Князь Гостомысл – славянский дед Рюрика - Василий Седугин

– Остановись, княжич, пока не поздно! Не позорь честного человека!

– Вяжите его! – истерично выкрикнул Вольник.

Внезапно Ставр сник, сел на скамью и дал себя связать.

– Отведите его в поруб! А ты, десятник, головой отвечаешь за то, чтобы он не сбежал!

В поруб – подвал без окон и с единственной дверью – сажали тогда преступников на время следствия. Воеводе был определен поруб в его собственном тереме. При выходе он взглянул на Вольника такими гневно-страдальческими глазами, что ему стало не по себе.

Братья вернулись в свою горницу. Вольника трясло. Он говорил, расхаживая по помещению:

– Невинной овечкой прикидывается, агнцем кротким... Как же! Наворовал, терем себе отгрохал, пиры закатывает! Наверно, ему манна небесная падает!.. И еще кто-то другой у него виноват, а он чист, как полевой родничок! Все они воры и шельмы, ни к кому у меня веры нет и не будет!

– Но, может, он и вправду здесь ни при чем? – слабо возразил Немир. За все время он ни во что не вмешивался, наблюдая расширенными от испуга глазами.

– Позаступайся! Ты – княжеский сын и должен стоять на страже его интересов всегда и везде! И не щадить никого! Иначе все наше государство разворуют! Ты понял это?

– Я понял. И все же...

– Думай, коль не глупый: куда же подевались такие богатства? В небо испарились? – Вольник прошелся по горнице, в изнеможении сел на скамью. – Воевода не дурак: быть возле колодца и не напиться!.. Ладно, давай перекусим, у меня в желудке подсасывает.

Они присели за стол и стали молча есть. В это время открылась дверь и в горницу вошла Томила. Из глубоких впадин смотрели на Вольника черные, сухие, исступленные глаза.

– Только не говори, что твой отец невиновен! – вскочив, быстро проговорил Вольник. – И твое вмешательство ничего не изменит! Личные отношения не могут стоять выше государственных!

– Да, отец мой невиновен, и ты должен освободить его, – глухим голосом произнесла Томила.

– Выходит, никто не воровал из собранной с купцов пошлины?

– Может, кто-то и позарился на княжеское добро, только не мой отец.

– Это все слова, пустые слова, а я своими глазами вижу хищения в огромных размерах!

– Мой отец никогда не собирал пошлины с купцов.

– Как не собирал? А кто же это делал?

– Мытник. Он обкладывал торговых людей десятиной и привозил выручку в наш терем.

– Вот те раз! – только и смог выговорить Вольник и плюхнулся на скамейку. Вид у него сразу стал растерянный и беспомощный. Видно было, что он испытал сильное потрясение.

– А в Новгороде пошлину разве твой отец собирает? – спросила Томила.

– Но то князь!..

– А почему ты решил, что в Гнездове должен собирать воевода?

– Мне отец приказал проверить... Но о чем мы? Надо немедленно идти к мытнику и там искать недостающие товары!

– Сначала освободи моего отца, – настойчиво проговорила Томила.

– Да, да, и немедленно! – засуетился Вольник. – Позовите мне десятского!

Оляпка явился тут же.

– Вот что, Оляпка, – отводя взгляд в сторону, проговорил Вольник, – тут, понимаешь, произошла маленькая неувязочка. В общем, срочно освобождай воеводу и вместе со мной поспеши к мытнику. Боюсь только, что мы не застанем его дома. Наверняка он услышал об аресте воеводы, понял, что ему грозит, и постарался скрыться.

– Брат, – вмешался Немир, – надо бы перед воеводой извиниться.

– А? Извиниться?.. Ну да, конечно, – пробормотал Вольник и добавил: – Обязательно. Но это потом. А сейчас бегом к мытнику!

Изба мытника стояла на берегу Куньи. Дверь была открыта. Первым в нее, держа в руках меч, вошел Оляпко и тотчас вернулся. Лицо его было серым, в глазах метался страх. Он проговорил, еле ворочая языком:

– Неживой мытник... В кровище весь...

По одному проникли вовнутрь избы. При тусклом свете, лившемся из маленьких окон, расположенных у самого потолка, увидели труп полного мужчины. Горло его было перерезано, по полу растеклась лужа крои.

– Это кто же его? – тихо спросил кто-то из воинов.

– Значит, кому-то крепко помешал, – ответил Оляпко. – Вот и убрал со своей дороги.

– Но это сделал кто-то из близко знавших его, – сказал пожилой воин. – Видите, нет никаких следов борьбы. Двое мирно разговаривали, а потом собеседник воспользовался моментом, когда мытник отвлекся на что-то, выхватил нож и полоснул по горлу.

– Но кто мог подослать убийцу? – спросил Вольник. Он еле держался на ногах, его мутило от приторного запаха крови.

– А я у кого-то видел этот нож, – наклоняясь над полом, сказал Оляпко. – Он с ручкой из слоновой кости. Такой не спутаешь!

– Вспоминай, у кого видел? – строго спросил его Вольник. – От этого много зависит, поймаем мы убийцу или ему удастся скрыться.

– Тише, тише, не мешайте... Стоп, вспомнил! Да, точно. Я еще брал его в руки и любовался резьбой на ручке.

– У кого же ты брал?

– Сейчас, сейчас... Мы гуляли, крепко выпили... Верно! Хозяином этого ножа является воевода, теперь я уже не сомневаюсь. Я еще спросил его, откуда такой необыкновенной работы вещь, слоновая кость у нас редкость! Так он ответил, что подарил ему купец, проплывавший мимо Гнездова в Скандинавию.

– Ты выпустил воеводу из поруба? – спросил Вольник.

– Сразу, как ты приказал...

– Теперь все, ищи ветра в поле, – махнул рукой Вольник. – Сбежал Ставр. Уже не поймать!

– Никуда я не сбегал, – послышалось от двери, и в избу вошел воевода. – Бегут преступники, а я честно служил и служу своему князю.

Пораженные, все молча смотрели на него. Наконец Вольник выдавил через силу:

– Но этот нож... Он ведь твой?

– Мой, – спокойно ответил воевода. – Был моим. Мне его купец из арабской страны подарил. А потом отмечали тридцатилетие Кляма, нашего старшего мытника. Он раззавидовался на красивое изделие. Ну, а вы знаете наш обычай: если что-то кому-то очень понравится, надо подарить эту вещь. Вот я так и поступил.

– Так у тебя служит еще и старший мытник? – удивленно спросил Вольник. – Почему же мне ничего не сказал о нем?

– А ты и не спрашивал. Приказал связать и бросить в поруб, – насмешливо ответил Ставр.

Вольник проглотил обиду. Ох уж эта его заносчивость! Сколько раз она мешала ему в жизни! Вот и сейчас чуть не сгубил человека...

Но Вольник не привык долго сокрушаться по поводу своих ошибок. Он встряхнулся, приказал:

– Ведите к старшему мытнику. Будем разбираться до конца!

Старший мытник жил недалеко. Их встретила молодая женщина, испуганная, растерянная.

– Нет мужа, – вздрагивающим голосом сказала она. – Только что уехал...

– Куда он мог уехать, не знаешь? – допытывался Вольник.

– Не знаю... Не говорил...

– Обыщите все строения!

Сразу же послышались возгласы удивления. Сени, сарай и подвал были забиты различным товаром. Здесь были и льняное полотно местного изготовления, и шелковые ткани, привезенные из Китая, и изделия византийских мастеров, и оружие с арабского Востока и из стран Западной Европы... Чего только тут не было!

– Что хотел сделать с этим богатством твой муж? – спрашивал женщину Вольник.

– Мы собирались уехать в Киев и там открыть торговую лавку.

– Почему же не уехали? Ведь у вас уже некуда складывать наворованное! Вижу, даже под кроватью что-то валяется...

– Это из последнего привоза, не знали, где прятать.

– Вижу! Поэтому и интересуюсь, чего ждали?

– Муж каждый раз говорил, что привезет товар еще раз и мы уедем. И в этот раз он сказал, что еще один караван судов встретит, и тогда снимемся с места и уплывем на юг.

– Жадность заела! Все мало! Хапал, хапал и дохапался!.. Но ничего, никуда он от нас не денется! Теперь скажи, женщина, когда твой муж ушел из дома?

– Недавно. Как увидел, что вы пошли к мытнику, вскочил на коня и ускакал.

– А до этого он ни к кому не ходил?

– Как не ходил? Отлучался ночью. Пришел такой взбудораженный, все по избе бегал, места себе не находил. А спать не ложился.

– Ясно. Это он мытника зарезал, чтобы тот его не выдал... И куда же он ускакал, по-твоему?

– Кто его знает. Но думаю, к племяннику, он недалеко в лесу живет.

– Ясно! Собирайся, веди к своему родственнику!

Едва показался домик племянника, увидели, как возле него засуетился какой-то человек. Он схватил под уздцы коня, вскочил на него и устремился в лес.

– Вот он вор и расхититель! – крикнул Вольник и первым помчался за беглецом.

Гонка продолжалась недолго. Внезапно конь под старшим мытником пошел неровными скачками, потом застрял на месте, изо всех сил стараясь выбраться из зыбкого, вязкого места. Всадник срыгнул с него и побежал, виляя между редким кустарником. Погоня остановилась возле коня, которого все больше и больше засасывала зеленая трясина. Он жалобно ржал, глядя на людей большими страдальческими глазами.

– Дальше нельзя! – приказал воевода. – Можем пропасть.

– Преступник уйдет! – горячился Вольник.

– Черт с ним! Не пропадать же из-за подлеца.