Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

Не меньше десятка попаданий оставили след на доспехе Гренделя, а грудь все еще болела после колотой раны, которую нанес ему меч ассасина. Клинок пронзил одно из сердец, но второе помогло ему продержаться, пока рана не затянулась.

Ультрадесантник заметил его, и в глазах воина Грендель увидел ту же жестокость, что была свойственна ему самому. Он остановился на мгновение и снял шлем, чтобы почувствовать наэлектризованный варп-ядром воздух, от которого его ирокез встал дыбом. Снимать шлем в разгар боя было глупо, но ему нужно было ощутить, как брызнет на лицо кровь уничтоженного врага.

За спиной сержанта он заметил бритоголового человека в грязном кителе: тот лихорадочно трудился у открытой панели в основании варп-ядра. Грендель понятия не имел, что этот человек делает, но Ультрадесантник и женщина в доспехе явно защищали его, что делало бритоголового стоящей мишенью.

Дредноут выпустил еще одну очередь из штурмовой пушки, и с десяток корсаров Саломбар разорвало на куски; удар его исполинского молота сокрушил одного из огринов. Но Грендель решил, что с этой проблемой он разберется позже.

Пока же он пробирался сквозь вихрь битвы к намеченной добыче, по пути разминая мышцы плеч, хотя вовсе не собирался вступать с противником в рукопашную.

— Я убью тебя, предатель, — пообещал Ультрадесантник, становясь в боевую стойку и направляя на врага серебристый клинок.

— Не угадал, — возразил Грендель и, направив на врага мельтаган, выстрелил.

Мельта-разряд, попав ему точно в грудь, окутал сержанта-Ультрадесантника ревущим шквалом раскаленного воздуха. Немыслимый жар буквально приварил воина к палубе и сплавил вместе броню, плоть и кости. Керамит потек как воск, мягкие ткани тела обратились в пар, перенасыщенная кислородом кровь выкипела — и все это за одно мгновение.

Увидев, как гибнет Ультрадесантник, женщина, к удовольствию Гренделя, заорала от ужаса. Она бросилась на него с мечом, но он отбил клинок в сторону мельтаганом и ударил кулаком в ее рельефный нагрудник с такой силой, что ее отбросило назад, прямо на бритоголового у варп-ядра.

Женщина что-то крикнула, но Грендель не слушал. Подойдя к лысому мужчине, он поднял его над полом и одним небрежным поворотом руки сломал ему шею, затем отбросил труп прочь и обернулся к женщине, уже мечтая, как разделается с ней наиболее болезненным способом. Она тем временем смогла подняться на колени и подобрать пистолет, и в тот момент, когда Грендель бросился на нее, нажала на спусковой крючок.

Ярчайший белый свет ослепил его, и мир вокруг исчез в огне. Раскаленный разряд энергии пробил нагрудник, испарил пластины брони, и Грендель закричал от боли. Облегающий костюм, надетый под доспехом, прикипел к телу, синий огонь испепелил волосы и опалил кожу лица и головы. Уронив мельтаган, Грендель потянулся руками к лицу, ощущая, как кожа пузырится и оплывает, словно растопленная смола.

— Больно же, сука! — взвыл он.

Женщина в отчаянии провернула дисковый регулятор на пистолете, и магнитные катушки загудели, перезаряжая оружие, но Грендель, настигнув ее одним шагом, поднял ее в воздух и прижал к светящейся оболочке варп-ядра. Ее доспех начал дымиться; символы, выгравированные на бронзовых пластинах брони, засверкали резким золотым светом. Из суставных сочленений доспеха с шипением вырывался едкий дым, и женщина мучительно закричала. Грендель точно не знал, что происходит, но подозревал, что ее убивает какое-то заклинание или оберег, встроенные в саму структуру варп-ядра. Женщина пыталась вырваться, но против отступника-Астартес у нее не было шансов.

Вокруг по-прежнему кипела битва, но Грендель, забыв о сражении, завороженно наблюдал, как его жертва сгорает заживо внутри собственного доспеха. Наконец она перестала сопротивляться и затихла; доспех, которому Грендель позволил упасть на пол, обуглился и дымился, а личина, украшавшая серебряный шлем, оплавилась и приобрела скорбный вид. На бронзовых листах оболочки варп-ядра остался сажистый след, и Грендель фыркнул, разглядев в нем контуры человеческой фигуры.

Огромная тень нависла над ним, и он пригнулся, уклоняясь от тяжелого молота, который ударил по варп-ядру с такой силой, что бронзовые пластины погнулись, и синие лучи высвободившейся энергии перечертили воздух мерцающим узором.

Не дожидаясь следующего удара, Грендель откатился в сторону и подобрал оброненный мельтаган. Тень, накрывшая его, оказалась дредноутом, который уже заносил над врагом исполинский четырехбойковый молот:

<Пробил твой час, ксено-отродье!>

Увидев, что дымящееся тело в черном доспехе упало к ногам Гренделя, Хонсю понесся к варп-ядру. Ваанес бежал рядом; Свежерожденный старался не отставать, но яды ассасина замедляли его движения, и чудом было то, что он вообще выжил. Следом грузно бежали с полдесятка тяжеловесных из-за имплантов огринов, а также отряд Железных Воинов и ренегаты, защищенные доспехами.

Они уже выиграли это сражение, и только дредноут продолжал сопротивляться. Он все еще мог причинить ужасный урон, но участь его была предрешена. Варп-ядро сияло, как будто заточенный в нем повелитель демонов чувствовал, что освобождение близко. Вспомнив, как на Гидре Кордатус создание варпа на один миг завладело его телом, Хонсю содрогнулся.

Грендель, вскочив на ноги, целился в дредноута из мельтагана, но у Хонсю насчет этой машины Ультрадесанта были более грандиозные планы.

— Не убивай его! — крикнул он; Грендель услышал его и укрылся за варп-ядром прежде, чем дредноут успел выстрелить.

Хонсю резко остановился и махнул рукой, приказывая огринам атаковать боевую машину, верхняя часть корпуса которой уже разворачивалась к нему.

— Взять его!

Грейферный захват первого огрина прогрохотал по лобовой броне дредноута, поврежденной в предыдущей битве; крюк зацепился за механизм руки, на которой был установлен молот, и погружался тем глубже, чем сильнее машина старалась освободиться. Другой крюк застопорил карданный узел, благодаря которому поворачивался саркофаг дредноута; еще два вонзились в броню.

Дредноут яростно взревел, сопротивляясь изо всех немалых сил, которые давали ему сервоприводы. Огринов бросало из стороны в сторону, но с каждым новым грейфером, зацепившимся за броню, попытки машины вырваться становились все слабее, а число врагов, удерживавших ее, — все больше. Очередь из штурмовой пушки разорвала одного огрина надвое и снесла голову другому, но подоспевшие Железные Воины полностью обездвижили дредноута. От бесплодных усилий освободиться механические мышцы искрили и дымились, пушка, расстреляв весь боезапас, вращалась вхолостую.

<Отпустите меня!> прорычал дредноут. <Я — брат Алтарион из Первой роты Ультрадесанта!>

Теперь, когда боевая машина была полностью под контролем, Хонсю стоял перед дредноутом без всякого страха. Он бросил быстрый взгляд на огринов и Железных Воинов, удерживавших цепи: пока что врагу не вырваться, но надолго их не хватит.

— Грендель? — окликнул он.

— Здесь, — отозвался воин, выходя из-за варп-ядра, и Хонсю пришел в ужас, увидев, что стало с его лицом: плоть почернела и обуглилась, в глазах — боль и безумие.

— В твоем мельтагане еще остался заряд?

— Как раз хватит, чтобы прикончить этого мерзавца, — Грендель навел смертоносное оружие на саркофаг дредноута.

— Нет, — ответил Хонсю, глядя на варп-ядро, где зарождался вихрь света, в котором призрачно мелькали когти, зубы и несчетное количество глаз. Он указал серебряной рукой на черный контур человеческой фигуры, выжженный на бронзовой пластине. В отличие от остальной оболочки варп-ядра, покрытой защитными символами, эта пластина была чистой, и сквозь трещины пробивались проблески света. — Целься сюда.

— Стрелять по варп-ядру? — зашипел Ваанес. — Ты что, спятил? Мы же все погибнем!

— Я так не думаю, — возразил Хонсю. — Грендель, давай.

Воин пожал плечами и, подняв мельтаган, выпустил последний заряд в бронзовую плиту, к которой он прижимал женщину в черном доспехе, пока та не сгорела заживо. С такого близкого расстояния обшивка варп-ядра не могла выдержать выстрел из мельтагана, и металл испарился от невероятного жара.

Бездонный океан энергии, до этого запертый внутри ядра, хлынул наружу раскаленным бело-синим потоком. Но поток этот не прокатился по залу разрушительным шквалом, который мог бы поглотить весь звездный форт; вместо этого свет начал вливаться в плененного дредноута. Могучая боевая машина силилась разорвать цепи, но энергия Имматериума проникала все глубже, подчиняя себе каждый атом. По залу прокатилось эхо жуткого воя, но невозможно было определить, кто кричал — дредноут или освобожденный демон.

Дредноут наконец стряхнул с себя врагов, вырвал грейферы из рук огринов, но дрожь, охватившая его под воздействием демонической энергии, не прекращалась. Его корпус раздавался, увеличиваясь в объеме, конечности становились все длиннее, превращаясь в отвратительную смесь металла и демонической плоти. Бронированный саркофаг треснул, и изнутри брызнули лучи света, как если бы вместо благословенного масла и амниотической жидкости в его контурах и сочленениях теперь тек сам варп.