Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

— Говоришь, гормоны захлестывают? — уточнил Мэл, посмеиваясь. Я кивнула. Вроде бы не перепутала и правильно сказала, при всём желании к словам не привязаться. — Значит, бьют из тебя фонтаном?

Я открыла и закрыла рот.

— А у тебя разве не хлещут? — спросила с вызовом.

— Хлещут, и ещё как, — продолжая улыбаться, Мелёшин обежал по мне взглядом. Словно кожу содрал.

Прогресс. Мы оба признали, — выдохнула облегченно и исподтишка, таясь сурового «я», погладила самолюбие словами Мэла.

— Отношения, основанные на физическом влечении, недолговечны и бессмысленны. Зачем их развивать? Лучше вовремя поставить знак «стоп».

Мелёшин покусал губы, но его хорошее настроение не пропало.

— Хорошо. Будем наполнять их смыслом.

— Кого? — растерялась, забыв, о чем говорила.

— Отношения. Как фарингит?

— Спасибо, прошел, — ответила я настороженно.

— Приглашаю вечером на цертаму[12]. Хотел сразу пригласить, да ты опередила со своими гормональными водопадами.

— Они не мои, — надулась обиженно. — Вернее, не только мои.

— Они наши, — согласился Мэл. — Ну, так поедешь?

Что за цитрусовое место? Наверняка поездка с подвохом. Собственно, какая мне разница, чистосердечен Мелёшин или что-то скрывает. Я теперь окружена со всех сторон зароками — не ездить, не удаляться, не рисковать и ложиться спать в девять часов вечера, высморкавшись в платочек.

— Обещаю привезти не поздно, — сказал Мэл, увидев колебания.

Сделав вид, что хожу на всякие цитрусовые мероприятия по десять раз на неделе, я выдала отговорку, заготовленную на непредвиденный случай:

— Петя не сможет.

— А мы вдвоем, — ответил Мелёшин, став серьезным. На шутку его слова не походили.

— Как же Изочка? Дала согласие?

— Вчера объяснил ей положение вещей.

Я оторопела. Если он поделился послеклубными подробностями с блондинкой, стало быть, слухи и сплетни уже циркулируют по институту. Заметив мое ошеломленное лицо, Мэл добавил:

— Описал в общих чертах, без имен и подробностей. А вот ты не сказала ни слова Рябушкину.

— Да когда мне? — развела я руками, растерявшись от новости.

— Вчера был день, и сегодня с утра полно времени.

Неужто Мэл думал, я буду сломя голову бегать по институту в поисках спортсмена, чтобы огорошить хронограммой своих похождений?

— Петя незыблем, а ты нет. Не собираюсь рисковать им.

Мелёшин сдвинул брови. Помолчал и сказал жестко:

— Значит, будем развенчивать миф о моей зыбкости. Поедешь на цертаму? Спрашиваю в третий раз.

Точно, он больше двух раз не повторяет, — вспомнилось почему-то, и потекли ручьем стандартные отговорки, обрезаемые Мэлом на корню.

— У меня денег нет.

— Они не понадобятся.

— Нужно готовиться к экзамену.

— Вернешься быстро.

— А у меня нет вечернего платья!

Вот тебе удар под дых!

— Оно не потребуется. Цертама за городом.

Пришел мой черед молчать и обдумывать. Значит, Мелёшин звал не в кафе и не в клуб, а на таинственное развлечение для золотой молодежи на природе.

— На улице ниже двадцати, а у меня фарингит толком не прошел!

— Не волнуйся, не замерзнешь.

— Знаю, тебе хочется меня угробить. Бросишь где-нибудь в лесу или на обочине. Это потому что я по твоей машине ударила, да?

— Я уже забыл о двух царапинах длиной по семь и девять сантиметров и о вмятине на капоте, — вернулся к насмешливому тону Мэл. — А ты видишь в людях только плохое, Папена.

— Жизнь вынуждает, — бросила я тетрадь в сумку. — Не поеду. Наездилась по самое не хочу.

— Дэн будет участвовать. Ставлю на него. Сегодня разыгрывают flammi[13].

— А я причем? Вдруг помешаю выиграть?

— Поехали. Сама говорила, что в отношениях нет смысла. Значит, надо осмысливать. Сегодня приглашаю тебя, а потом ты позовешь куда-нибудь меня.

Я бухнулась на скамью. Вот так предложение! Не представляю, куда можно пригласить Мелёшина, к тому же вдвоем. В иллюзион, смотреть на чудовищных клыкастых обезьян, чтобы прятаться у него на груди, вволю навизжавшись?

Чаша весов заколебалась. Куда запропастились многочисленные зароки в размеренной и аскетичной жизни? — напомнил отрезвляющий совестливый голосок. Стоило Мелёшину предложить очередную аферу, как моя сила воли зашаталась. Хорошо, что не клялась на крови и здоровьем близких — наверняка для того, чтобы оставить лазейку и лицемерно преступить данные обещания. Так что ни в коем случае нельзя отступать от новой упорядоченной жизни, показав решимость характера.

И всё же вдвоем — это не с какой-нибудь Изабелкой на переднем сиденье. Рядом не будет Пети, подталкивающего Мэла на необдуманные вспыльчивые поступки. «Мы вдвоем» — сказал он, приглашая на свое цуккини. И потом вдвоем. Куда захочу, туда и позову. Вдвоем.

Прислушавшись к себе, я помотала головой.

— Нет. У Стопятнадцатого сложный экзамен, а я мало выучила. Спасибо, не могу поехать.

— Ладно, как знаешь, — пожал плечами Мэл. Его хорошее настроение улетучилось. — Поеду один, но сперва переговорю с Рябушкиным о клубе. Объясню, что вышло случайно, от начала до конца. Он должен понять.

— Мелёшин, я сама! — воскликнула, увидев, что он достал телефон и начал выискивать нужного абонента в списке.

— Зачем? Нужно смотреть в глаза, мучиться. Заикаться, подбирая подходящие слова, — посочувствовал Мэл, продолжая поиски. — Решу одним махом и избавлю тебя от неудобств. Где-то у меня был записан номер его домашнего телефона.

— Ты говорил, будет лучше, если я сама скажу, — напомнила звенящим голосом.

— К лету или следующей зимой? — спросил он с иронией. — В отличие от тебя, поступаю честно и не развлекаюсь с чужими девушками за спинами их… парней. Мне не позволяет совесть. Тем более, спортсмен вышел в четверть финала.

Слова Мелёшина пристыдили. Прежде всего, потому что он был в курсе успехов Пети, а я о них ни сном, ни духом, и достижения парня могли закончиться сейчас, на моих глазах.

Мэл наконец нашел нужный номер и, приложив телефон к уху, стал дожидаться ответа. Шантажист несчастный! Я схватила его за рукав.

— Ладно, поеду, куда ты там предлагал, но ненадолго. Только не звони.

Мелёшин оборвал вызов.

— Ненадолго. Успеешь на пять раз выучить назубок свои билеты. Хватит до шестнадцати нуль-нуль разобраться с делами?

— Хватит, — огрызнулась я. — Но запомни, угрозами и шантажом камень с дороги не сдвинуть.

— Не сдвинуть, — согласился Мэл, убирая телефон в карман. — И ты этому подтверждение. Жду у института, как договорились, а в пять минут пятого передам привет твоему Рябушкину. Адьёс.