочим на свою приставучую хозяйку, когда будешь общаться с шоферами. Ведь сколько еще дней будет длиться наша операция, нам пока неизвестно.

— Я думаю, что до конца недели — это точно, — ответила Герасимова. — После моего рассказа о своей несчастной судьбе и зависимости от алкоголя Петрыкина предложила мне пройти курс реабилитации, как она это назвала, в их центре. Нужно приезжать к ним каждый день или поселиться в одной из гостевых комнат, которые есть в центральном здании. Она даже провела меня по зданию и показала одну из свободных комнат для гостей. Отели в пять звезд отдыхают, — прокомментировала Юлия Владимировна убранство этой комнаты.

— Да, нам тоже во время экскурсии что-то такое показывал помощник Петрыкиной Лялин, — вспомнил Крячко. — И что? Вы согласились поселиться в «Поверь в себя»?

— Нет, конечно же! — махнула рукой Герасимова. — Я объяснила, что муж сейчас находится в Турции, что у него там свой бизнес, а я не могу оставить в доме свою Мили.

— Кого? — не понял Гуров.

— Мили — это собака, — пояснил Виталий.

— Где она? — снова не понял Лев Иванович и стал оглядываться. — Я не слышал, чтобы в квартире кто-то лаял.

— Она закрыта в одной из комнат. И вообще она очень молчаливая особа. Это порода басенджи, которая вообще не умеет лаять, — улыбнулась Герасимова. — Это не моя собака, а Виолетты. Я временно забрала ее у мамы сестры, которая живет в соседнем подъезде. Так, на всякий случай. И, как видим, — весьма кстати. Неплохая отговорка, мне кажется, — улыбнулась Юлия Владимировна.

— Кстати, о Лялине. Он не присутствовал при вашем разговоре с Петрыкиной?

— Неприятный тип, — передернула плечами Юлия Владимировна. — Он все время стоял за моей