Хозяйки таинственного дома Коуэлов (СИ) - Арниева Юлия

— Я буду тебя ждать внизу, — выкрикнул старик, растворяясь в сумраке леса, я же продолжала бежать, запинаясь о торчащие корни деревьев, стиснув зубы до скрежета, морщась от боли в боку, молила всевышнего дать мне сил изменить этот кошмар!

Не помню, как я преодолела эти чёртовы ступени, кажется, я вообще на них не наступала. И влетев в зал, едва успела притормозить у часов, содрогаясь всем телом, тотчас согнулась пополам, задыхаясь от боли и страха за жизнь своего ребёнка, мужа, Наташи, Чарлза и остальных, погребённых под огромной каменной насыпью, людей.

— Что делать? — прохрипела я, часто-часто дыша, буквально подползла к часам, оперлась на один из выступов и попыталась себя поднять.

— Этот рычаг надо сдвинуть на десять градусов, чтобы установить прошлый виток времени, — произнёс призрак, чуть помедлив, добавил, — потом пружину сжать Кать, с этим не каждый мужчина справится, один из Коуэлов из-за этого их и сломал, а меня убил.

— Я справлюсь! Я должна, — рявкнула, рывком поднимаясь на ноги, — какую пружину?

— Сначала рычаг, — едва слышно ответил Фентон, с тревогой на меня поглядывая, — всё, достаточно, теперь пружина…

Час! Грёбаный час я билась над этой проклятой железякой! Но она никак не поддавалась, казалось, я перепробовала все способы, но чёртова пружина даже ни на миллиметр не сдвинулась. Обессиленно рухнув на пол, завывая, как разъярённый зверь, я срывающимся голосом кричала, чтобы заглушить эти душераздирающие, ужасные стоны боли, которые преследовали меня с тех пор, как я увидела оседающую гору.

— Да чтоб тебя! — дико заорала, со всей силы ударив кулаком по ненавистной мне железяке, — чтоб тебя! Ааааа!

— Кать… у тебя кровь, — прошептал Фентон, молчаливой мрачной тенью нависая надо мной, — Кать…

— Да? — отрешённо просипела, рассеянным взглядом окинув зал, с недоумением прислушиваясь. К стонам боли вдруг добавился голос: тихий, рокочущий словно весенний гром. Этот голос что-то говорил, требовал, ругался, но я не могла разобрать ни слова.

— Катарина, твоя рука… вены вздулись, тебе плохо? — встревоженно проговорил призрак, подавшись ко мне ближе, пристально в меня вглядываясь.

— Мне хорошо, — осоловело пробормотала и, качаясь словно пьяная, я, ведомая странным голосом, подняла камень размером с мою голову и, размахнувшись, ударила по стеклянной колбе.

— Ка-а-а-ать, — тотчас испуганно закричал Фентон, с обречёнными вздохами летая вокруг осколков, пытаясь их собрать в одну кучу, — зачем?!

— Так надо, — проговорила, зачем-то обошла призрака, положила окровавленную ладонь на разбитую колбу, с умиротворяющей улыбкой закрыла глаза.

— Катарина?! Катарина… — голос Фентона стал отдаляться, а перед глазами замелькали тысяча мушек.

— Теперь всё, — удовлетворённо кивнула, с невероятной лёгкостью сдвинула пружину и повернула стрелки часов, — теперь всё будет хорошо… спасибо.

— Эээ… — ошеломлённо промычал Фентон, настороженно на меня поглядывая, и поплыл следом за мной…

— Кать, ты где была?! Алинка сказала, что ты будешь в кабинете, я обыскалась… что с рукой? Почему у тебя кровь? Ты поранилась? — протараторила Наташка, быстро окинув меня внимательным взглядом, — Кать?

— Спасибо… спасибо, — хрипела, задыхаясь от рыдания. Я стиснула Наташку, неистово шепча, — спасибо… ты жива, жива.

— Кать, а что случилось-то?

— Идём в дом, Далер как раз должен сейчас прийти, по дороге я всё расскажу, — проговорила, наконец очнувшись от странного оцепенения, рванула к дочери. Мне было необходимо увидеть Алинку, почувствовать её, вдохнуть её запах, чтобы окончательно убедиться, поверить… что всё закончилось.

— Да, конечно, — кивнула Наташа, покосившись на плывущего рядом со мной задумчивого Фентона, спросила, — ты был с ней?

— Да, — буркнул старик, бросив на меня обиженный взгляд, и исчез.

— Через два дня вы пойдёте на открытие торгового пути. Когда у подножия горы соберутся все жители города, Оберон взорвёт Хархэм. Часть горы обрушится… я видела это собственными глазами.

— И ты… повернула время? — прошептала Наташа, сразу догадавшись, что я сделала. Девушка, судорожно сглотнув, оторопело остановилась у крыльца.

— Да, мне пришлось! А теперь я хочу увидеть дочь… прости.

— Конечно.

Алинку я встретила в холле, дочь только что сбежала вниз по лестнице, спеша в школу, где должна выиграть в первой девчачей команде по игре в крости у мальчишек. Знаю, что мой порыв, наверное, напугал ребёнка, но я ничего не могла с собой поделать. Крепко обняв Алинку, задыхаясь от неописуемого счастья и облегчения, я, ни слова не сказав, беззвучно плакала.

— Мама, ты чего? — обеспокоенно пробормотала доченька, неосознанно прильнув ко мне ближе, — что-то случилось?

— Уже нет, — прошептала, чуть отстранившись, вперилась в лицо испуганной Алинки, проговорила, — я очень тебя люблю…

— Кать! Наташа сказала… — в дом влетел обеспокоенный Далер, увидев зарёванную меня, испуганную Алину, проговорил, — ты смогла?

— Да, — коротко ответила, устало падая на стул, дрожащими руками приняла кружку, поданную мужем, сделав небольшой глоток, заговорила, — через два дня на открытии гору взорвут. Найдите Оберона! Это не должно больше повториться. Мне рассказал об этом Глэн, ему Бас, надо узнать, как он очутился в горах и где видел Оберона. Уверена, они уже там…

— Я найду, — коротко бросил Далер и, стиснув меня в своих объятиях, отчаянно поцеловал, — прости, что тебе пришлось это пережить.

— Найди Оберона, — одними губами произнесла, устало закрывая глаза.

Самым невыносимым было ожидание. Мы о чём-то говорили, даже смеялись, но я каждый раз испуганно вздрагивала от малейшего громкого стука. А ещё голос… он звал и звал, но я трусливо заглушала его напеванием глупых стишков, беспокоя своим состоянием дочь и Наташу.

Только через сутки уставшие, грязные Далер и Чарлз вернулись домой, сообщив долгожданную весть. Оберон пойман, но, к сожалению, попытался сбежать и погиб, ударившись головой о камень. Взрывчатку, несколько десятков ящиков увезли, а подельников бывшего префекта отправили в Кламар. Также его величество на открытие торгового пути наградит двух храбрых мальчишек Глэна и Баса орденами и тремя сотнями лидоров.

А позже, когда я и Далер остались наедине, муж рассказал, как Чарлз сначала попытался выяснить у Оберона, что ему от нас и от дома нужно, но бывший префект лишь презрительно скалился и молчал, правда, недолго. Милый, улыбчивый Чарлз очень трепетно берег покой своей семьи. Он увёл Оберона подальше от свидетелей и многое узнал. Оберон Трейси, как оказалось, внебрачный сын покойного его величества. Неоценённый, обиженный мужчина и нелюбимый сын много лет копил в себе ненависть к отцу, а после - и к брату. Годами он создавал своё теневое королевство из воров и душегубов, тщательно готовился свергнуть родителя, а потом и брата. Перебравшись несколько лет назад в Терсе, он случайно узнал о странном доме Коуэлов, и его, конечно, не могло не заинтересовать их загадочное прошлое. Префекту удалось многое раскопать об этом месте, как и о том, что благодаря часам, созданными гениальным Фентоном, можно повернуть время вспять. По его грандиозному плану префект хотел расправиться с младшим братом, когда нынешний король ещё только родился, чтобы у его отца не осталась выбора, и он признал своим наследником Оберона. Но тут появились мы и ни в какую не поддавались очарованию мужчины, а после в городок заявился советник его величества, и бывшему префекту пришлось скрываться.

Узнав об этом, Чарлз, не раздумывая ни минуты, тайно освободил Оберона, чтобы тот рискнул уйти… и при попытке бегства бывшего префекта убили. Муж и отец решил, что мёртвый Оберон безопасней для его жены и сына. И да, поступок мужчины был жесток, но я была согласна с Чарлзом, кто знает, что рассказал бы Оберон в темницах Кламара и чем бы нам это отозвалось.

На следующий день после предотвращения трагедии я, Наташа, Алинка и Саша дожидались Далера и Чарлза, нервно поглядывая то на часы, то на гору, молили всевышнего, чтобы празднование открытия нового пути прошло без происшествий. И только когда наши мужчины вернулись домой целыми и невредимыми, мы с облегчением вздохнули. А я мысленно пообещала голосу вернуться под холм и поговорить.