Новый Михаил - Владимир Викторович Бабкин

Я его понимал. Судьба не вернувшихся на аэродром «Муромцев» беспокоила всех. Особенно судьба их не вернувшихся опытных экипажей.

И вот мы вновь посылаем бомбардировщики в самое пекло, причем в этот раз вокруг будет множество истребителей противника.

– Начинайте третью фазу операции.

– Слушаюсь, ваше императорское величество!

Главком моих ВВС отправился отдавать команды, я же сидел, глядя на оперативный планшет и слушая канонаду над головой.

Романтическое у меня свадебное путешествие, что ни говори!

Крым. Дворец Меллас.

Императорский командный пункт.

14 (27) августа 1917 года

Без труда подавив вторую попытку легкого бунта со стороны генерала Артемьева, императрица получила в свои руки доступ ко всем происходящим в империи и мире событиям. Она ни во что не вмешивалась, просто смотрела и просто изучала отчеты, поступающие из всех уголков России и мира.

Но разве может сравниться какое-нибудь иное событие, вроде прибытия во Владивосток первого полка экспедиционного корпуса Сиама или какие-нибудь политические пертурбации в Китае с главным событием сегодняшнего дня?

И если о второстепенных событиях она узнавала значительно раньше императора, то о событиях вокруг Моонзундского архипелага она, понятно, узнавала ощутимо позже. Но и того, что она видела, ей хватало с избытком.

Маша завороженно смотрела на картину разворачивающейся далекой битвы, которую рисовали ей на ситуационных планшетах и докладывали в режиме реального времени, параллельно с тем, как такая же информация поступала на планшеты в Риге, Кремле и Севастополе.

Вероятно, ее нахождение здесь весьма нервировало Артемьева, но с этим генерал ничего поделать не мог, ибо у царицы был допуск высшего приоритета, а беспокоить подобными вопросами императора в самый разгар сражения он разумно поостерегся, боясь попасть под горячую руку. Михаил Второй славился своим острым неприятием дураков.

Генерал Лохвицкий не даст соврать.

Отдельно нервировал генерала сам факт присутствия в самом секретном месте империи человека, у которого допуска сюда не было, а допуск, который дала императрица, был несколько неоднозначным.

Маша видела все эти терзания Артемьева и лишь усмехалась про себя.

Нет, она не собиралась повторять глупости Аликс и вмешиваться в правление мужа. Вовсе нет. Ей в империи хватит дел и без этого. Но успех этих дел будет во многом зависеть от того, насколько ее готовы будут всерьез воспринимать подданные.

Сейчас, по прошествии месяца после свадьбы, она уже ясно понимала, какую колоссальную ношу Михаил взвалил на свои плечи и какого масштаба преобразования он затеял в стране. Величие целей и величие самой личности мужа настолько завораживало ее, что она не могла не проникнуться его верой и верой в него самого.

Он сможет то, что другим и не снилось.

Он – великий человек.

Она так счастлива, так гордится им, так боится за него.

Она готова помочь ему во всем.

А пока Маша лишь смотрит завороженно на грандиозную битву, которой командует ее Михаил…

Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель.

Линейный крейсер «Мольтке».

27 августа 1917 года

– Герр вице-адмирал! Бомбардировщики русских!

Шмидт вскинул бинокль и обратился на юг, откуда шли волна за волной четырехмоторные русские гиганты, и уже было совершенно ясно, что в этот раз целью их атаки будут вовсе не транспорты, а сами линкоры.

– Циркулярный приказ по эскадре! Всем расчетам противоаэропланных орудий открыть огонь по вражеским бомбардировщикам!

Вахтенный офицер опешил:

– Но, герр адмирал, там же наши истребители…

Поймав холодный взгляд вице-адмирала, офицер бросился исполнять приказ.

Что ж, простите, парни, но линкор дороже аэроплана.

Российское телеграфное агентство (РОСТА). 13 (26) августа 1917 года

По сообщениям из Китая 14 (27) августа в Гуанчжоу объявлено о создании Военного правительства Китая во главе с лидером партии Гоминьдан С. Ятсеном. Правительство С. Ятсена провозгласило начало Северного похода под лозунгами защиты конституции 1912 года и свержения объявившего в июле войну Центральным державам законного правительства императора Пу И.

Мы будем следить за развитием событий.

Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель.

14 (27) августа 1917 года

Пулемет Евдокии Анатры грохотал, выискивая в небе силуэты вражеских истребителей, которые крутились вперемешку с истребителями русскими, и в этой свалке было трудно отличить одних от других.

Пулемет Елены Самсоновой бил в нижней полусфере, точно так же отгоняя немецкие машины в воздухе и выцеливая противника на борту кораблей внизу.

Вдруг захлопали разрывы снарядов противоаэропланных орудий, и воздух наполнился пулеметным огнем, который велся с линкоров и эсминцев противника. Причем под удар с земли попали все подряд, вне зависимости от того, несли ли они черный крест или Звезду Богородицы на своих плоскостях.

Их аэроплан, неся на фюзеляже гордое имя праматери всех птиц «Развеселая Стратим», шел в строю, и не могло быть и речи о каких-то маневрах или уклонении от огня. Оставалось лишь сцепить зубы, держать штурвал и мысленно молиться.

Летевший слева «Кондратий Обниматель» вдруг зачадил дымом, и пламя поползло по правому крылу. Но пилот упорно вел свой бомбардировщик к цели, не желая выходить из боя, хотя инструкция прямо предписывала немедленный сброс бомб и возвращение на свой аэродром. Но в бою каждый решает за себя.

Вот уже и вражеский линкор почти рядом.

«Шкодливый кот» командира полка покачал крыльями, давая команду приготовиться к бомбометанию.

Их «Развеселую Стратим» тряхнуло. Еще и еще. Но