Академия Демона 2. Месть ректора (СИ) - Донская Виолетта

Меня прошиб холодный пот.

«Что значит, не останется магии? Что он, черт возьми, задумал?»

Его слова о том, что я могу стать ненужной Киллану, против воли задели что-то внутри, вызвав гнетущее чувство тревоги.

– Зачем вам всё это? Чего вы добиваетесь? – сглотнув, хрипло спросила я, прожигая взглядом дыру в спине опекуна дыру.

Сэманиэль поставил перед собой миску и начал по очереди вливать в нее содержимое колб. В храме пахло морской водой и сонными травами. Холодный ветер проникал в ритуальный зал, оставляя на коже мурашки. И тишина, как перед страшной бурей, которую нарушали лишь ритмичные движения эльфа и едва различимое дыхание друзей. После нескольких долгих минут в полном молчании, когда я уже не рассчитывала что-то услышать, эльф вдруг тихо заговорил:

– С раннего детства у меня были серьезные амбиции, я мечтал стать известным созидателем, достичь самых высоких вершин в магическом искусстве. С каким нетерпением я ждал поступления в академию, ждал, когда моя форма окрасится в чистый белый цвет. Но магия решила, что мне лучше заниматься бытовыми чарами. Бытовик! – он громко фыркнул.

– Думаешь, я сдался? Перестал мечтать о величии? – спросил и тут же сам ответил на свой вопрос. – Нет, я занимался, изучал все доступные бытовые чары, каждую свободную минуту совершенствовался и в итоге показал настолько высокий уровень мастерства, что стал единственным бытовиком, заслужившим место в Верховном Совете. Но этого мало!

Его голос сорвался на возмущенный крик. Несколько минут Сэманиэль молча смешивал в миске жидкости.

– Какую сказку сейчас рассказывают тонхеймцам? Уверен, тебе ее тоже довелось услышать, – бывший опекун вновь говорил спокойно, тем самым голосом, которым раньше рассказывал нам волшебные истории.

Я до боли прикусила губу, чтобы не заплакать. Обидно, как же обидно узнать, что это согревающее детское воспоминание – ложь!

– О том, что существа, обретя способность говорить, якобы благодарили за дары двух старших сестер, позабыв о третьей, – продолжал эльф, не замечая моих терзаний. – Они не придавали значения своим эмоциям, которыми их наделила третья Богиня, и это так сильно ее расстроило, что она оставила Тонхейм и его обитателей.

Он коротко рассмеялся.

– Да чего же глупо, не находишь? И ведь в это продолжают верить!

– Что же, по-вашему, на самом деле произошло?

Сэманиэль обернулся и мягко мне улыбнулся.

– История по какой-то причине умалчивает о том, что сестер было четверо.

Он вновь отвернулся и, высыпав в каменную ступку травы, начал их измельчать. Я удивленно хмыкнула.

– Да, – отозвался эльф, не оборачиваясь, – ее звали Сциенция. Самая младшая из сестёр и самая любознательная. Она стремилась познать все тайны Вселенной и наделила жителей нового мира особым даром – похожей страстью к знаниям. Проступки тонхеймцев, которые принято приписывать злым эмоциям, в большей степени были совершены из любопытства. Оно всегда влекло узнавать что-то новое, пробовать неизведанное. Есть предположение, что в древние времена многих существ убивали только для того, чтобы изучить их внутренности.

Я поперхнулась воздухом, эльф так спокойно об этом рассуждал.

– Трем старшим Богиням это не нравилось, – мне послышалось в его голосе неодобрение. – В их уютном мирке все было хорошо, пока самая младшая сестра не превратила любимых зверушек в «охочих до знаний монстров». Они пробовали уговорить сестру лишить существ этой жажды, но Сциенция ничего не желала слышать. Тогда сестры объединились и заперли ее, скрепив свои заклинания пятью замками. Со временем неутолимая жажда знаний начала угасать, жители Тонхейма больше не стремились так отчаянно изучать мир, не изобретали, не открывали новые грани магии. Развитие замедлилось. Нам повезло – полностью подавить влияние Сциенции богини не могли, поэтому отголоски былой страсти все еще присутствуют в умах некоторых тонхеймцев.

– Однако далеко не всех, – он тяжело вздохнул. – Каких вершин могли бы достичь существа, если бы не подлость старших сестер!

Он некоторое время молча перетирал содержимое ступки.

– Но чего они в итоге добились? Лишенные интереса тонхеймцы перестали обращать внимание на мир внутренний и внешний. И, как следствие, эмоции перестали иметь значение, а следом и физическое здоровье, и забота о природе. Обиженные Богини одна за другой покидали свой мир, так и не признав, что сами стали причиной подобных изменений.

– Откуда вы всё это взяли? – удивленно протянула я, когда эльф развернулся и, держа в руке миску и широкую кисть, подошел к Алёне.

– Я узнал о Сциенции, когда стал верховным и получил доступ к тайной библиотеке правителя. Там хранится много интересных рукописей, в одной из них я и нашел упоминание о четвертой Богине. Современники считали автора той работы сумасшедшим, – эльф покачал головой и, макнув кисть в миску, опустился на корточки. – Я не стал отмахиваться от его рассуждений и решил сам провести поиск. И он оказался ненапрасным, на этом островке между двумя континентами я сумел найти место ее заточения.

Он провел кистью по мраморному полу, выводя магический символ у ног спящей девушки.

– Я услышал ее. Она меня звала.

От этих слов опекуна я невольно вздрогнула, он заговорил как типичный фанатик.

– Она открыла мне многие секреты, научила путешествовать между мирами. Но у всего есть цена, Арина. В том числе у знаний.

– И что просила Сциенция? – желудок сжался в дурном предчувствии.

– Жизни, – спокойно, даже как–то меланхолично ответил эльф. – Я не сторонник убийств, но что такое несколько жизней в сравнении с тем, что могла подарить богиня?

Он подошел к Стасе и начертил рядом с ней еще один символ.

– Ты ведь видела, на что были способны молодые оборотни, которые получили от нее в дар силу и чары. А артефакты, которые королевские мастера создали с помощью ее инструкций! – голос эльфа становился с каждым словом громче и более воодушевленным. – Двадцать лет назад она наделила меня знанием, как высвободить ее из заточения. Она предвидела, что наступит день, когда ее сестры не смогут помешать. Представь только, каким станет Тонхейм, когда Сциенция обретет свободу!

Улыбка эльфа была почти безумной. Посмотрев на меня, он прищурился, на высоком лбу пролегла недовольная морщинка.

– Конечно, с вами пришлось повозиться. Особенно с тобой. Нельзя было и на день оставить одну, чтобы ты не вляпалась в неприятности с маг-полицией.

– А… зачем вам я? Зачем все мы?

Эльф снисходительно улыбнулся.

– Ну, Ариночка, ты ведь умная девочка, неужели до сих пор не поняла?

– Просветите, – процедила сквозь зубы.

– Вы, точнее, магия, которую я в вас взращивал все эти годы, поможет открыть печати, – как неразумному ребенку пояснил он.

– Магия, которую вы в нас… что?!

Меня поразила ужасная догадка.

– Что вы хотите сказать? Вы каким-то образом наделили нас магией там, на Земле?

Сэманиэль довольно кивнул.

– Получилось не сразу, потребовалось время, чтобы найти подходящие сосуды.

«Сосуды…» – это слово неприятно кольнуло.

– Та болезнь в детском доме? Это были вы? – выдавила я, тяжело дыша.

– Не все смогли принять магию без последствий, некоторых она выжгла почти сразу. Но ты и твои друзья справились, – равнодушно произнес эльф.

– Так то, что со мной происходило, это всё из-за вас? Мои так называемые «когнитивные нарушения» ваших рук дело? – злость разъедала изнутри, пробирая до кончиков пальцев.

– Возможно, – пожал плечами Сэманиэль, – а может, магия лишь усилила то, что было в тебе раньше. Так или иначе, при переходе в новый мир ее влияние снизилось.

Он подошел к парням и нарисовал рядом с ними еще два символа.

– А как же… уши и остальное? – эльф все же сильно отличался от образа опекуна, к которому я привыкла, а потому легко поверила в историю с двойниками.

– Маскирующие чары. Право, Арина, для этого нужен всего лишь несложный артефакт.