Время черной луны - Татьяна Корсакова

– Да, собственно говоря, никакой. Просто подумал, что раз вы сегодня мне звоните, то труп должен быть вчерашний. Если ж позавчерашний, так вы б мне, товарищ следователь, еще вчера позвонили бы.

– Не вижу в ваших словах логики, господин Сиротин, – вкрадчивым голосом сказал Горейко. – Давность преступления и время обнаружения трупа между собой никак не связаны. Думаю, вы это прекрасно знаете.

– Ну откуда ж? Я же милицейских академий не кончал, в криминалистике разбираюсь, как свинья в апельсинах, – усмехнулся Монгол и уже совершенно другим тоном спросил: – Так чем я могу вам помочь, Адам Семенович?

– Это не вы мне, это я вам могу помочь, Александр Владимирович, – в тон ему ответил Горейко. – Разговор у меня к вам имеется, касаемый нашей дамочки.

– Какой дамочки? Той, что подростков голыми коленками смущала, очами сверкала и деревья поджигала?

– Той самой. – На Монголовский ехидный тон следователь Горейко предпочел не реагировать. Ох, не к добру. – Которая на сегодняшний день убила двоих человек и свела с ума третьего.

– В каком смысле свела с ума? Очаровала своей красотой неземной?

– В буквальном смысле. После встречи с ней свидетель тронулся умом. Давайте-ка, Александр Владимирович, подъезжайте ко мне. Пообщаемся в спокойной обстановке.

– Часа через два подъеду. Вас устроит, товарищ следователь?

– Устроит. – В трубке послышались гудки отбоя.

Монгол отшвырнул мобильник, чертыхнулся. Вот жизнь пошла – ни минуты покоя! Думал перед встречей с немцами хоть немного в себя прийти, да где уж тут. Следователь Горейко, видите ли, хочет ему чем-то помочь. А на хрен ему вообще чужая помощь?! Ему бы жить не мешали – и на том спасибо. Но, как ни крути, а с ментами не поспоришь.

Ладно, хрен с ними! До встречи с немцами еще есть время. И вообще, раз такое дело, раз уж навалились на него со всех сторон неприятности, то от одного телефонного звонка хуже не станет.

Трубку не брали очень долго. Монгол уже решил было, что и не возьмут, когда в мобильнике послышался с некоторых пор до боли знакомый голос:

– Что тебе нужно?

Ну вот, ни здравствуйте вам, ни как поживаете. Сразу – что тебе нужно…

– Да так, – Монгол скрипнул зубами, – просто звоню сказать, что разозлила ты меня сильно, Огневушка. Разозлила и расстроила. А я расстраиваться не люблю. Я когда расстроенный, становлюсь опасным и непредсказуемым.

– Я это поняла. Когда ты расстроенный, то утешаешься тем, что девушек избиваешь, а потом насилуешь.

Охренеть! Так он, выходит, теперь еще и насильник. Вчера вечером сама на нем висла, штаны стаскивала, спину в кровь расцарапала, а сегодня он насильник.

– Дорогая, а тебе разве не понравилось? – Монгол покрепче сжал руль. – Мне показалось, что ночью ты была абсолютно всем довольна.

– Ну, конечно, понравилось! Как же такое может не понравиться?! – Голос девчонки вибрировал от злости. – Вот я и подумала, что тебе тоже надо доставить удовольствие.

– Бутылкой по башке? – уточнил Монгол.

– А разве это хуже, чем кулаком в челюсть?

Ну и язва!

– Кулаком по-любому лучше, чем пулей. Ты меня вчера чуть не пристрелила, Огневушка! Я защищался!

– Классно у тебя получилось… урод.

Разговор скатывался на банальные оскорбления, а он звонит не для того, чтобы обменяться «любезностями», у него другие планы.

– Вот что, Огневушка. Зря ты со мной так, я обид не прощаю.

– Я тоже.

– Помолчи, я еще не договорил, – Монгол поморщился. – Ты больная на всю голову, сука, твое место в психушке.

– А ты насильник и извращенец.

– В общем, теперь я тебя в покое точно не оставлю. Знаешь, с кем я встречаюсь через пару часов? Со следователем, ведущим твое дело. Как думаешь, сколько ему понадобится времени, чтобы вычислить, кто ты такая?

– Ты этого не сделаешь!

– Сделаю, даже не сомневайся.

– Не сделаешь! – В трубке послышались короткие гудки.

Стерва! Неужели не испугалась? Думает, если он прежде с ней миндальничал, то и теперь из него можно веревки вить. Ошибается, он нынче настроен крайне решительно. Преступница она там или просто чокнутая, но ее место за решеткой. А то что ни день – то трупы…

Из раздумий Монгола вывело тихое треньканье телефона, оповещающее о доставке ммs. Интересно, ммs ему никто отродясь не слал, вышел он уже из того светлого возраста, когда такие вещи представляют интерес. Опаньки, кар-тинка-то от Огневушки! Ну-ка, что там…

Монгол притормозил джип, поднес телефон к глазам и застонал. Картинка была не простая, а со смыслом, причем с таким глубоким, что хоть сразу в петлю. На картинке не кто-нибудь, а он сам, собственной персоной. И персона эта в таком виде, что у Монгола загорелись уши. Да, кажись, приперла его к стенке Огневушка. Какую ж извращенную фантазию нужно иметь, чтобы сначала его связать, а потом еще и сфотографировать?! Снимок получился шокирующий, практически порнографический. А как по-другому назвать фото, на котором изображен голый связанный мужик? И ведь морда как хорошо видна. Да что там морда?! Все остальное можно разглядеть не хуже…

Телефон опять завибрировал, Монгол от неожиданности вздрогнул, зло выматерился.

– Получил?

– Ну ты и сука! – В успокоившейся было голове опять зашумело.

– Из всех снимков, что у меня имеются, этот самый невинный. Как думаешь, сколько мне понадобится времени, чтобы слить фотографии в Интернет, и как быстро их увидят твои знакомые? А можно и не через Интернет, можно на принтере распечатать и на столбах расклеить. Я это сделаю, не сомневайся.

Он и не сомневался, с нее станется.

– Чего ты хочешь, Огневушка? – Ладно, пока он пойдет на компромисс, а там видно будет. Фото у девчонки в любом случае надо как-то изъять, а то мало ли что: сегодня она добрая, а завтра ее переклинит, и станет он звездой порносайтов.

– Оставь меня в покое.

– Да на хрен ты мне вообще сдалась?! – Это он сказал искренне, от чистого сердца. С такой ненормальной общаться – себе же дороже.

– А следователю?

– Что – следователю?

– Я хочу, чтобы следователь, который занимается… – она замялась, а потом продолжила: – Который занимается расследованием тех убийств, обо мне ничего не узнал.

Тех убийств…

Вот она себя и выдала. Откуда ей знать, что убийств уже несколько? Раньше ведь речь шла только об одном.

– Хорошо, допустим, я буду молчать. А если он узнает от кого-нибудь другого, что тогда?

– Тогда присматривайся к столбам, вдруг увидишь свой портрет в стиле ню.

– То есть у меня нет никаких гарантий, что ты будешь придерживаться условий нашей сделки? – Какая, к хренам, сделка?! Он по собственной дури переспал с маньячкой, у которой руки по локоть в крови. И что теперь? Куда сначала бежать: в прокуратуру, свидетельские показания давать, или в церковь, грехи замаливать?