Абандон 2 - Сергей Котов

кажется, эти знаки на стене, — сказала она, — они обновляются периодически. Там, под ними, есть старые надписи.

«Это плохо», — подумал я, но вслух сказал:

— Ничего. Не каждый же день их обновляют?

— Надеюсь, — ответила Соня и зевнула, — Арти, я спать хочу. Дико.

— Только сиденье не раскладывай! — успел сказать я.

— Не буду, — ответила напарница, — не беспокойся. Ты, кстати, сам спать не хочешь? Такие, как ты вроде должны днём спать… нет? Ну, в смысле, в обычном состоянии… то есть, не то, чтобы всегда такие как ты, а когда ты… — она запнулась, запутавшись в оправданиях, — извини.

— Всё нормально, Сонь, — ответил я, тоже зевая, — я сам никак не привыкну… и ты права, спать хочется.

— Доброго… дня, Арти, — сказала Соня, вздохнув, — хороших снов.

Вот сны мне видеть совсем не хотелось. Почему-то я думал, что они у ночного народа очень специфические.

Глава 7

Насчёт снов я оказался прав. Мне снилось, будто я стою возле огромной двери, чем-то напоминающей ворота Блуждающей Церкви. Они были такими же огромными. Вокруг была приятная звёздная ночь. Странное дело: другие звёзды — это ведь тоже солнца. Но почему их свет не выжигает, а приятно холодит кожу? Мне очень хочется открыть ворота, но я знаю, что за ними — летний полдень. Мучительная смерть. Но почему-то я желаю этого. Настолько сильно, что уже протягиваю руку, чтобы взяться за ручку. И тут слышу тихое: «Арти». Это Соня меня зовёт. Я ощущаю её руку у себя на плече. В первое мгновение я хочу сбросить её ладонь, не слышать её голос, чтобы не сбить настрой. Я ведь решился выйти на свет.

— Арти! — повторила Соня громче, и я проснулся.

И сразу обнаружил, что часть палатки, защищавшей меня от света, которая была натянута между передними сиденьями, упала, накрыв меня. Во сне я чуть не сбросил материал, который лежал у меня на плече.

Первое мгновение я запаниковал. Начал зарываться с головой во внутреннюю палатку.

— Арти, — повторила Соня. Её голос звучал напряжённо. Даже испуганно.

Наконец, завернувшись в палатку будто в кокон я решился ответить:

— Всё в порядке, — выдавил я, ощущая, как жалко звучит собственный голос.

— Нет, Арти, — возразила Соня, — не в порядке.

— Только не пробуй её поднять, — попросил я.

— Кого поднять? — удивилась Соня; послышался скрип сиденья, напарница зашевелилась, — а, ты про это. Вижу. Ты закрыт, щелей нет.

Какое-то время я испытывал замешательство.

— Арти, мы не одни, — сказала Соня.

— В смысле не одни? — до меня не сразу дошло.

— Арти, тут люди. Они вооружены. Стоят вокруг нас.

— Только не давай им открывать двери! — воскликнул я, испытав новый приступ паники.

— Я… постараюсь.

— Проверь — они заблокированы? — настаивал я.

— Да. Да, Арти. Двери заблокированы. Я заблокировала, когда засыпала, — ответила Соня.

— Что им надо? Они что-то говорят? — спросил я.

— Нет… они просто стоят вокруг. Арти, они странно выглядят. У них лица закрыты повязками, а на головах тюрбаны. Чёрные. Одни глаза видно. Ой!

— Что? — встревоженно спросил я, — что там?

— Один увидел, что я проснулась, — ответила Соня, — он поднял руку, показал мне ладонь, и тут же снова её опустил.

— Наверно… это хороший знак, — сказал я.

— Не знаю. Арти, я уже устала бояться. Будь, что будет. Если что — перестреляю, сколько смогу.

Я ухмыльнулся. Такая перемена в Сонином настроении радовала. Придавала сил.

— Кстати, уже закат, — сказала Соня, — скоро темно станет.

Я закрыл глаза и не смог сдержать улыбку. Получается, я пережил свой первый день в новом качестве.

Едва опустилась темнота, как один из окружающих нас людей — видимо, старший, — подошёл к нашей машине и вежливо постучал в окно со стороны водителя. К тому времени я уже успел перебраться на переднее сиденье.

Можно было опустить стекло, но я почему-то предпочёл открыть дверцу. Такая свобода действий пьянила после целого дня в узкой каморке.

У человека, который стоял передо мной, были светло-серые глаза. «Довольно необычно для местного», — решил я. Впрочем, что я знаю о местных народах?

Он кивнул мне и, покопавшись где-то в складках своего чёрного одеяния, вытащил и протянул мне небольшой пузырёк. Я подозрительно пригляделся. Потом принюхался. Так и есть: кровь!

Что это? Какой-то тайный орден поклонников ночного народа? Или реальная помощь, которую прислала европейская Ветвь, узнав о случившемся? А, может, ловушка?

Гадать можно было бесконечно. Поэтому я решил положиться на интуицию.

Я принял пузырёк, вежливо кивнув.

Человек что-то произнёс на незнакомом певучем языке, после чего сделал жест, будто подносит что-то к невидимому за повязкой рту и глотает.

Я кивнул. Открыл резиновую пробку. Понюхал кровь.

Жажды я всё ещё не испытывал. Но кровь пахла привлекательно. Скосив глаза на Соню, которая расширенными глазами смотрела на нас, я вздохнул, и сделал первый глоток.

Приятно. Насыщенно. Моё сознание наполнилось неуловимыми смыслами, в которых было много солнца, песка и тяжелой жизни. А ещё разных правильных вещей, которые позволяли в этом выживать.

— Я Идир, — произнёс человек в платке, показывая на себя ладонью. Он говорил на совершенно незнакомом языке, но значение его слов я без труда улавливал.

— Приветствую, Идир, — ответил я, — я Арти.

— Вы едете за мной. Убежище, досточтимый Арти.

Всё было предельно понятно. Нас приглашают в убежище. Что ж, учитывая проявленное пришельцами миролюбие — отказываться глупо.

— Арти, ты знаешь их язык? — поражённо