Перелом (СИ) - Львов Вадим Клещ

— По причине?

— А вы не догадываетесь, полковник? После тяжелейших потерь военно- транспортной авиации в провальной операции «Марс», было принято решение о создание специального авиационного соединения для обеспечения партизан и окруженцев. Основная масса наших пилотов — вчерашние летчики аграрной, почтовой и полярной авиации, есть пилоты- любители.

— Я сталкивался с вашими пилотами и не раз…

Тутомлин, сузив глаза еще раз посмотрел на Женю, потом хлопнул ладонью по столу…

— Так это вы тот чудом выживший жандармский полковник, сформировавший партизанских отряд под носом у фрицев???

Небогатов кивнул.

Тутомлин, встал и пожал вскочившему, Жене, руку.

— Польщен знакомством с легендарным партизаном. Может, по маленькой, Евгений Вадимович…? По случаю знакомства?

— Спасибо, чуть позже, Иван Федорович…

— Ах да… Особое следствие при Ставке. Раздосадовано сморщился генерал. Так, слушаю, Евгений Вадимович. Что вас привело ко мне?

— Как поставлен учет, перебрасываемой по воздуху, помощи партизанам? Особенно продовольствия, топлива и медикаментов…

— Учет? Это больше к Центральному штабу партизан. Они спускают, данные нашим штабным, завозят груз на аэродромы — мои люди, грузят это на борта и отправляют.

— Посадочным способом? Или парашютным?

— По-разному бывает. Все зависит от погоды, местности, плотности зенитного огня в районе приземления, наличия вражеских истребителей… Мы не имеем права рисковать пилотами, их и так мало, потери –тяжелые…

— Принял, Иван Федорович. А существует какая-то отчетность? Грузовые накладные, учетная документация?

— Конечно. Причем в самом современном виде. Уже почти год, у нас работает цифровая система документооборота «Азбуки». Двадцать первый век, на дворе, господа. Теперь, несколько ЭВМ, несколько копировально-множительных машин и не нужна куча учетчиков, с их дурацкими гроссбухами. Штабная и интендантская части –резко повысили эффективность работы… Явно довольный собой, заявил Тутомлин.

— Вот, смотрите, Евгений Вадимович…Могу прямо здесь,распечатать вам любые поставки из ЩШПД за подписью самого полковника жандармерии,Цуге… Но, хе-хе, только после разрешения дивизионного контрразведчика, подполковника Демченко… У него, как вы понимаете, собственный учет… хе-хе…

Уже через минуту от чего-то повеселевший генерал, вызвал двух подчиненных, начальника штаба, тощего и бледного полковника Хрущева и особиста, Демченко, оказавшимся настоящим богатырем под два метра роста с протезом левой руки и двумя «георгиями».

В отличии от командира дивизии, ближе чем на сотню верст к передовой не походившему и Хрущев и тем более Демченко –были фронтовиками, раненными, признанными «ограниченно годными» для штабной службы в глубоком тылу.

Несмотря на максимальное, проявленное Небогатовым дружелюбие, Хрущев, говорить подробности наотрез отказался, сославшись на секретность и чрезвычайную занятость, передав эстафету Демченко.

Тот, оказался тертым калачом и посмотрев грозные удостоверения Небогатова и Сухарева, послал их в Главный штаб ВВС.

— Это секретная документация, господа. Сами понимаете.

— Вы, видели наши полномочия! Насупился Женя. Требую оказать содействие, особой команде при Ставке Главковерха…

— Содействие, непременно окажу. Когда мне, вот сюда, позвонит начальник отдела контрразведки Главного штаба ВВС, генерал-майор Свиридов и разрешит это сделать. Иначе –никак…

Тут, неожиданно влез молчавший доселе как рыба, стажер Сухарев.

— Господин полковник, вы случайно не в 24 дивизии служили? У Резчикова? В Брянске, май прошлого года.

Демченко, покосился на наградную колодку Сухарева, кашлянул и кивнул…

— Да мы с вами с…сс…соседи были…Я из второй гренадерской, Литовский полк, «филипповский батальон»…

Демченко улыбнулся и протянул уцелевшую руку, лейтенанту.

— Второй батальон Енисейского полка, к вашим услугам. Здорово вы нас тогда, у моста –прикрыли. Когда панцер-гренадеры, нам в тыл вышли…

— Я вас помню, господин полковник. У вас не шлеме, бубновый валет был закреплен. Вы тогда –батальоном командовали…а я — гранатометным отделением…

— Стоп. Позывные, Птица –пять? Твои солдатики, тогда два «лео», спалили, лейтенант?

— Да, мои. Жарко тогда было…

Небогатов кашлянул, чтобы говорящие фронтовики, хотя бы обратили на его присутствие.

— Господа гренадеры, но что с данными по грузам?

Демченко погрозил пальцем, Небогатову и присел, перед своей ЭВМ.

— Сейчас, господин Небогатов…Стажер у вас, золотой. Из литовских гренадер…К черту бюрократию, полковник. Вам, стоит помочь…Но есть одно требование.

— Какое⁈

— Ваш стажер у меня останется, в заложниках. До утра…Хищно улыбнулся Демченко и открыв сейф, выставил на стол пузатую бутылку коньяку, два бокала и бумажный пакет с сладостями явно отложенных к подобному случаю…

— Все, господин Демченко поднял руки Женя. Стажер Сухарев в вашем полном распоряжении…

— Вот и славно. А бумаги вам, лейтенант завтра с утра довезет…

На утро, к великому удивлению Небогатова, Сухарев, явился в конспиративную штаб-квартиру благоухая одеколоном и без всяких следов ночных возлияний. Подтянутый и выбритый, даже изрядно выспавшийся.

Выложил на стол Небогатова, портфель с бумагами.

— Накладные и отчеты о ночных вылетах, 408 легкого, авиационного транспортного полка, подполковника Жилинского. С марта, по декабрь прошлого года.

Женя схватил распечатанную на множительной машине, сложенную бумажный рулон и вооружившись карандашом углубился в чтение, бросив Сухареву…

— Присаживайся, лейтенант. Вон там, чай, кофе растворимый… Есть сахар и даже лимон. Угощайся.

— Спасибо.

Сухарев взял в руку маленькую банку растворимого кофе. Раньше он бы к такому «кофе» и не подошел, а сейчас считается за роскошь.

— Богато живем…

— Не жалуемся. Категория снабжения, штаб-офицерская.

Небогатов снова зашуршал бумажным свитком и наконец торжественно сказал…

— Все, нашел. Попались, касатики…

— Что такое, Евгений Вадимович? Тут же с кружкой в руках подскочил Сухарев

— Смотри…16 июня…13 июня…10 июня… Три рейса, по доставке топлива, боеприпасов и медикаментов.

— Да, вижу, так точно.

— А в реальности, был только один рейс. Шестнадцатого…пилот, лейтенант резерва авиации Миронов. Павел Сергеевич…

— Вы точно помните? В распечатке –три рейса. Пилоты — Миронов, Рябышев, Валевский

Небогатов покачал головой…

— Вот гниды…Что же делают, гниды… Вскочил полковник с побледневшим лицом и достал папиросу из серебряного портсигара.

— Что мы имеем, господа, по партизанскому интендантству? На сегодняшний день?

— Минимум, массовые приписки. Что уже, само по себе, должностное преступление. Особенно в условиях военного времени. Но свидетельств, не много. Например –мое. Я выжил и могу доказать, что из тридцати шести зарегистрированных здесь ночных перелетов на полевой аэродром Т-40 — прибыло только двенадцать самолетов.

— У вас есть связь с партизанским отрядом Жмаева? Он ведь сейчас им командует?

— Да. Ответил Женя… Связи нет, но можно обеспечить…

Матерый полицейский сыскарь- Соболевский, кивнул и быстро что-то написал в блокноте.

— Думаю еще рано, Евгений Вадимович. Нужно опросить летчиков 408 полка, да и других полков авиадивизии особого назначения. Опросить техников, интендантов. Ведь каждый вылет, это расход топлива, технических масел… На каждом полевом аэродроме — книги учета, вылета и прочее. Надо –это частично изъять и сравнить с распечатанными цифровыми данными, предоставленными особым отделом дивизии. Картина –сразу прояснится.

— Делам все официально. С фиксацией опросов следователями военной прокуратуры… Под протокол.

Соболевский, на эти слова Жени, подозрительно хмыкнул, скривив губы.

— Да не хотелось бы, Евгений Вадимович. Лишний шум, лишнее внимание… а лишнее внимание… это, господин полковник, лишние проблемы для расследования.