Смерть на сон грядущий - Гор Видал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его это не устраивало.
Мы пререкались полчаса, пока он согласился, но только после заявления, что даже под арестом я не скажу ни слова, если не захочу. Да, лейтенант неохотно согласился, однако настоял, что весь день станет неотступно следовать за мной. Ну что мне было делать?
Потом он вызвал сестру, которая в свою очередь вызвала врача. Мне сделали несколько уколов, сестра принесла гренки с молоком и настояла, чтобы я поел.
— Давайте, дорогой, это очень вкусно, — сестра почти насильно протолкнула еду мне в горло. К своему удивлению, я обнаружил, что та прошла совсем неплохо и помогла расправиться желудку. От пищи в нем довольно заурчало, по телу разлилось приятное тепло, и даже голова немного просветлела.
— Будьте хорошим мальчиком и отдохните минут двадцать, прежде чем вставать. Это приказ врача. Чтобы уколы подействовали, нужно время.
С этими словами она исчезла. Я заметил, что за дверью стоит на страже полицейский в штатском. Закрыв глаза, я перевел дыхание, готовясь к предстоящей битве. День был уже в разгаре.
Тут за дверью возникла какая-то суматоха, я услышал звонкий голос Элен, перекрывавший возражения представителя закона.
— Я должна его увидеть. Помимо всего прочего, он мой жених.
— Пропустите ее! — крикнул я, дверь открылась, и в комнату влетела Элен.
— Глупенький мой, — проворковала она, опускаясь в кресло у моей постели. — Бедняжка! Ты пытался свести счеты с жизнью из-за меня, да?
Я не мог вынести мысли, что вы с Уолтером Ленгдоном поселитесь за городом, заведете собаку и кучу детворы.
— Ну конечно, нужно было думать… Такого не бывает. Еще ни один мужчина не пытался покончить с собой ради меня.
— Меня кто-то пытался убить; в принципе я догадываюсь кто.
Элен неожиданно нахмурилась и нервно покосилась на дверь, словно ожидая, что там притаился человек с пистолетом в руке. А потом спросила:
— Руфуса убили, верно?
Я кивнул.
— И тот же, кто убил его, убил моего отца и пытался отравить тебя?
Я снова кивнул. Она задумчиво посмотрела на меня.
— Так я и думала! Я не поверила, что ты пытался покончить с собой.
— Так утверждала полиция? — недоверчиво спросил я.
— Конечно… Они же не могли допустить, чтобы дело осталось незаконченным.
Я присвистнул.
— Уинтерс — сообразительный малый. Умри я — он сказал бы, что это самоубийство, и делу конец…
— Полиция такая продажная… — протянула Элен, выказав при этом гораздо больше чувств, чем я ожидал.
— Интересно, почему Уинтерс не позволил мне спокойно отправиться на тот свет?
— Почему? Мой дорогой, прежде всего я подняла шум и вызвала доктора. Не могла же я дать тебе отправиться на тот свет из-за меня, не подтвердив это! Вербена Прюитт утверждала, что все это из ревности к Ленгдону. Я настаивала, чтобы тебя спасли, чтобы все смогли услышать из твоих собственных покрытых пеной уст, что именно из-за меня ты хотел со всем этим покончить. Как на меня возрос бы спрос! — Она расхохоталась, потом медленно и серьезно добавила: — Питер, будь осторожнее. Ведь ты мне нравишься больше всех прочих женихов; во всяком случае сейчас. Ради Бога, будь осторожен.
— Постараюсь, дорогая. Я не намерен позволять себя убить.
— До сих пор у тебя это не очень получалось, — хмыкнула она и замолчала, а когда наконец заговорила, голос ее дрожал. — Я в таком ужасе… Нужно было раньше тебе сказать… Помнишь, я говорила, что знаю, кто это сделал? Ну, я и в самом деле знала. Когда мать…
Но договорить ей не дали: дверь открылась, и появилась миссис Роудс.
— Ах, Элен, я не знала, что ты здесь, — казалось, она была неприятно удивлена, но быстро овладела собой и проскользнула мимо дочери ко мне. — Мистер Саржент, надеюсь, вам лучше? Я хотела раньше с вами повидаться, но вы лежали без сознания…
— Похоже, миссис Роудс, со мной все обошлось, — с галантной улыбкой ответил я.
— Рада слышать. Ужасно было бы перенести еще одну трагедию.
— Похоже, — сообщила Элен, — он это сделал не из-за меня.
— Я никогда в этом не сомневалась, — заявила миссис Роудс. — Вербена — слишком романтическая натура…
— Миссис Роудс, если я решу с собой покончить, то сделаю это только ради вашей дочери.
— Неплохо сказано, — сказала Элен, вид у нее был измученный и усталый.
— Вы собираетесь подняться? — спросила миссис Роудс.
— Да, у меня назначено свидание, но к ужину я вернусь. Видите, как вам теперь приходится волноваться за своих гостей.
— Вовсе нет. Во всяком случае, когда вернетесь, я хотела бы с вами поговорить.
Из-за ее спины Элен неожиданно предостерегающе покачала головой. Я заверил миссис Роудс, что буду рад, если позволят обстоятельства, и мать с дочерью удалились.
Я осторожно сел в постели и спустил ноги. В голове заискрились фейерверки. Да, я был слаб, но не болен. Я кое-как оделся и уже завязывал галстук, когда из Нью-Йорка позвонила мисс Флин.
Неожиданная новость разрушила ее привычное самообладание.
— С вами все хорошо? — первая существенная ошибка в построении фразы.
Я сказал, что выжил, что сообщения в утренних газетах о попытке самоубийства не соответствуют действительности и заверил, что завтра утром мы увидимся в нью-йоркском офисе. У нее словно камень с души свалился. Я спросил о новостях и услышал, что в Готеме[5] все в страшном возбуждении предвкушают сольный концерт Гермионы. И считают, что мне временно следует отказаться от занятий рекламой и связями с общественностью.
Потом я попросил ее связаться с редактором «Глоуб» и передать, что у меня почти готова еще одна статья по поводу убийства Роудса, а поскольку в нее войдет рассказ очевидца об аресте убийцы, я рассчитываю на прибавку гонорара за уникальный материал. Мисс Флинн согласилась поговорить с редакцией.
— Но я надеюсь, вы будете поосторожнее!
Я заверил, что постараюсь. Потом попросил ее проверить некоторые сведения и позвонить мне в пять часов. Мисс Флин ответила, что ни дождь, ни снег… — она добавила еще огромное количество столь же ненужных нудных слов, — не помешают ей выяснить все, что мне нужно.
2
День прошел спокойно.
Уинтерс всюду следовал за мной, но я упрямо не наводил его на след. Предъявить претензий он не мог, — официальная позиция состояла в том, что из собственных источников он уже знает имя убийцы. Я же был абсолютно
