Мое прекрасное несчастье - Джейми Макгвайр

Я пожала плечами, пытаясь вести себя непринужденно.

— Мы очень близки с ее родителями.

— А как же твоя мама?

— Трэвис, моя мать пьяница. Она даже не узнает, что был День благодарения.

Трэвис вдруг занервничал, а мой желудок сжался от вероятности нового публичного скандала. Прогремел гром, Трэвис поднял голову и прищурился — ему на лицо сыпались крупные капли дождя.

— Хочу попросить тебя об одолжении, — сказал он. — Иди сюда.

Трэвис завел меня под ближайший козырек, и я послушно пошла следом, надеясь избежать очередной сцены.

— Что еще за одолжение? — с подозрением спросила я.

— Мои… э… — Трэвис переступил с ноги на ногу. — Папа и парни ждут, что ты придешь в четверг.

— Трэвис! — возмутилась я.

Он смотрел в землю.

— Ты говорила, что придешь.

— Знаю, но теперь это слегка неуместно, не находишь?

На Трэвиса, казалось, мои слова никак не повлияли.

— Ты говорила, что придешь.

— Мы были вместе, когда я согласилась. Теперь ты знаешь, что я не пойду.

— Нет, не знаю. Слишком поздно менять. Томас летит сюда, Тайлер взял отгул на работе. Всем не терпится увидеть тебя.

Я поникла, наматывая на палец мокрые пряди.

— Они ведь и так приехали бы…

— Не все. Мы уже давно не собирались всей семьей на День благодарения. Они пообещали приехать, когда я упомянул о настоящем ужине. На нашей кухне женщины не было со смерти мамы… Да нет же! — Трэвис тряхнул головой. — Дело совсем не в твоей половой принадлежности, не подумай. Просто мы хотим, чтобы ты пришла. Это все, чего я прошу.

— Ты не рассказал им про наш разрыв? — проговорила я с укоризной в голосе.

Трэвис заколебался, а потом ответил:

— Папа стал бы выяснять причину, а я не готов общаться с ним на эту тему. Он бы все уши мне прожужжал, какой я болван. Гулька, пожалуйста, приходи.

— Мне нужно поставить индейку в шесть утра. Тогда нам придется отправиться туда в пять часов…

— Или переночевать там.

Я изогнула брови.

— Ни за что! Мне и так придется врать твоей семье и притворяться, что мы по-прежнему вместе.

— Я же не прошу тебя о самосожжении!

— Тебе следовало сказать им!

— Я и скажу. После Дня благодарения. Обязательно скажу.

Я вздохнула и отвернулась.

— Если пообещаешь, что это не какая-то уловка, чтобы вернуть меня, тогда хорошо.

— Я обещаю. — Он кивнул.

Трэвис пытался скрыть это, но я видела, как загорелись его глаза, и поджала губы, сдерживая улыбку.

— Увидимся в пять.

Трэвис нагнулся и поцеловал меня в щеку, задержавшись чуть дольше положенного.

— Спасибо, Голубка.

Америка и Шепли встретили меня у столовой, и мы вместе зашли внутрь. Я рывком вытащила столовые приборы из подставки и бросила тарелку на поднос.

— Эбби, да что с тобой? — спросила Америка.

— Завтра я не еду с вами, ребята.

Шепли открыл рот от удивления.

— Ты идешь к Мэддоксам?

Америка перевела на меня взгляд.

— Что?

Я вздохнула и пояснила:

— Когда мы летели в самолете, я пообещала Трэвису, что пойду. Он уже всех оповестил.

— Скажу кое-что в его защиту, — начал Шепли. — Он же не думал, что вы расстанетесь, считал, ты придешь. К тому времени как он осознал твой решительный настрой, было уже слишком поздно.

— Шеп, все это чушь собачья, сам знаешь, — закипела Америка. — Эбби, если не хочешь, то не обязательно ходить.

Она была права. Не сказать, что у меня не оставалось выбора. Однако я не могла поступить так с Трэвисом. Даже если бы ненавидела его. А это было не так.

— Если я не пойду, ему придется все объяснять, а я не хочу испортить им День благодарения. Они все соберутся дома в уверенности, что я приду.

— Эбби, ты действительно очень нравишься этим людям. — Шепли улыбнулся. — На днях Джим разговаривал о тебе с моим отцом.

— Отлично, — пробормотала я.

— Эбби права, — сказал Шепли. — Если она не придет, Джим весь день будет ворчать на Трэвиса. Нет смысла портить им праздник.

Америка обняла меня за плечи.

— Можешь поехать с нами. Ты же больше не встречаешься с ним, и тебе не обязательно снова спасать его.

— Знаю, Мерик. Но так надо.

Солнце за окном расплавленным золотом ложилось на здания, а я стояла перед зеркалом и расчесывалась, пытаясь понять, как буду притворяться на Дне благодарения.

— Эбби, всего на один день. Ты продержишься, — сказала я отражению.

Притворство не было для меня проблемой, но если мы оба станем что-то изображать, неизвестно, чем это кончится. Трэвис после ужина привезет меня к себе, и я должна буду принять решение, искаженное фальшивым чувством радости, которое мы станем показывать его семье.

Тук-тук.

Я повернулась и посмотрела на дверь. Кара весь вечер не возвращалась в комнату, а Америка с Шепли были уже в пути.

Так и не догадавшись, кто пришел, я положила расческу на стол, открыла дверь и воскликнула:

— Трэвис!..

— Готова?

Я изогнула бровь.

— К чему?

— Ты сказала, что я должен забрать тебя в пять.

— Я имела в виду пять утра! — Я скрестила руки на груди.

— А… — Трэвис явно огорчился. — Тогда мне надо позвонить отцу и сказать, что мы не останемся на ночь.

— Трэвис!.. — возмущенно проговорила я.

— Я пригнал машину Шепа, чтобы нам не пришлось вешать сумки на мотоцикл. В доме есть гостевая комната, там тебе будет удобно. Мы можем посмотреть кино или…

— Я не собираюсь ночевать в доме твоего отца!

Трэвис поник.

— Хорошо. Я… Увидимся утром.

Он сделал шаг назад, я захлопнула дверь и прислонилась к ней. Во меня бурлили разнообразные эмоции. Я раздраженно выдохнула. Перед глазами отчетливо стояло огорченное лицо Трэвиса. Я дернула дверь на себя, вышла за порог и увидела, как парень медленно удаляется по коридору и набирает телефонный номер.

— Трэвис, подожди. — Он крутанулся, и от обнадеженного выражения его лица мое сердце заныло. — Дай мне минутку, надо собрать вещи.

С благодарной улыбкой он вернулся в комнату — с порога наблюдать, как я запихиваю вещи в сумку.

— Гулька, я по-прежнему люблю тебя.

Я не подняла головы.

— Не начинай. Я делаю это не для тебя.

До дома его отца мы ехали в молчании. Вся машина будто пропиталась нашим нервным напряжением, и я с трудом сохраняла спокойствие, замерев на холодном кожаном сиденье. Как только мы приехали, на крыльцо вышли улыбающиеся Трентон и Джим. Трэвис вытащил из машины наши сумки, и Джим похлопал его по спине.

— Рад видеть тебя, сын. — Улыбка Джима стала шире, когда он взглянул на меня. — Эбби Эбернати. Мы с нетерпением ждем ужина. Прошло много лет с тех пор, как… Гм. В общем, немало воды утекло.

Я кивнула и проследовала за Трэвисом в дом. Джим положил руку на свое брюшко и довольно улыбнулся.

— Трэв, я разместил вас в гостевой спальне, наверху. Сообразил, что вы не захотите воевать с близнецом в его комнате.

Я взглянула на Трэвиса. Слова давались ему с трудом.

— Эбби… займет гостевую комнату. А я размещусь в своей.

Трентон состроил рожицу.

— Почему? Разве она не живет с тобой в квартире?

— Не совсем, — ответил Трэвис, отчаянно пытаясь избежать правды.

Джим и Трентон переглянулись.

— Комната Томаса за многие годы превратилась в склад, поэтому я собирался пустить его к тебе в спальню. Но думаю, он может поспать и на диване, — сказал Джим, глядя на потрепанные, выцветшие подушки в гостиной.

— Джим, не переживайте. Мы просто хотели выказать вам уважение, — сказала я, прикасаясь к его руке.

Смех Джима прогрохотал на весь дом, и он похлопал меня по руке.

— Эбби, ты знакома с моими сыновьями, а значит, должна понимать, что меня невозможно ничем оскорбить.

Трэвис кивнул в сторону лестницы, и я последовала за ним. Он ногой открыл дверь, поставил на пол наши сумки, взглянул на кровать, а потом повернулся ко мне.

По периметру комнаты шли коричневые панели, а ковер того же цвета, лежащий на полу, был совсем истрепанным. Грязно-белые стены, где-то откололась краска. Здесь была лишь одна фотография — Джима и мамы Трэвиса. На голубом студийном фоне стояла молодая пара с пушистыми волосами и улыбками. Этот снимок, конечно же, сделали, когда у них еще не появились мальчики; им обоим не больше двадцати.

— Извини, Гулька. Я посплю на полу.

— Еще как поспишь, — сказала я, завязывая волосы в хвост. — Не могу поверить, что позволила себя уговорить.

Трэвис сел на кровать и с досадой потер лицо.

— Все это закончится плохо, черт возьми. Не знаю, о чем я думал.

— А вот мне это точно известно. Трэвис, я не глупая.

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

— Но ты же пришла.

— Мне нужно подготовить все к завтрашнему дню, — сказала я, открывая дверь.