Волшебный возок - Виктор Кротов

– Почему, Интуи?

– Мне кажется, Вагик, всегдашний светильник по щучьему веленью не получится. Получится какой-нибудь иногдашний мерцальник. А с ним Чёрную Тьмищу не прогонишь. Только искры зря изведёшь…

Вагик колебался.

– И к Источнику по щучьему веленью не пробьёшься, – послышался внутри голос Верушки.

Наверное, они были правы, но так хотелось бы побыстрее… Вагик взглянул на Сознателя. Тот добавил:

– Ведь ты же, Вагик, идёшь по своей волшебной дорожке. Раз она тебя ещё не привела, куда надо, значит ты не все искры собрал.

Неохотно Вагик распрощался с Емелей, у которого было такое удобное щучье веление. Но повеселел, когда увидел, как Емеля с Хоббитом в обнимку катили на печи, совсем уже подружившись.

Буратино и Пиноккио

Потом волшебная дорожка привела их сразу в два княжества. Возок въехал в распахнутые деревянные ворота, на левой половине которых была вырезана надпись «БУРАТИНО», а на правой – «ПИНОККИО».

Впереди, слева от волшебной дорожки, стоял большой разрисованный шатёр с надписью «ТЕАТР КУКОЛ». Оттуда доносились музыка и смех. А справа от дорожки стоял светлый уютный дом, в окне которого виден был старик, вырезающий из дерева красивую раму для картины.

Но Вагик решил не заглядывать ни сюда, ни туда. Надо было торопиться, а волшебная дорожка не подходила ни к шатру, ни к дому. А Вагик был теперь не только Вагиком, но ещё и Собирателем искр…

Когда театр и дом остались позади, Вагик услышал крики.

– Эй! Стой! Погоди! – раздавались тоненькие голоса.

С двух сторон к Вагику подбежали два деревянных человечка с длинными носами. Они были очень похожи, разве что одеты немного по-разному. На Буратино был колпачок из старого носка, а на Пиноккио – из хлебного мякиша. Да и нос у Пиноккио был немного длиннее.

Каждый со своей стороны подбежал к Вагику так торопливо, что чуть не зацепились друг об друга носами. Буратино стряхнул свою искорку с золотого ключика, а Пиноккио открыл кошелёк из слоновой кости и достал оттуда свою.

На ладони у Вагика обе искорки заплясали, закружились – и соединились в одну искру.

– Это моя искорка! – крикнул Пиноккио.

– Нет, моя! – крикнул Буратино.

– У вас просто общая искра, одна на двоих, – попробовал объяснить Вагик деревянным человечкам.

Но им было не до объяснений. Оба страшно торопились.

– Бегу продолжать представление! – крикнул Буратино. – Папа Карло, наверное, уже устал крутить шарманку, развлекая зрителей, пока меня нет.

– А я бегу поить папу Джеппетто молоком! – крикнул Пиноккио. – Мне скоро пора становиться настоящим мальчиком.

Они побежали, но вдруг оба одновременно остановились.

– Если будет трудно с Чёрной Тьмищей, зовите меня!_— крикнул Пиноккио.

– А если и он не справится, зовите меня! – крикнул Буратино.

И снова бросились со всех ног к своим княжествам.

– Даже непонятно: из одной они сказки или из разных? – спросил Вагик у Сознателя. – Такие похожие, а всё-таки разные. Вход в княжество один, а дом у каждого свой. И искорка одна на двоих.

– Да, бывают такие княжества-близнецы, – отозвался Сознатель. – Очень похожие, но всё в них немного по-разному.

– Но это ведь тоже интересно, – заметил Восхитоша. – А главное, что искорка есть.

Тут сверху раздалось непонятное жужжание.

Карлсон

Это спустился прямо на крышу Волшебного Возка румяный весельчак с пухлыми щёчками и с пропеллером за спиной.

– Ну конечно, – сказал он, едва перестал крутиться пропеллер, – летишь тут, странствуешь, ищешь повсюду эту оранжевую крышу на колёсах, после долгого изнурительного пути находишь её, а тебя даже почти никто не встречает…

Вагик хотел, было, обидеться, что он оказался «почти никем», но вовремя вспомнил, что Карлсон известный жалобщик и обижаться на него – дело пустое. Тем более, что тут же раздались голоса:

– Встречаем! Встречаем! Здравствуй, Карлсон!..

Это из Волшебного Возка высыпали Дружата. Они гурьбой шли за Возком, на котором торжественно восседал Карлсон и переговаривались:

– Это же сам Карлсон. Лучший в мире мастер дружбы. Лучший в мире специалист по появлениям и исчезновениям. Привет Малышу, Карлсон!..

Карлсон кивал сверху и улыбался. Теперь он был доволен встречей.

– Привет, привет, Дружата. Вы замечательный народец. Я снова в самом расцвете сил. Малышу привет от вас передам обязательно. А теперь у меня важное дело.

Он снова взмыл в воздух и приземлился прямо возле Вагика. Дружата увидели, что Карлсону не до них, и снова попрыгали в Возок. А Карлсон торжественно вручил Вагику свою искру и сказал:

– Это самая озорная искра в мире. Чёрная Тьмища просто рассыпется от возмущения. Хотел бы я на это посмотреть.

– Ну так лети с нами, Карлсон, – предложил Вагик. – Гляди, как тебе рады Дружата.

Карлсон взлетел и задумчиво повис в воздухе, поглядывая на Сознателя, парящего по соседству.

– Прости, Собиратель искр, что я так ненадолго. У меня слишком много совершенно неотложных дел. Догадайся, кто самый занятой человек в мире…

И ещё до того, как Вагик с улыбкой произнёс отгадку, Карлсон махнул пухлой ручкой и унёсся по своим неотложным делам.

Герда с Маленькой Разбойницей

и Эдуард с Варфоломеем

Далеко впереди, как разглядел Вагик, дорожка подходила к небольшому бревенчатому домику. Сначала он засомневался, может ли княжество быть таким неказистым, но потом вспомнил, что говорил Автор. Это же только вход, а внутри княжество может быть огромным.

Но прежде, чем путешественники добрались до этого дома, залаял пёсик Тузик и сообщил, что он чувствует чьё-то приближение. «Человеческое приближение и собачье», – уточнил он.

Вскоре из-за перелеска к волшебной дорожке вышли две девочки. Рядом с ними бежали две собаки.

Девочки сильно отличались друг от друга. Одна была очень милой и тихой, одета она была простенько. У другой были всклокочены волосы, а одета она была так, как будто хватала вещи в темноте наугад, да к тому же на всякий случай брала их побольше, про запас. Кофты и юбки торчали одна из-под другой, на шее болтались яркие бусы, а за поясом торчал большой нож.

Собаки тоже были мало похожи. Рядом с маленьким домашним пёсиком, аккуратным и чистеньким, похожим на пушистую муфту, вышагивал здоровенный коричневый пёс с репейником в шерсти и клочковатым хвостом. Они подбежали к пёсику Тузику, обнюхали друг друга и о чём-то с ним разговорились.

Одна из девочек подошла к Вагику – та, что выглядела поскромнее. Другая осталась в стороне, хотя и не стояла на месте. Она похлопала по спине лошадку Воленс, обошла кругом Волшебный Возок и весь его ощупала. И даже попробовала заглянуть в чудо-орех, но Восхитоша ловко от неё увернулся.

– Здравствуй, Вагик, – сказала первая девочка. – Меня зовут Герда.

Вагик прекрасно знал это имя, но на всякий случай спросил:

– Та самая Герда, которая спасала Кая от Снежной Королевы?

Герда кивнула.

– Тогда, наверное, с тобой Маленькая Разбойница?

– Ну да! – откликнулась вторая девочка и дотронулась до рукоятки ножа. – Только попробуй обидеть мою Гердочку! Я нарочно пошла её охранять от всяких разбойников.

– Вот про собак в твоей сказке я не помню, – добавил Вагик, не обращая внимания на грозную охранницу.

– Они из другой сказки, – объяснила Герда. – Просто они тоже несли тебе искру, и мы пошли все вместе.

– Гав! Это пёсик Эдуард, который принёс искорку от Мэри Поппинс, а с ним – пёс Варфоломей, его лучший друг. Гав! – представил своих собеседников пёсик Тузик.

Пёсик Эдуард позволил Вагику снять с ошейника крохотный замшевый мешочек. Оттуда выпорхнула искорка и сама залетела в чудо-орех. Ещё в мешочке была записка от Мэри Поппинс. В ней было написано:

«Шлю свою искорку с Эдуардом и Варфоломеем. Битва Изнутри идёт повсюду. Сражаюсь. Мэри Поппинс».

Вагик прочитал записку вслух. Пёсик Эдуард, услышав своё имя, от смущения отвернулся, а пёс Варфоломей гордо зарычал.

– А это наша с Каем искорка, – сказала Герда. – Мы с Маленькой Разбойницей не хотим вас задерживать. Торопитесь. Чёрная Тьмища ещё хуже Снежной Королевы. Та хотя бы белая…

Когда Волшебный Возок двинулся дальше, Тузик рассказал Вагику, что успел узнать историю пёсика Эдуарда, и она оказалась очень похожей на судьбу самого пёсика Тузика до встречи с Вагиком.

– Гав. Тоже одёжки, сюсюканье, комнатная жизнь – и никакой свободы, никаких волшебных путешествий. Некоторые люди ничего не понимают ни в своей жизни, ни в собачьей. Гав! – закончил пёсик Тузик с возмущением.