Врата тьмы - Таня Хафф

— Позвольте вам помочь?

Крупная-блондинка-дальше-по-коридору просто расцвела и позволила этому приятному молодому человеку втащить по лестнице ее магазинную тележку.

— Такая женщина, как вы, — мурлыкал он, — должна нести амфоры, как критская богиня, или цветы, как нимфа весны. А не бакалею.

Дама жеманно улыбалась, громоздясь вверх по лестнице за неожиданным кавалером, и, хотя у нее обычно не хватало дыхания, чтобы по пути вверх еще и говорить, она смогла выдохнуть:

— Муж моей сестры всегда говорил, что у меня лучшая фигура из всех, какие он в жизни видел.

Адепт Тьмы улыбнулся.

— У мужа вашей сестры прекрасный вкус. — Он терпеливо ждал на втором этаже, пока она подтянется. — Но о чем думает ваш муж, отпуская вас вот так, одну, без провожатых? — Голос его дрогнул. — В этом городе много странных людей, и опасных — тоже. Особенно для одинокой прекрасной женщины.

— А разве я не знаю? — Она остановилась передохнуть, прижав к сердцу руку — как пухлую колибри среди пурпурных цветов на блузке. Опустила густо накрашенные ресницы. — К сожалению, у меня нет мужа.

— Мудрое решение — не ограничиваться только одним мужчиной. Такая женщина, как вы, должна быть свободна.

Всю дорогу дальше по коридору она соглашалась с этой мыслью.

«Самовлюбленная, тщеславная и глупая, — сделал он вывод, провожая ее до дверей. — Изначально мой контингент».

— Не хотите ли ненадолго зайти? Выпили бы чаю. Или вина. У меня есть бутылка очень хорошего вина. — Она улыбнулась так, как, по ее мнению, должна улыбаться первая в мире женщина.

— Буду очень рад зайти. У меня есть на вас виды.

— Ох! Боже мой! — Она даже не смогла сразу попасть ключом в замок. От почти забытого ощущения — быть желанной — руки стали неуклюжими. К тому времени как из серванта были вынуты бокалы, он уже не считал нужным скрывать свою сущность. Она принадлежала ему.

— Давай, парнишка, открывай глаза. У меня есть еще дела, кроме как сидеть тут с тобой весь вечер.

— Миссис Рут? — Роланд попытался сфокусировать взгляд на старой тряпичнице, но ее лицо ускользало, контуры расплывались. И не стоило усилий держать глаза открытыми, поэтому он их закрыл опять.

«Что-то мне нехорошо. Хреново мне, честно сказать».

Болело все тело, но хуже всего было в правом плече, левой ноге, в пояснице и в лице. В правой щеке. Потом в левой. Снова в правой. Он не сразу — мозг болел не хуже тела, — но все же сообразил, что происходит.

— Миссис Рут… — Он облизнул губы и попробовал снова: — Миссис Рут, пожалуйста, перестаньте меня бить.

— Сначала открой глаза, парнишка.

Роланд вздохнул. Чего зря стараться. Левая щека. Правая. Левая…

— Ой! — Глаза его распахнулись. — Это же больно!

Миссис Рут сидела около него на корточках с весьма самодовольным видом.

— Для того и делалось. А теперь шевели задницей. У тебя сегодня еще есть работа.

— Где я? — вздрогнул Роланд, и старуха нахмурилась. — Ничего, не обращайте внимания. Я посмотрю.

Сжав зубы, он заставил себя приподняться на локтях. Миссис Рут загораживала ему обзор, и он осторожно повертел головой. С одной стороны в вечернем свете виднелся синий мусоросборник с пятнами ржавчины, и запах гниющих остатков сообщил Роланду, что ящик этот стоит на задворках ресторана. В другой стороне, намного дальше, мимо устья аллеи катились автомобили, слышался шум моторов. Можно было, напрягшись, разглядеть знак: «Пекинг-Гар»…

— Китайский квартал.

И тут до него дошло.

— Китайский квартал! Значит, я дома!

Он посмотрел на миссис Рут, и та кивнула.

— Дома, — повторил он, пытаясь сесть. Он все еще был одет в черный шелк и бархат, и чуть дальше вытянутой руки от него в неверном свете поблескивала арфа. Вернулись образы: великаны, дитя, лес, медведи, солнце, степь, копья, принцесса, черные доспехи и финальный ужасающий прыжок с утеса…

— Ш-ш-ш, парнишка. Тихо. — Миссис Рут сунула Роланду в руки носовой платок и потрепала по спине, утешая, — его трясло.

Он подавил рыдание, попытался овладеть собой и не достиг успеха. Судорожно, прерывисто вдохнув, он прижал к лицу квадратный кусок материи, к его удивлению, пахнувший освежителем. Память о пережитом страхе мешалась с невероятным облегчением от того, что он снова дома, и сбивала с толку больше, чем все, пережитое в царстве теней.

— Знаю, парнишка, знаю.

Это не было просто ничего не значащим выражением симпатии — похоже, она действительно знала, и это ошеломило Роланда еще больше.

— Ты прошел через ужасы, которые мало кто может вообразить. Но как бы плохо ни было тебе сейчас, ты станешь лучше как Бард — потом.

Тут из ее голоса исчезло сочувствие, и она заговорила обычным своим тоном «хватит чушь молоть».

— Потом будешь в этом копаться. Сейчас есть люди, которым ты нужен.

— А что с Томом? Он выбрался?

— Конечно. Он же кот!

Роланд понятия не имел, что значит быть котом и какое это имеет отношение к делу, но на всякий случай кивнул. И стал уговаривать свое разбитое тело встать.

«Две ночи до Ивановой. Две ночи. Всего две».

Эван без конца повторял эти слова, они завладели его мозгом, всем его существом, заставили забыть о земных радостях. Он знал — люди, живущие на Земле, в большинстве своем тяготеют к Свету. Тьма зачастую вызывает у них состояние тревоги и непредсказуемости.

Душная, липкая жара сникла под струями дневного дождя, и город сейчас жадно вдыхал запахи воспрянувших растений. Эван при всей своей нелюбви к городам к этому относился с почтением. В нем существовало разумное равновесие, не позволявшее принижать обитающих здесь людей.

Вот вспорхнула стайка детишек и понеслась дальше по улице; их смех наполнил вечер Светом. Эван улыбнулся им вслед — тихое благословение. Одна девочка остановилась и с озадаченным лицом уставилась на него. Она не могла понять, что ее привлекло. Эван начертил в воздухе между ними знак, и девочка ответила ему улыбкой и протянула руку — прикоснуться к тонким чертам Света.

— Мэриан, побежали!

Их глаза встретились, и Мэриан кивнула ему, но вдруг спохватилась и вприпрыжку побежала догонять друзей.

«Вот почему надо остановить Тьму». — Эван снова начал обдумывать решение задачи.

Он не мог до конца понять, что произошло между Ребеккой и Адептом Тьмы. Когда Эван прибыл, отделавшись от очарования, которое наложил на него противник, битва уже закончилась. Осталась только Ребекка и следы силы.

— Часы на витрине отстали, Эван, — сообщила Ребекка, удивленная его неожиданным появлением. Но по следам силы Эван увидел, что Тьма напала и что-то ее остановило. Это «что-то» лишь шевельнулось, и Тьма была повергнута.