Французы на Северном полюсе - Луи Буссенар

Ни островка, ни утеса — ничего не было среди моря.

Не плескались тюлени, не летали птицы. Все вокруг словно замерло, застыло в неподвижности.

Ничто не нарушало воцарившейся тишины.

Водную гладь не тревожили волны, лишь легкая рябь пробегала у подножия ледяных глыб, походивших на призраков.

На ярко-синем куполе неба ослепительно сверкало холодное солнце.

Этот полярный пейзаж, спокойный и бесстрастный, не трогал душу, не заставлял чаще биться сердце.

Матросы ожидали увидеть совсем другую картину и теперь смущенно молчали. Но, как бы то ни было, перед ними было море, и Дюма сказал:

— Наконец-то мы у воды… настоящей воды, такой же, как в Средиземном море. Льдом мы сыты по горло! Да здравствует море!.. Ура!..

— Браво! — отозвались матросы. — Теперь хоть поплаваем в свое удовольствие… разумеется, если будет приказ капитана.

— Я не против, ребята, — сказал де Амбрие. — Но сначала давайте закусим. Получите нынче двойную порцию водки!

— Прекрасно, капитан! Выпьем за ваше здоровье и за успех нашего дела, — ответили матросы.

Спуск к воде оказался нелегким, но воля и мужество и на этот раз помогли преодолеть препятствия.

Лодку отделили от саней и несли на руках.

— Развод, — пошутил парижанин.

Но это был скорее не развод, а смена ролей!

Теперь уже не сани должны были везти лодку, а лодка сани. Их примостили в носовой части.

Покончив с погрузкой, матросы подкрепились и в последний раз устроили ночлег на льду. Так закончилось тридцатое апреля.

Усталые и измученные, люди всю ночь не могли уснуть. Нервы были возбуждены до предела грядущим и таким долгожданным событием.

На следующий день лодку спустили на воду.

Собаки повизгивали, видимо радуясь, что не придется больше бежать по льду — у них были отморожены лапы. Каждый матрос, взяв по веслу, занял свое место. Капитан сел за руль, сверился с компасом и скомандовал:

— Отчаливай!

ГЛАВА 13

Брошенный лот[81].— Удивление. — Дно в двадцать пять метров. — Неожиданное углубление дна до двухсот метров. — Мысли Мишеля. — Лодка, лед, море — все плывет по течению.

Было четыре часа утра. Лодка двигалась со скоростью четыре километра в час. «Если и дальше так пойдет, — думал довольный капитан, — часов через пятнадцать достигнем полюса».

Матросы ушам своим не верили.

Неужели цель так близка, они скоро получат обещанную награду и прославятся на весь мир? Совершат подвиг, не знающий себе равных? Освободятся наконец от навязчивой идеи, которая вот уже целый год занимала их головы; смогут покинуть это царство вечных льдов и вернуться в родные края, на землю прекрасной Франции, где сейчас цветут деревья. Полярники вновь увидят великолепные порты, где моряки чувствуют себя королями и куда неизменно возвращаются после долгого плавания уставшие, но разбогатевшие.

Как говорят морские волки, «осталось хорошенько затянуть швартовы», в последний раз поднатужиться, чтобы наконец узнать, что же такое Северный полюс, ради которого положили столько сил, взорвали такой великолепный корабль, как «Галлия», и работали так, как не снилось ни одному китобою. Но капитан, которому самому страшно хотелось быстрее закончить экспедицию, постарался умерить пыл подчиненных и сказал, что невозможно сохранять такую скорость все пятнадцать часов. Необходимо почти вдвое удлинить срок, чтобы люди могли отдыхать. Это было совершенно справедливо. Итак, решено было отдохнуть два-три часа, но сначала найти подходящую глубину, чтобы бросить якорь.

А пока что продолжали грести с таким усердием, что сдирали кожу с ладоней. Наконец лот, который де Амбрие соорудил с помощью простого кусочка свинца, привязанного к концу каната для измерения глубины, показал двадцать пять метров. Прошли еще двести кабельтовых и снова повторили замеры. Оказалось тридцать пять метров.

Пройдя около пятидесяти километров, в одиннадцать часов сделали остановку, позавтракали. Здесь не было ни ветра, ни подводных течений, и путешественники, подняв весла, легли в дрейф.

Вода была очень соленой. Хорошо, что Дюма запасся свежим снегом. Из него получилось около тридцати литров пресной воды — запас достаточный на два дня.

Попробовали на вкус льдину, плывущую мимо, она оказалась пресной. Но ведь пресный лед бывает на ледниках, а ледники — на земле. Стало быть, неподалеку суша.

Дюма выловил несколько льдин и погрузил в лодку на случай, если не хватит воды.

Глубина с небольшой разницей оказалась везде одинаковая.

В полдень наши путешественники поплыли дальше. Неожиданно де Амбрие бросил лот, скомандовал остановку и воскликнул:

— Ничего не понимаю!

Лот опускался все ниже и ниже — а дна не было.

Матросы тоже недоумевали. Так и не удалось точно измерить глубину — больше чем на двести метров лот опуститься не мог.

— Вперед! — скомандовал капитан.

И метров через двадцать снова бросили лот. Теперь глубина была тридцать метров.

Баски встревоженно переглянулись. Но Дюма и Плюмован их успокоили.

— Здесь, должно быть, дыра, через которую проходит земная ось! — вскричал парижанин.

— Что ты мелешь! — возразил Дюма. — Ведь это еще не полюс.

— Значит, артезианский колодец[82], вырытый в далекой древности.

— Думаю, ни то и ни другое, — вмешался в разговор Мишель Элимбери. — Есть у меня на этот счет кое-какие соображения. Но я их открою вечером.

— Лучше сейчас, — сказал капитан. — Ты китобой, моряк опытный. Говори! Не робей! Ручаюсь, никто над тобой смеяться не станет.

— Вы очень добры, господин капитан… В таком случае я скажу. Непонятно, почему здесь нет ни рыб, ни птиц, ни животных…

— Ты прав, Мишель. Мне самому это кажется странным.

— Так вот, я пришел к мысли, что это море вовсе не море, а просто соленое озеро с двойным дном.

— Браво, Мишель! Ты открыл первую часть тайны!

— Образовалось оно в большой льдине во время таяния. А место, где лот упал в глубину на двести метров, не что иное, как яма, через которую озеро сообщается с морем… Это я и хотел сказать, господин капитан.

— Молодец, Мишель! Уверен, что ты прав. Теперь остается узнать, как далеко простирается это озеро. Мы находимся на невысокой точке, и кругозор у нас самый ограниченный.

Двойная порция водки взбодрила матросов, и они налегли на весла.

Но к шести часам, пройдя сорок километров, выбились из сил и пришлось остановиться. Всего было пройдено девяносто километров, до полюса оставалось двадцать.