100 великих романов - Виорель Ломов

Прошло 4года. Старый Джолион купил дом Сомсав Робин-Хилле и поселился там с семьей сьша. Когда молодой Джолион с женой и Джун отправился в путешествие по Испании, старый Джолион остался дома и много времени проводил, сидя в тени дуба и любуясь окрестностями. Во время очередной прогулки он встретил Ирэн, которую привели в Робин-Хилл воспоминания. Поддавшись обаянию молодой женщины, старый Джолион пригласил ее отобедать, потом они вместе посетили оперу… Одинокая Ирэн нашла в старом Форсайте участие и готовность выслушивать ее рассказы о былом, а он, еще неделю назад тосковавший по сыну и Джун, стал бояться их возвращения. Старому Джолиону тогда пришлось бы прервать всякие отношения с Ирэн, к которой он привязался всем сердцем и встречи с которой продлевали ему жизнь. Сердце старого Джолиона не выдержало этой муки – и в июльский полдень в ожидании очередного приезда Ирэн он заснул в своем кресле под дубом вечным сном.

После выхода романа в свет многие критики назвали его удачей автора, а уже после появления остальных романов эпопеи причислили к лучшим романам столетия. Писателю поставили в заслугу «точное воспроизведение общества в миниатюре» и что на портрете одной семьи он смог изобразить всю викторианскую эпоху. Воспринятый поначалу как критика «форсайтизма», роман уже через 12 лет стал восприниматься как панегирик истинным моральным ценностям мира, погибшего в Первую мировую войну, а Соме – как трагическая фигура, жертва собственного разлада между внешним миром и внутренним. Почему так произошло? Потому, быть может, что писатель всегда был верен своему завету: «На вопрос, ради чего мы отдаемся искусству, есть только один верный ответ: ради большего блага и величия человека».

На русский язык роман перевела Н. Волжина, интерлюдию – М. Лорие.

Первые фильмы (еще в немом исполнении) появились в 1920 и 1922 гг. В 1949 г. Голливуд поставил картину «Эта форсайтовская женщина». В 1967 г. режиссерами Д.С. Джонсом и Д. Гайлзом был снят английский мелодраматический сериал «Сага о Форсайтах», с успехом прошедший в 26 странах мира, в т. ч. и у нас.

Джек Лондон (Джон Гриффит)

(1876–1916)

«Мартин Иден»

(1909)

Американский писатель Джек Лондон (настоящее имя Джон Гриффит) (1876–1916), пройдя суровую школу жизни – он с малых лет работал разносчиком газет, чернорабочим на фабрике, «устричным пиратом», матросом, золотоискателем на Аляске, за 17лет создал 57книг. Из 20романов, 3 пьес и 200рассказов писателя самым знаменитым произведением стал его роман-автобиография «Martin Men» – «Мартин Иден» (1909). Начав свою литературную деятельность с коротких рассказов о приключениях на Аляске, Лондон завоевал сборниками северных рассказов («Сын волка», «Бог его отцов», «Дети мороза» и др.) и повестью «Зов предков» литературный рынок Старого и Нового Света, а «Мартином Иденом» завоевал весь мир.

Ко времени создания «Мартина Идена» Лондон был самым популярным американским писателем. Построив по собственным чертежам яхту «Снарк», он отправился на ней в кругосветное путешествие. В начале плавания за четыре месяца писатель и написал этот роман, в котором, изобразив себя и время, великую свою мечту и великое разочарование, «выложился» полностью. Мало литературных произведений, где главные герои – гиганты. Во всяком случае, именно так позиционирует писателей Мартин Иден: «Писатели – гиганты мира».

В романе Лондон рассказал историю своей первой драматической влюбленности в Мейбл Эпплгарт, дочь преуспевающего инженера, и свой путь из низов общества к заслуженной славе яркого писателя. Главную тему он сформулировал так: «трагедия одиночки, пытающегося внушить истину миру». Фабула обычна – о пути героя из ада существования наверх. И в то же время необычна – о его бегстве из обретенного «рая». Время действия – конец XIX – начало XX в. Место – Окленд (Калифорния).

Мартин Иден – 21-летний моряк, неотесанный, малограмотный, но умственно и душевно на редкость одаренный парень, волей случая познакомился с рафинированной Руфью Морз – дочерью предпринимателя. Между молодыми людьми возникла симпатия. Мартина и Руфь разделяла не только интеллектуальная, но и социальная пропасть, которую девушка надеялась устранить, направив избранника на путь чиновника, для чего хотела «взять этого человека… и перекроить его по образцу людей ее круга». На это же надеялась и ее семья, не возражавшая против знакомства дочери с паупером, потенциально способным добиться места под солнцем.

Обучая Мартина грамоте, а по сути, своему языку, Руфь пробудила в ученике тягу к литературе. Узнав, что авторы получают приличные гонорары, Идеи загорелся желанием стать писателем и таким образом завоевать сердце девушки; он составил программу по самосовершенствованию и с головой ушел в чтение книг и работу над своим языком. Написав первые стихи и рассказы, Идеи разослал их по журналам – благо, ему было о чем писать: он повидал мир и мир оставил на нем свои отметины. Все это время Мартин едва сводил концы с концами. Лишь случайные заработки (в ущерб сну) да редкие обеды у Морзов не давали ему умереть с голоду. За два года все попытки Идена напечататься оказались тщетными. Руфь никак не поощряла истовость Мартина стать писателем, ей вполне хватило бы, чтобы он поднял свой культурный уровень до ее уровня. Но когда ученик заметно перерос планку учительницы и они вновь заговорили на разных языках, и Мартин продолжал свои упрямые, но тщетные попытки пробиться в литераторы, забеспокоилась не только Руфь, но и вся ее семья.

Иден подружился с писателем и философом Брисседеном, оказавшим на него огромное влияние своими взглядами и творчеством. Поэма Брисседена «Эфемерида» потрясла Мартина, и поскольку автор считал, что его творение не достойно читателей и вообще презирал писательство, Иден сам передал ее для публикации вжурнал. «Эфемерида» была напечатана и наделала много шума, но Мартин не успел порадовать Брисседена – тот, съедаемый чахоткой и алкоголизмом, покончил с собой.

Приняв участие в политических митингах, Мартин приобрел скандальную славу социал-анархиста, хотя таковым не был, т. к. исповедовал идеи философов Ф. Ницше и Г. Спенсера, после чего Морзы дали ему отставку и запретили видеться с Руфью. Мартину это не стало бы преградой, но Руфь послушно исполнила волю родителей.

Вскоре журналы напечатали первые рассказы Идена, а затем отдельным изданием вышла и его поэма «Позор Солнца». Очень быстро Мартин стал модным писателем, издательства публиковали все его рукописи, в банке у него был солидный счет, репортеры ловили каждое его слово, все искали с ним знакомства и дружбы, даже Руфь предложила ему себя – но Мартину все это было уже ни к чему. С потерей Руфи и с обретением писательской славы Мартин оказался у разбитого корыта – его больше ничего не манило в жизни, оказывается, его увлекал лишь этот путь наверх, оказавшийся по большому счету путем муравья из ямы муравьиного льва. Выбравшись из нее, Мартин вместо высокого неба Андрея Болконского увидел руины собственных иллюзий. «Он хотел взлететь в заоблачную высь, а свалился в зловонное болото». Иден открыл для себя простую истину: слава и признание в мире ханжей и стяжателей не значат ровным счетом ничего, а он, модный и знаменитый, на самом деле – никто, «призрак, выдумка черни», индивидуалист среди легиона таких же индивидуалистов. «Я по натуре реалист, а буржуазная культура не выносит реализма. Буржуазия труслива. Она боится жизни… Пошлость есть основа буржуазной культуры, буржуазной утонченной цивилизации» – Иден, конечно, помнил свои слова, брошенные им когда-то Руфи, но и они потеряли для него всякую цену.

Иден решил приобрести в Тихом океане небольшой островок и укрыться там от житейской суеты. Но, поняв, что ему нигде не скрыться от самого себя, он, как Брисседен, покончил с собой.

Несмотря на такую печальную концовку, роман отнюдь не апологетика суицида. Убедительнее других об этом говорит история четверки советских солдат – А. Зиганшина, Ф. Поплавского, А. Крючковского и И. Федотова, унесенных на барже в океан и 49 дней проведших без запасов продовольствия. Моряки съели все, что было на барже, включая свои ремни и книги, не съели только книгу «Мартин Иден», поскольку она «питала» их мужество.

Роман читатели восприняли на ура. Критики, как всегда, нахо – дили изъяны. Кто-то обвинил автора в политических пристрастиях, на что Лондон ответил: «Это – книга, которую не поняло большинство критиков. Написанная как обвинение индивидуализма, она была истолкована, как обвинение социализма». Кто-то увидел в романе «конфликт эстетической красоты и грубой житейской реальности, который сказался на судьбе героя и стал неразрешимым противоречием всей жизни». Наверное, так. Иден творил красоту для презираемой им публики, а сам с каждым своим творением все дальше уходил от низов, породивших и питавших его. Впрочем, сколько критиков – столько больших и малых мнений, а роман – один, и к тому же великий.