Тень Радуги - Антонина Клименкова

Внимание привлекла Эвигейт, копавшаяся среди головешек. Поднявшаяся туча золы сделала серую ворону черной.

— Что там, Эви? — спросила, подобравшись ближе, ведьма.

Пришлось поломать голову, прежде чем она сообразила, что же такое обнаружила ворона. Вернее — что она пыталась найти. От сгоревшей библиотеки должно было остаться хоть что-то — но не осталось ни корешка, ни обрывка пергамента. Неужели всё до последнего клочка поглотил огонь? Но хотя бы пара застежек от переплетов должна сохраниться? Просто невероятно...

— Без заклинаний здесь точно не обошлось, — рассудила ведьма.

Гортензия еще осенью пообещала родителям Лизы-Энн поколдовать над прибыльностью заведения, чтобы обычно пустующие номера наполнились постояльцами и в трактире не было свободных лавок за столами. Но она и представить себе не могла, что всё так обернется! Еще до наступления весны по тракту уже потянулись вереницы обозов — один за другим, словно половина населения столицы решила разом сняться с насиженных мест и навсегда перебраться в соседнее княжество! Впрочем, вскоре выяснилось, что так оно и есть...

К каждым днем путешествующих становилось всё больше и больше. Такого столпотворения здешние края не видали со времен сотворения мира! И хоть далеко не все могли позволить себе снять номер или хоть угол в сарае, чтобы спрятаться от непогоды, в трактире стоял неумолчный радостно-суетливый бардак: хозяева вскакивали до рассвета, крутились весь день без отдыха и без сил падали на постель глубокой ночью. Даже пришлось нанять работников из деревни и скупить все излишки запасов, какие только согласились продать в соседних селениях. Гортензия предложила съехать, чтобы освободить предоставленные ей комнаты. Но родители Лизы-Энн и слушать не хотели — лишь благодарили матушку-ведьму за навороженную удачу. Все были довольны. Даже Фредерика сумела немного заработать, по вечерам распевая в зале для гостей баллады. Одна Гортензия ходила мрачная, терзаемая скверными предчувствиями.

В один из редких теперь дней, когда постояльцев в трактире было не много, во двор въехала крытая повозка. Ее хозяин слез с облучка и с высокомерной миной оглядел двор. Но так как выбирать не приходилось, ибо других заведений поблизости не имелось — помог выбраться из недр повозки жене и отправился заказывать обед.

Безошибочно определив в приезжем столичного чародея, трактирщик поспешил встретить гостя на пороге. Проводил, усадил за лучший стол и приготовился изо всех сил расхваливать стряпню своей хозяйки. Принимая обращение как должное, посетитель скроил еще более взыскательную физиономию, в чем его поддержала жена. Окинул неодобрительным взглядом зал и прочих посетителей, покосился на собравшуюся возле камина веселую компанию: немолодая ведьма гремела мешочком с гадательными костяшками, отлынивающая от работы дочка трактирщика повизгивала от восторга, а рыжеватый парень, похожий на слугу, уверял, будто девчоночьи забавы ему ничуть не интересны.

Гортензия, не обращая внимания на посторонних, поддалась наконец-то уговорам Лизы-Энн — взялась обучить старинному способу гадания на женихов. (Причем, если девушка была согласна на кандидатуру зажиточного землевладельца, то Фредерику интересовали исключительно принцы!)

— ...А та руна, которая укатилась, — продолжала объяснять Гортензия, — означает Дорогу.

— Я нашла! Вот! — крикнула Фредерика, выскакивая из-под стола с зажатой в лапке потерянной костяшкой.

— А-а-а!!! — узрев возникшие перед ней три драконьих головы, завопила жена колдуна, поджав ноги. — Выгоните животное вон!! Прочь!..

— Где животное? — заинтересовалась Рики, оглядываясь по сторонам.

Гостья не унималась, орала во всю глотку:

— Прочь!! Уберите!..

Поднявшись с места, — костяшки посыпались на пол, — Гортензия повелительно протянула руку и оскорблено проговорила:

— Да как ты смеешь, чучело!..

И на глазах у всех присутствующих нос вмиг умолкшей посетительницы дернулся, набух. И медленно вытянулся в сосиску, толстую, розовую, уныло свесившись на грудь.

Фредерика весело захихикала.

Опешивший супруг икнул. Гнусаво замычав, жена в ответ дернула колдуна за уши, разложившиеся у того на плечах красивыми волнами. Колдун в ужасе схватился за голову и взвыл:

— Умоляю, не губите! Госпожа ведьма, будьте милосердны! У меня жена, дети!..

— Нет у тебя никаких детей, идиот! — накинулась на него супруга. — И жены скоро не будет! Дура я, что пошла за тебя, урода такого! Нужен ты этому некроманту, коли с ведьмой справиться не можешь?! Зачем я тебя только послушала, зачем уехать согласилась! Теперь вот ни дома, ни носа — из-за тебя, идиота!..

— Тетя Тень, а где животное-то? — дернула за рукав Гортензию Фредерика...

Через некоторое время, когда эмоции поутихли, а колдун успел залить нежданное горе парой стаканов смородиновой наливки, завязался уже вполне человеческий разговор.

— А ведь вы — госпожа Хермелин? — узнал ее приезжий.

— А, вы господин... Э-э... Как вас там? — отозвалась Гортензия.

Чародей с готовностью подсказал свое имя — и Гортензия могла поклясться, что никогда раньше его не слышала, почему и не смогла вспомнить. Хотя возможно, видела этого колдуна несколько раз на собраниях Гильдии.

И всё же она вежливо расспросила его о здоровье, о семье, о делах. Поговорили о столичных новостях, об общих знакомых. А пропустив еще пару стаканчиков наливки, колдун решился заговорить о главном, что сейчас занимало его больше всего:

— Госпожа Гортензия, а почему вы до сих пор здесь? — поинтересовался он, доверительно понизив голос. — Вы ведь, как я слышал, давно оставили город? Я полагал, вы тоже обосновались где-нибудь...

— Я и обосновалась! — возразила Гортензия. — Я купила здесь землю и... собираюсь построить дом. Но почему "тоже"? Что вы имеете в виду? Вы хотите сказать, что собираетесь навсегда покинуть столицу?

Колдун опасливо оглянулся по сторонам, точно где-то под столами или в темных углах могли спрятаться подслушивающие враги. Придвинувшись ближе и обдав собеседницу кисловатым смородиновым духом, зачастил полушепотом:

— Вы конечно знаете, я состою при военном отделе, — сообщил он. Гортензия, разумеется, не знала, но кивнула. — И я должен был оставаться в городе, в свете грядущих событий...

Супруга под столом пнула мужнину ногу, но тот отмахнулся и продолжил:

— Я понимаю, в военных действиях, для обороны отчизны дорог каждый солдат, а уж тем более мы — магистры тайных наук. По чести мне следовало остаться и ждать королевского распоряжения, призывающего встать под знамена... Но по совести — вы же меня понимаете? У меня жена, дети... может быть, потом родятся... И потому я собрал, что под руку попалось...