Твоя (не) любимая - Анастасия Ридд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышанный разговор никак не идет из головы. На протяжении получаса, пока Матвея нет, я думаю только о том, что этот человек от меня скрывает. Появляется навязчивая идея расспросить о всех его тайнах, но тогда и мне придется рассказать о своих. Проблема в том, что я еще не готова вывернуть перед ним душу. Это болото недоговорок и вранья в какой-то степени затягивает все глубже, а отношения, строящиеся на подобном фундаменте заведомо обречены на провал.
— Устала ждать? — Градов возвращается в приподнятом настроении.
— Я даже не заметила, как пролетело время, — натягиваю на губы улыбку. — Как там дела?
— Миша жив, — утвердительно говорит мужчина, выезжая с парковки клиники.
— Хорошая новость. Сестра смогла навестить его? — интересуюсь я.
— Да, на пять минут, — недовольным тоном отвечает Матвей.
— Что-то не так? Ты изменился в лице, — хмурюсь я.
— Моя ненормальная сестра закатила истерику, — возмущенно выдает Градов, легонько ударяя по рулю.
— Матвей, это нормально в ее состоянии, — спокойно рассуждаю я.
— Защищаешь ее? Она выставила меня полным кретином, — рычит он.
— Не защищаю. Просто анализирую ситуацию холодной головой, — четко говорю я. — Она только что чуть не погибла, а жизнь ее любимого человека все еще висит на волоске.
Матвей делает глубокий вдох и, не сказав ни слова, прибавляет скорость. Я искоса поглядываю на мужчину. Сосредоточенный взгляд, напряженная поза и ходящие желваки на скулах — Градов все где взбешен. Мне хочется хоть как-то успокоить его, и я кладу ладонь на его пальцы и медленно провожу рукой, добираясь до его запястья. Плечи Матвея почти незаметно опускаются, заставляя меня улыбнуться — не так много нужно мужчине, чтобы вернуться в состояние равновесия.
У Градова в очередной раз звонит мобильный. Я машинально бросаю взгляд на экран, на котором светится «мама».
— Привет, — в голосе мужчины слышится не свойственная ему мягкость. — Как ты себя чувствуешь?
— Привет, сынок, — раздается в трубке женский голос. — Все хорошо. Спасибо. Расскажи, как ты? Когда возвращаешься?
Последний вопрос настораживает. И как раз после него Матвей убавляет громкость на своем мобильном.
— Все отлично, мам. Смог утрясти кое-какие вопросы. Рассчитываю, что в самом ближайшем будущем дела пойдут в гору, — отвечает он, после чего некоторое время молчит.
Мама что-то говорит ему, но ее слова разобрать мне уже не представляется возможным.
— Еще не решено окончательно, — хмуро замечает он. Все будет зависеть от …
Матвей резко замолкает, будто только что чуть не проболтался о том, что не предназначено для моих ушей. Он переводит беседу в другое русло, а через пару минут и вовсе заканчивает ее.
— Как поживает Елена Анатольевна? — интересуюсь я.
— Сейчас уже в порядке, — Матвей поворачивает голову ко мне, но быстро возвращает взгляд на дорогу.
— Было что-то не так по здоровью?
— Да. В последние пару месяцев появилась быстрая утомляемость, резкие перепады настроения, периодически случались головокружения.
— Приятного мало. Хорошо, что сейчас ей лучше.
— Обратился к знакомому врачу, который работает в одном из лучших реабилитационных клиник, — рассказывает Градов. — А там все расписано на пару месяцев вперед. Но нам повезло, смогли попасть без очереди. Кто-то отказался, и освободилось место. Марк сразу же набрал меня.
Матвей больше не говорит о матери, он переключается на другую тему, рассуждая на тему медицины здесь и за рубежом. Мне есть, чем поделиться, поскольку моя мать работает в этой сфере, и я знаю о многих нюансах. Раньше о своей работе она могла говорить часами, и мне приходилось слушать ее, хотела я того или нет. Хотя по правде говоря, мне эта тема всегда была интересна, но связывать свою жизнь с врачебной деятельностью я никогда не планировала.
— Матвей, могу я задать один вопрос? — осторожно начинаю я. — Личного характера, возможно, даже болезненный.
— Как мы с матерью справились с потерей отца? — он читает мои мысли.
— Да.
— Ей было сложнее, — Градов выглядит спокойным. — В тот момент у меня не было времени даже поспать, и то дерьмо, которое творилось в нашей жизни, спасло ситуацию. Если так можно выразиться. Маме было куда сложнее. Ей прописали сильные успокоительные, но они почти не помогали. Впрочем, как и психологи, которых за полгода сменилось не меньше десяти. Она находилась в глубокой депрессии.
— Мне так жаль, Матвей, — это все, что я могу выдавить из себя.
Мысль о потере любимого человека, с которым было пережито так много хорошего и плохого, навевает страшную грусть. Как бы мне хотелось быть в тот момент рядом с Еленой Анатольевной, поддержать ее, поплакать вместе. Она всегда относилась ко мне с теплотой и любовью.
— Это в прошлом, Марго, — тон Градова снова приобретает безликий оттенок. Так происходит всегда, когда мужчина пытается скрыть свои настоящие чувства и переживания. — Сейчас уже все хорошо. С ней.
— А с тобой? — невольно вырывается у меня.
Остановившись у моего дома, Градов глушит двигатель, и молча разглядывает через лобовое стекло детей, играющих на детской площадке. В какой-то момент мне кажется, что он так и не ответит на мой вопрос, и тогда я открываю дверь внедорожника, чтобы выйти из машины.
— Я на пути к этому, Марго, — уголки губ мужчины приподнимаются, когда наши взгляды встречаются. — Поужинаем вечером?
— Хорошо, — отвечаю я, улыбаясь в ответ.
Матвей притягивает меня к себе и нежно целуют в губы. Этот целомудренный поцелуй цепляет сильнее, чем предыдущие, сносящие голову, и связано это с эмоциональной близостью, которая спустя три года вновь начинает зарождаться между нами.
