Подземелье - Кирилл Партыка

— Ага, — отозвался Алексей, — сходи. У нее там, небось, этот ее интеллигент узкопленочный. То-то тебе обрадуются.

— Узкопленочному — но шеям! Пусть своих, узкопленочных, приходует.

— Ладно, пошли, — Алексей управился наконец с сапогами, аккуратно поставил их у двери, шагнул на веранду.

В комнатах вкусно пахло материной стряпней. Сама мамаша, чистенькая, крепкая старушка, зажгла уже керосиновую лампу и сноровисто прибирала разоренный Витькой стол. Готовилась встречать старшего.

— Здорово, мать, — приветствовал ее Алексей. — Кормить будешь?

Старушка захлопотала, запела:

— Здравствуй, Лешенька! Здравствуй, милый! Намерзся, намучился! Смотреть на тебя жалко. На что и сдалась та рыба! Буду, буду кормить, а как же? Садитеся оба.

Витя тоже не доел — тебя услышал.

Ну, слава богу, дома! Теперь можно и вожжи отпустить. Алексей полез на свое любимое место рядом с окном, в угол, отгороженный столом и холодильником. Витька уже булькал в стакан самогон из ополовиненной им бутылки.

— С удачной рыбалкой, брательник!

Они чокнулись. Алексей закусил маринованными грибами. На икру даже не взглянул.

В конце путины рыбаку кабачковая икра и то милей. Мать подала щи. В Алексеевой тарелке бугрился над густым янтарно-багровым наваром добрый кусок мяса, из которого задиристо торчала мозговая кость. С понятием старая, соображает, что после трудов тяжких, пусть и не шибко праведных, зато прибыльных, хорошее кормление требуется.

Алексей согрелся от спирта и сытной еды, пошел испариной. Сейчас бы баньку истопить, но поздно уже. Завтра поплещемся.

Через окно, поверх крахмальных занавесок, заглядывала в горницу черная, маслянистая темнота, но так и оставалась топтаться перед чисто вымытыми стеклами, которые не пускали ее в тепло и уют.

23

Высадив племянника возле дома, Логинов поехал в райотдел. На автостоянке он заметил понурого хозяина «Москвича» и без слов вернул ему ключи, дивясь про себя долготерпению соседа.

Жаль. Пригодились бы еще колеса. Но надо и совесть иметь.

В райотделе было тепло, но противный озноб не отпускал. Ужин, понятно, накрылся, да и аппетит после экскурсии на заброшенный склад пропал. Проходя по коридору, начальник угрозыска через открытые двери кабинетов видел балагурящих в густом табачном дыму оперов. Работали ни шатко, ни валко, до чертиков намотались за день, но без команды по домам не расходились.

Завидя шефа, личный состав обратил к нему вопросительные взоры. С задержанными к этому времени в общем и целом разобрались, хотя ничего нового и не накопали.

Пора было по-быстрому подвести итоги и разбежаться до завтра. Но Николай бросил на ходу: «Потерпите, мужики, я позову», — и скрылся за своей дверью. Не снимая куртки (эх, такой кожан раскромсал!), он сел к столу, крутанул диск телефона.

В лесничестве никого уже не было.

Позвонил домой охотоведу, но трубку взяла жена — сам отсутствовал.

Набрал еще несколько номеров, но с тем же успехом. Все, кто ему сейчас требовался позарез, словно сговорившись, подались из дома на ночь глядя, кто куда.

А вопрос надо было решать срочно. Николай не сомневался, что обнаружил логово. И теперь следовало, во-первых, на складе, возле норы, посадить опытных, проверенных охотников, чтоб глаз не смыкали и засекли зверя, как только появится. Во-вторых, насколько возможно, обезопасить поселок. Поднять по тревоге личный состав РОВД, разбить на группы, вооружить как следует, определить маршруты, проинструктировать и запустить в патрулирование до утра. В группы тоже включить охотников.

Но пуще всего Николаю хотелось закидать нору под штабелем гранатами. Но кто ж такое позволит?!

Планы Логинова воплотить в жизнь оказалось не просто.

Общий подъем был прерогативой руководства райотдела. Никто не давал начальнику розыска права объявлять авралы, тем более по таким нештатным поводам.

Николай отправился к Онуфриеву.

Дверь начальника РОВД оказалась заперта. Логинов постоял в раздумье. Первый зам, начальник криминальной милиции, так и не объявился с «больничного». Второй зам на рабочем месте тоже отсутствовал. С утра укатил куда-то в глубинку. Тоже был рыбак, но спасительным больничным не разжился. В дверь к замполиту (так Логинов по старинке величал заместителя по работе с личным составом) начальник розыска вообще тыкаться не стал. Ну не бывает руководителя на месте после шести вечера, так повелось, что же тут поделать?

А и присутствуй замполит — толку с этого! Пришел человек на службу с должности инструктора райкома комсомола вскоре после того, как обком навсегда закрылся.

Как не понимал ни черта в милицейской работе, так за все годы ничему и не научился. Долго слонялся по управлению, а потом отправился на повышение в Октябрьск. Поговаривали, что назначение это свершилось по принципу: на тебе, убоже, что нам не гоже… Нет его и нет, и ладно.

Николай зашагал в дежурку. По дороге проверил кабинеты сотрудников других подразделений — авось, кто припозднился? Но только — дудки — отдыхали люди.

Проходя мимо распахнутых дверей уголовного розыска, осведомился: машина где?

Оказалось, что машина вышла из строя незадолго до конца рабочего дня. Ясно.

Обычное явление, исчерпала свой ресурс колымага.

В дежурке выяснилось, что Онуфриев недавно укатил куда-то на своей «Ниве».

— Будет он, хоть, нет? Где его искать, ты не спросил? — поинтересовался Логинов у Ковтуна.

— Старшим в жопу не заглядывают, — поучительно изрек дежурный.

«Ты не заглядываешь, ты лижешь», — закипая, подумал Николай. Но не время было затевать перебранку.

— Слушай, Ковтун, — начал Николай, — тут вот какое дело. Обстановка крайне осложнилась.

— Это чем же она так осложнилась? — ухмыльнулся дежурный.

— Я знаю, где логово медведя, — тихо сообщил Николай.

Какого именно медведя, он не уточнил, но Ковтун понял.

— Ты что, по следам надыбал, или тебе агентура донесла? — ухмылка не сходила с лица капитана. — Везде-то у тебя агентура!

Но Логинов подъежку пропустил мимо ушей, продолжал с нажимом:

— Ты зубы не скаль. Я серьезно говорю. Нашел я логово. Оно не в тайге, а тут, рядом… Зверь очень опасный, ты уж мне на слово поверь. Онуфрий появится, я ему объясню. А ты объявляй-ка общий сбор. Да не затягивай.

Капитанова улыбка постепенно увяла. Объявить, конечно, не трудно. Ковтун замялся.

— Так вот, ни с того, ни с сего — аврал? Есть же инструкция на этот счет. А тут какая причина? Без Онуфриева…

— Ничего тебе не сделает Онуфриев! Вот если ты сейчас людей не соберешь, тогда — да, тогда попомнишь мое слово.