Конторщица (СИ) - Фонд А.

Сбросив кроссовки и носки, я босиком прошлепала на кухню и поставила чайник на плиту. Есть вообще не хотелось, что-то я совсем замоталась за эти дни. Сейчас сделаю себе какао, чуток посижу в тишине и лягу пораньше спать.

Я сладко потянулась и зевнула. Расстегнула рубашку, начала стаскивать джинсы и вдруг обнаружила в кармане бумажку.

Черт, совсем забыла! Мне же еще днем принесли записку.

Осторожно развернула сложенный вчетверо листок. Буквы запрыгали перед глазами:

"Нужно срочно встретиться. Жду завтра в 11.20 у меня в кабинете. Л.Ю."

Глава 15

Я смяла записку и аккуратно запулила в мусорное ведро.

Никуда не пойду. Тем более по требованию какого-то там чиновника.

Спать резко расхотелось.

Я налила себе какао и с принялась варить мыло. Давно планировала, а руки все не доходят. Мыло я решила сделать необычное, во всяком случае, так мне казалось. Для этого в мыльную основу (растопленную, естественно, на водяной бане), я добавила активированный уголь (таблетки купила в аптеке и предварительно растерла в порошок) и ароматическое масло (в магазине утверждали, что натуральное болгарское, из настоящих роз, но пахло оно чем угодно, но только не розами, поэтому пришлось еще сыпануть туда чуток ванильки, чтоб уж наверняка). Все это добро залила в формочки и поставила охлаждаться.

Второй вариант мыла я решила сделать в соответствии с местной модой. Начало стандартное: мыльную основу растопить на бане, добавит чуть глицерина и немного болгарского масла из псевдороз, и все заполировать ванилькой (чем богаты, как говорится). Отдельно я налила пару ложек глицерина и щедро растворила в нем блестки (хорошо, что не выбросила). Перемешала и аккуратно ввела блестящую массу в подготовленную основу. Опять по старой схеме — аккуратно перемешать, залить в формочки, поставить на подоконник остывать.

Фух.

Прошло часа полтора, а я что-то умаялась, словно вагон разгрузила (работа ювелирная, нельзя ошибаться с концентрациями ингредиентов, ибо чревато).

Спать все еще не хотелось, и я решила позаниматься фитнесом: натянула спортивный костюм Горшкова, стала в высокую планку и принялась выполнять бёрпи. Сразу поставила себе небольшую цель: если получится сделать бёрпи хотя бы раз шесть — буду молодец. Куплю себе поощрительный подарок — новый крем для рук (Лидочкин был с просроченным сроком годности, поэтому я сперва хотела его выбросить, но кто-то из девочек на работе посоветовал снять ним мазутное пятно с лоферов. На досуге надо попробовать).

Со слоноподобной лидочкиной жопой и два раза подпрыгнуть — уже подвиг. Но я человек настойчивый, поэтому сжав зубы, продолжала изображать прыжки из планки. На пятом бёрпи в дверь позвонили.

У меня аж сердце ёкнуло — неужто здесь слышимость такая, что Наталья снизу пришла ругаться за шум? Заранее расстроившись и придумывая на ходу извинения, я поплелась открывать.

Однако, мои переживания оказались напрасны. За дверью стоял Иван Тимофеевич, который пришел обсудить послезавтрашнее мероприятие.

— Лидия Степановна, извините, что поздно, но возникли некоторые организационные вопросы, которые лучше заранее обсудить, чтобы учесть все нюансы, — с порога начал он.

Я пригласила его на кухню, так как в комнате, кроме кровати и стеллажей со шкафом, другой мебели у меня не было (кресла и диван обивщик еще не вернул) и вежливо предложила чаю. От чая Иван Тимофеевич отказался, а вот какао согласился выпить с радостью.

Пока я варила ему какао, он рассматривал мою кухню после ремонта и, соответственно, увидел на столе и подоконнике формочки с застывающим мылом:

— О, какая красота! А что это?

— Мыло ручной работы. Я иногда делаю немного, для подарков. Ну, если, например, нужно кого-то отблагодарить, но при этом не переборщить. Такое себе небольшое вежливое "спасибо". И человеку радость, и мне почти ничего не стоит, кроме времени и ингредиентов.

— Хм… любопытно… лю-бо-пыт-но… — задумался Иван Тимофеевич и надолго завис, морща лоб и потирая подбородок.

Я тем временем доварила какао и налила в чашку из того самого красивого сервиза, что он мне и подарил. Иван Тимофеевич узнал свою чашку, довольно улыбнулся и неожиданно задал вопрос:

— Лидия Степановна, эммм… а реализовывать вы его не пробовали?

— В смысле — продавать? — удивленно уточнила я и добавила, — однажды на работе девочки попросили продать им, но моя цена не понравилась, сказали дорого. А их цена не понравилась мне — это же штучный элитарный продукт, отдавать за бесценок, как минимум, глупо.

— Да, несомненно глупо, — кивнул Иван Тимофеевич и опять задумался.

Я вытащила из ящика оставшиеся три брусочка мыла-скраба из овсянки и положила перед Иваном Тимофеевичем:

— Вижу вам понравилось. Дарю.

— Лидия Степановна, эммм… мне право неудобно… — смутился тот, с интересом рассматривая мыло.

— Ничего страшного, Иван Тимофеевич, вы же видите, я еще себе много наделала. Через день-два застынет и будет готово.

Иван Тимофеевич, задумчиво рассматривал мыло, пил какао и молчал. Я тоже молчала. Было любопытно, о чем он думает и до чего додумается.

— Лидия Степановна, а вы вот прямо так его и дарите, да? — уточнил Иван Тимофеевич. — Без обертки, без упаковки? Может, коробочки какие используете?

— Ну, я банально перевязываю тесемкой, — призналась я, — правда тесемку покупаю яркую. Просто я не знаю, где можно взять красивую бумагу для обертки. И тем более не знаю, где взять все эти коробочки. Их же клеить надо, бумага нужна красивая и все такое…

— Слушайте, Лидия Степановна, а линейка есть у вас?

— Простите, что? — удивилась я такому резкому переходу на другую тему.

— Линейка. Обычная школьная линейка. Или портняжный метр?

— Увы, нету, — с удивлением развела руками я, — на работе так-то есть, а дома еще не обзавелась. Да и без надобности пока мне.

— Тогда подождите минуточку, — отставил недопитую чашку Иван Тимофеевич и выскочил из квартиры.

Через пару минут он вернулся. В руках держал линейку и небольшой блокнот.

Иван Тимофеевич педантично обмерял длину и ширину брусочков мыла, а так как мыло с блёстками было круглой формы (формочки нашлись только такие), так он измерил диаметр.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно заметил он, записывая последние цифры. — В общем, Лидия Степановна, не знаю, что из этого выйдет, и выйдет ли хоть что-нибудь, но завтра в типографии попробуем напечатать упаковку. Так сказать — экспериментальный образец. Надо только названия придумать.

— Легко, — сказала я, усмехнувшись, — предлагаю что-нибудь типа "матовый нюд с увлажняющей текстурой бальзама", "сочный фреш зеленого яблока", "коралловая симфония с успокаивающим эффектом", "нежная улыбка радуги"…

— Не спешите, не спешите, Лидия Степановна, — Иван Тимофеевич торопливо записывал в блокнот.

— Иван Тимофеевич, я таких вот названий могу бесконечно перечислять, — хихикнула я (из прошлой жизни помню такой вот информационной ерунды много).

— Интересно, — внимательно посмотрел на меня Иван Тимофеевич, словно видел в первый раз.

— Иван Тимофеевич, — сказала я, — только когда будете название печатать, было бы хорошо, сверху на каком-нибудь иностранном языке перевод написать. На французском там, или итальянском… красивым шрифтом…

Иван Тимофеевич кивнул и отметил в блокноте.

— Но лучше, конечно, на арабском или хинди, — продолжила развивать мысль я. — В общем, чем экзотичнее — тем лучше.

— Лидия Степановна, — вдруг сказал Иван Тимофеевич, — я вот подумал… а что, если вам попробовать написать заметку о красоте для женщин. Проба пера, так сказать…

— Не вопрос, Иван Тимофеевич, — пожала плечами я, — Сколько строк, о чем конкретно нужно писать и какой срок?

— Давайте так, — наморщил лоб Иван Тимофеевич и черканул что-то себе в блокноте, — напишите, к примеру, о пользе крема для рук, с убедительными примерами. Кратенько. Скажем, предложений на десять. А мы посмотрим, может что и получится… И не спешите, до следующего понедельника время есть.