Бескровная охота - Сергей Герасимов

Вначале Равные Бровки показались ей вымершими. Никого и ничего, кроме собак, котов и всякой домашней птицы. Собаки доставили ей немного неприятностей, но вскоре отстали, оставив несколько царапин на полировке корпуса. Собаки казались растерянными и не знали, бросаться им на неизвестное существо или нет. Вскоре Лора поняла причину этого. В одном из оврагов она встретила громадного корнееда, окруженного стаей неуверенно задирающихся собак. Как только собака подступала слишком близко, корнеед выплевывал что-то на нее, и собака замертво падала на траву, не успев даже тявкнуть или дернуть лапами. Корнеед уже разрыл половину густо заросшего кустами оврага. Он оставлял за собой глубоко вспаханную землю. На улицах Лора обнаружила несколько человек, с виду мертвых, но оказавшихся всего лишь мертвецки пьяными. Оставив село, она поспешила в лес.

Опушка леса уже была перепахана корнеедами. Довольно много наголо обглоданных стволов лежали, сваленные в большую груду. Судя по ямам в земле, лес отступил уже метров на двадцать. Шесть корнеедов трудились спина к спине, громко сопя. Лора обогнула их и скрылась в лесу. Тучи к этому времени начали рассеиваться.

Здесь, в лесу, был обычный тихий летний день, если, конечно, не обращать внимание на шапки серого пепла, кое-где пригибающие ветви к земле, и на разноцветные пятна на песке, оставшиеся от ядовитых ручейков. Скорее всего ядовитых, потому что точно Лора знать не могла. Особенно нелепо выглядела паутина: там, где она не оборвалась, каждая паутинка стала из-за налипшего пепла толщиной в человеческий палец. Побродив по лесу, Лора вышла на холм на поляне. Здесь росла высокая сосна, и манипуляторы вполне позволяли на нее взобраться.

Взобравшись, она осмотрела окрестности. Если верить карте, этот лес имел тридцать пять километров в длину и семнадцать в ширину. Отсюда, с вершины сосны, была видна река с безбрежными лугами за нею и довольно большой кусок края леса – километров в семь или восемь. Корнееды трудились со всех сторон. Еще несколько дней – и от леса останется лишь перерытое поле. Подумав об этом, Лора ощутила злость: это была ее планета, это был ее лес, и никакие инопланетные жуки не имели права все это пожирать.

Димон сидел у самодельного столика под пыльными тополями и скучал. В свое время, а вообще-то, еще совсем недавно, он любил играть за этим столиком в карты, обычно с Алексом на пару, если не приходил кто-нибудь еще. Но после того, как Алекса раскрутили в теле-шоу и представили этаким крутым конкретным пацаном, убийцей, насильником и даже главой банды, об утренних картах можно было забыть. Куда он делся? – никто не знает. Скорее всего, все-таки угрохали беднягу. Не повезло. Зато слава, как никак.

Димон продолжал скучать.

К столику подсел мальчик лет двенадцати и уставился на Димона наглым взглядом.

– Тебе чего, малек? – спросил Димон. – В дыню хочешь?

– Поговорить хочу.

Совершенно нормальный мальчик, если бы не одна деталь: ногти. Ногти голубые и прозрачные, такие прозрачные, что видно, как под ними течет кровь. Больной, наверное. Лишь бы не заразный, – подумал Димон.

– Пойди, поговори.

– С тобой поговорить.

– О чем?

– Да так, – туманно сказал мальчик и добавил, – закона сейчас нет. Хорошо.

– Что хорошо?

– Хорошо, что закона нет. Вот если например, я тебя убью сейчас, мне ничего не будет. В теперешнем беспорядке никто не будет искать. А если будет, то не найдет.

– Ха-ха, – усмехнулся Димон, – а если я тебя убью, мне тоже ничего не будет.

– Не, – сказал мальчик, – ты мне ничего не сделаешь, – потому что ты никто. А вот я тебя запросто зарежу. Сидеть!

В его руке вдруг оказался нож. Димон не мог понять, откуда этот нож взялся. Только что не было, и вдруг появился.

– Хорошая штучка. Дорого стоит?

– Дорого, – сказал мальчишка. – Я покупаю только лучшую экипировку, денег на это не жалко. Купил за триста уешек и не жалею. Видишь, я какой.

– Ты что, киллер? – спросил Димон. – Точно, я слышал про то, что тренируют малолеток. Тогда уважаю. Прости, если обидел. Но че ты ко мне пристал? Я же ни на кого не наезжаю и ничего не знаю. Меня трогать все равно что пруссаков пальцами давить: пользы никакой, только пальцы запачкаешь.

– Я не киллер, я мститель.

– Я человек простой и тихий, – сказал Димон, уже желудком предчувствуя неладное; желудок заурчал, затрепыхался и провалился куда-то вниз, – меня не надо трогать. Я тоже никого не трогаю.

– А например?

– Что например?

– Например, та история с девочкой в магнитрейне.

– Не знаю, меня там не было, – соврал Димон и заерзал ногами по старым окуркам, слоем покрывавших грязный песок под скамейкой, – Я про это смотрел по телевизору. Кошмар.

– Сколько вас было? – спросил мальчик. – Шестерых я уже вычислил. Был кто-то еще?

– Да пошел ты! – Димон встал со скамейки и приготовился отступать. До родного подъезда было всего-то метров двести.

– Стоять!

– Я не буду стоять! – завизжал Димон.

Но мальчишка оказался жутко проворным. Он был со всех сторон одновременно. Нож в его руке порхал по такой быстрой и замысловатой траектории, что Димон ничего не мог понять. Вот нож чиркнул рубашку на груди и оставил три длинных разреза.

– Это кровь! – удивленно произнес Димон. Он приложил ладонь к груди и та стала красной и липкой. – Это же моя кровь! Так не бывает! Я еще и жизни-то не видел!

Кровь стекала на песок, впитывалась и становилась черной. Свежая кровь падала поверх черных пятен и застывала темно-красными вязкими сгустками.

– Я вернусь, – сказал мальчишка. – Жди меня, или не жди, но я вернусь неожиданно. Я прийду тогда, когда ты и твои друзья будут чувствовать себя в безопасности. Я убью вас всех. Но это будет не просто смерть, потому что просто смерть это наказание не для вас. Ведь она умерла не так просто. Ты об этом знаешь?

– Ты чокнутый, – сказал Димон, продолжая прижимать ладони к груди. – Ты полный псих. У тебя вавка в голове.

– Я просто ее брат, – сказал мальчик. – А брат всегда мстит за честь сестры. Когда вы ее выбросили в окно, она была еще жива. Она прожила еще шестнадцать дней после этого. Она была без сознания и все время дергала ногами. Я это видел. Сам. Своими глазами. Поэтому вы умрете. Расскажи про это своим друзьям, и объясни им, что я прийду. Я достану вас всех, я достану даже того, который смылся с Земли. Он думает, что удрал. Может быть, и удрал, но только не от меня.

За прошедшие века человечество много всего наизобретало, очень много, целый океан удивительных вещей. И, хотя со временем этот океан начал мельчать, а затем и вовсе пересыхать, отдельные ручейки все же текли. Во всех нас сидит склонность к изобретательству, а порой даже непреодолимая потребность изобретать что-нибудь. Если мы не изобретаем ничего полезного, мы начинаем изобретать всякую ерунду. Поэтому скучающие мужья изобретают способы поразвлечься на стороне, скучающие жены изобретают скандалы и склоки, скучающие детишки изобретают способы мучения себе подобных и, особенно, всех не-подобных себе.