Укрощение зверя - Василий Головачев

Старушки остановились на ступеньках лестницы у храма, задрали головы, разглядывая сияющие золотые купола.

– Богато православие живет, – покачала головой Милолика. – Вот только свято ли?

– Иные да, иные нет. Знаешь, кого я тут недавно встретила? Протоиерея новгородского, Хрисанфа. Страшный человек, не к месту будь сказано! Черный весь изнутри, а туда же – о святости и о грехе глаголет, сам во грехе погрязший.

– Это какой же Хрисанф? Знавала я одного, в Парфинском приходе служил, да сгинул вроде.

– Высокий, горбится, седой, а глаза – как дыры!

– Ты точно его видела?

– Так его ни с кем не спутаешь. Хотя здесь он был без рясы, в мирском.

– Что же он тут делал?

– Шептался с каким-то бритоголовым хлопцем, потом исчез. Но это был он, Хрис, правду говорю! – Прасковья перекрестилась.

– Ладно, бог с ним, – махнула рукой Милолика, – кто сюда только не ходит. Даже безбожники тропу протоптали, чтобы не отстать от начальства. А Хрис и вовсе не Иисусу Христу служит, а Мороку. Не знаю, что хуже. Пошли, что ли?

– Пошли.

Они поднялись к главному входу в храм и двинулись дальше, разглядывая резные золоченые двери, колонны и фрески на стенах.

Вечером бабушка Милолика встретилась с братом.

– Я сегодня в церкви была, с Прасковьей.

Георгий с любопытством посмотрел на сестру.

– На Сретенке?

– Нет, в храм Спасителя ходили. Красиво, торжественно, аж мурашки по коже. Прихожане внемлют каждому слову монашьему. Самой захотелось подпеть.

– Да, в этом храме сокрыта энергия, – кивнул Георгий. – Но не созидающая, а отнимающая силы, энергия небытия. Очень хорошо продуманы пространство и геометрия зала, трансепта, амвона, человеку кажется, что он выходит оттуда просветленным. На самом же деле у него отсасываются последние искры истинно божьего Духа.

– Я это почуяла, – печально кивнула Милолика.

– Зачем же пошла?

– Прасковья просила, а мне любопытно стало.

– Христианизация Руси была хорошо спланированной и успешно проведенной спецоперацией Морока, использующего Византийский каганат и продавших души русских князей. Никто так и не понял, кто же командовал парадом. И Морок стал недоступен, истинную его сущность заменили мифом, постаравшись стереть из памяти людской даже упоминание о наших древних богах. А системы искажения информации, внедренные им через церковь, работают до сих пор. Нам до них еще далеко, несмотря на кое-какие успехи.

– Не так уж все и плохо, братик.

– Нам бы еще пять-семь лет простоять, окрепла бы Традиция, подросло бы поколение знающих Веды. Да не даст нам Морок такой форы.

– Поэтому ты и посылаешь к нему дружину?

Георгий засопел, прошелся по горнице – руки за спиной.

– У нас нет другого пути. В нас еще горят божьи искры, в нашем языке все еще ждут своего часа смысловые ключи Гиперборейской Культуры Глубинного Покоя. Мы все еще способны возродить Империю Духовного Истока, государство богочеловеков. А для Морока и его слуг нет ничего страшнее, ибо они сразу потеряют над нами власть.

– Понимаю.

– Ведь цель этой тихой, но жестокой войны нынешнего каганата с Русью – не дать ей иметь целостную, многоуровневую, всесторонне устойчивую систему богомировоззрения! Для наших врагов проиграть войну – значит потерять все! Вот и воюют, не щадя ни чужих, ни своих.

– Природу покоряют…

– Природу не покорять надо, а любить, жить с ней в ладу, тогда и она ответит жизнеречением. Боги наши никуда не ушли, но отдали себя Роду, во имя его сохранения и возрождения. Они ждут, когда мы позовем их, начнем славить, как это делали наши предки. Кровь наша всегда держала в нас Дух славянский, и постепенно он начал просыпаться, будить Разум. Мы долго искали формы служения Жизни и Роду, пока не создали то, что нам ближе всего.

– Общину…

– Славянскую общину, способную восстановить «златую цепь» Родовой Традиции. И это будет!

– Но ведь не все колена общины несут свет истины?

– К сожалению, слуги Морока проникли и в наши ряды, создавая псевдославянские союзы, поддерживающие секту Морока. Это и неоязычники, и кришнаиты, хиневичи и инглинги…

– Тьфу, слово-то какое… нерусское!

– Плюс мулдашеверы, «настоящие ученые» типа академика Кругляковского и другие «родноверцы-христиане». – Георгий помял лицо ладонями, остывая. – Что-то я разволновался.

– Потому что переживаешь за тех, кого надо будет послать в ад Морока.

– Я сам с ними пойду. – Георгий помолчал. – Так и что Прасковья?

– А видела она в храме, вот бы никогда не подумала, Хрисанфа – черного колдуна.

– Хриса? Не спутала она?

Милолика усмехнулась.

– С кем его спутаешь?

– Если так, то это хорошая весть.

– Что же в ней хорошего? – удивилась Милолика.

Георгий внимательно посмотрел на сестру.

– Теперь я знаю, где надо искать Лик Беса. Но хватит об этом. Покорми-ка гостя, есть хочу.

Милолика поспешила на кухню.

А Георгий, покружив по гостиной, включил мобильный телефон:

– Потворник, встретиться надо.

– Приходи вечером, – последовал ответ.

Они встретились в Тропаревском парке, у родника.

Погода стояла чудесная, летняя жара в лесу не чувствовалась так, как на улицах и площадях столицы, и гуляющих по парку людей было много. Однако территория парка охранялась общинной службой безопасности, а также системой магического распознавания, и слуги Морока неожиданно появиться здесь не могли.

Постояли у часовенки, построенной еще в самом начале века рядом с источником святой воды, исцеляющей, по уверениям местных жителей, от многих болячек. Потом Иннокентий предложил пройтись, и Георгий не стал возражать, хотя времени у него было, как всегда, мало.

– Мир выстоит, – продолжил свою мысль волхв. – Должен выстоять! И мы обязаны ему помочь, несмотря на то что это не мы подтолкнули его к черте Хаоса. Две тысячи лет назад служители Чернобога, ненавистники Жизни, создали бездуховную религию, заставляющую человека грешить, оторвавшую его от Природы, поставившую разум превыше всего. Вот он и завел цивилизацию в очередной технологический тупик. Только слепой не видит, как умело Морок продолжает ослеплять людей жадностью и жаждой власти. Кто его остановит?

– Мы, – негромко сказал Георгий.

Они задержались у кустов рябины на берегу ручья.

– Мы… – повторил Иннокентий, покосившись на полосу бумажек, окурков, пластиковых бутылок в траве. – Иногда мне кажется, что все наши усилия напрасны и людей не переделаешь. Хочешь, расскажу притчу?

Георгий кивнул, завороженный струей текущей воды.

– Много тысяч лет назад произошла великая битва между силами Света и Тьмы. Силы Света победили, хотя и заплатили очень дорогую цену: погибли почти все Витязи Земли нашей. И один из уцелевших Витязей, усталый до изнеможения, забрызганный кровью, своей и врагов, в погнутых и пробитых доспехах, спустился к реке, на берегу которой была сеча, и сел на камень, глядя на воду. Вот как мы сейчас.

Георгий очнулся, посмотрел на ставшее печальным лицо волхва.

– И вдруг он увидел в водах реки какое-то видение, – продолжал Иннокентий. – Встал, завороженный, постоял немного и вдруг начал спускаться в реку, вошел по колено, по грудь, по шею и исчез. Утонул. И вот ты ответь мне теперь, родич мой славный, что же заставило победителя отдать жизнь после победы? Почему он вдруг решил утопиться?

Георгий помолчал.

– Помрачение рассудка?

Иннокентий покачал головой.

– Нет, друг мой. Он просто увидел будущее, наше время, и оно ему показалось столь ужасным, что он не захотел жить.

Мимо пробежала веселая стайка детей, играющих в пятнашки.

Волхв и Витязь обменялись взглядами. Губы Иннокентия тронула слабая улыбка.

– Есть надежда – они. Наши дети и внуки. Ради них мы и бьемся с Мороком и его приспешниками. Причем Морок – меньшее зло, нежели его слуги, как ни странно. Он сам слуга второго Принципа Всебога – Принципа разрушения старого ради созидания нового. Поэтому поход нашей дружины к нему – это выбор меньшего зла.

Георгий усмехнулся:

– Умный человек сказал, что из двух зол следует выбирать оба, все равно беда не приходит одна.

Улыбнулся и собеседник:

– Не в бровь, а в глаз. Но преамбулы в сторону. Что тебе удалось выяснить?

– Во-первых, мы убедились, что Врат нет ни на Ильмени, ни на берегах Чухломского озера, во что нас пытались заставить поверить стражи Лика Беса. Это стало ясно после экспедиций предзаступников.

– Как они себя проявили?

– Выше всяческих похвал. Громов еще не восстановился полностью, но вел себя достойно. Пашин – готовый Витязь, прошедший испытание. Но главное, что с ними теперь их берегини.

Иннокентий кивнул.

– Это и в самом деле важное обстоятельство. Пройти границу Яви и Нави можно только всецело любящему человеку. Но если Врата не там, то где? В Новгороде?